— Тогда уж давайте опробуем ваших хвалёных скакунов, — предлагает Михаэль, которого явно не впечатлила идея трястись в повозке.
Пришёл мой черед смутиться. Да, я знала, что у меня имеются племенные лошади, какой-то жутчайше редкой породы. Я их даже видела как-то из окошка, вот только познакомиться вблизи так и не решилась. Где я — исконно городская жительница, а где лошади? Катриона безусловно была превосходной наездницей, чего обо мне сказать никак нельзя. Вот же влипла. И почему я об этом раньше-то не подумала?
Сходила, переоделась в костюм для верховой езды — брючный! Ох, вот где счастье-то пряталось. Как же я соскучилась по брюкам. Не знала об этом, пока не надела.
А тут ещё вопрос, как я ещё верхом ездить буду, при полном отсутствии практики? Но выхода нет, иду ва-банк.
Распорядилась привести лошадей. Вскоре появился Клаус, ведущий под уздцы двух красавцев. Один, чёрный как смоль, был любимцем Катрионы, как подсказала мне память, второй белый. На нём частенько каталась Элиза.
Подошла к своему коняшке. Тот всхрапнул, склонил голову, словно в поклоне и ткнулся носом мне в руку. Видимо ожидал угощения. Ну прости, дружочек, об этом я тоже как-то не подумала. Паршивая у тебя хозяйка нынче, ни чета прежней, хоть внешне и такая же.
Хм… Новый вопрос — как влезть на животное? Я такое видела в кино, но одно дело смотреть на это со стороны, а другое — реально осуществить. Делать нечего, подошла, вставила ногу в стремя, одной рукой вцепилась для верности в седло, второй за уздечку. Миг, растянувшийся в вечность, и я почти грациозно «взлетела» в седло. Как бедной коняге при этом шею не свернула? И всё равно, я прямо возгордилась: ведь смогла же!
Тронуться с места кое-как сумела и полностью сосредоточилась на управлении скотинкой. Благо конь вёл себя примерно.
Михаэль тем временем что-то рассказывал о своей семье. Стыдно признаться, но собеседник сейчас из меня был аховый. Слышала хорошо если одно слово из трёх. Как-то пугала меня плывущая под ногами земля. Вроде бы недалеко до неё, и сижу вполне удобно, но всё время кажется, что вот-вот упаду. Прошла минута, вторая, десять… Ничего так, приноровилась. И даже диалог кой-какой наладился. В смысле, не с собеседником, а с Мраком, как звали коня. Ну и спутника получалось слушать уже более внимательно.
До нужного селения доехали примерно за полчаса. Без всякой грациозности я чуть ли не свалилась с Мрака, что не ускользнуло от внимательного взгляда спутника. Впрочем, он тактично промолчал.
Указанный моими работниками двор встретил нас многоголосым гомоном детворы. Как выяснилось, опять же из памяти моей предшественницы, мамашки по очереди следят за детьми. Этакая система, заменяющая наши детские сады. Пока остальные родители на работе, кто-то один присматривает за малышнёй. Сегодня весь цвет детворы собрался именно в этом дворе.
— Здрасти, — завидев высокопоставленных гостей, оторопело молвила хозяйка, не слишком успешно пытаясь приструнить малолетних сорванцов, кинувшихся к новым людям, и норовящих потрогать и коней, и нашу одежду. Кое-кто из более смелых даже Михаэлю на руки взобраться успел.
Одно хорошо, коль в этом доме есть дети, значит, магия действительно пробудилась. Ведь метки-то для брака были поставлены.
— Приветствуем, — как-то светло улыбаясь окружившей наш малышне, отозвался мой спутник.
— Нам бы с Денисием поговорить, — добавила я.
— Ой, сейчас, — всплеснула руками женщина и метнулась к дому.
Минуты не прошло как она вновь оказалась на улице, сходу пытаясь навести порядок в детских рядах. Следом за ней на крыльцо буквально вывалился сонный, щурящий глаза от солнца мужик лет сорока, поспешно приглаживающий пятернёй непослушные рыжие вихры.
— Доброго дня миледи, милорд, — поклонился хозяин дома. — Проходите, — сделал он приглашающий жест.
Ну а мы что? Приглашают? Идём.
Стоило приблизиться к распахнутой двери, и в нос буквально ударил аромат свежевыпеченного хлеба. Вот вроде и завтракали не так давно, но тут прямо слюнки потекли. Внутри оказалось светло, чисто и уютно. А главное, стены дома чудесным образом гасили все звуки, и даже детский галдёж здесь был не слышен.
Нас усадили за стол, предложили угощение — пироги, морс, молоко. Отказываться не стали. За трапезой легче будет разговорить хозяина.
— Денисий, возможно ты слышал о том, что я пытаюсь найти способ пробуждения магии для тех, в ком она дремлет?
— Да кто же о том не слышал, госпожа, — отозвался он. — Дело-то благое.
— Простите, что задеваем столь неприятную для вас тему, — вступил в разговор мой спутник. — Мы слышали, что вам когда-то удалось одолеть эту проблему. Хотелось бы узнать, что способствовало…
— Да как бы я знал? — вздохнул мужик.
Тут-то мы и учинили допрос. В итоге подтвердилось то, что я и предполагала — лет с семи его начали шпынять родители. Ругали, наказывали, ещё и соседи тыкать пальцами стали, запрещая своим чадам общаться с ущербным. А дети ведь злые, по непониманию издевались, обижали. Вот мальчик и замкнулся в себе.
Ему повезло. Единственный сын, всё же, так что до смертоубийства дело не дошло. А уже гораздо позднее, годам к шестнадцати полюбилась ему девочка. Да и она к парню добра была и вместо общепринятого презрения отвечала ему симпатией. Вот только вокруг неё многие вились, а ему и предложить ей нечего было. Нет магии — нет и метки, а значит, нет даже речи ни о браке, ни о детях.
Однажды, возвращаясь с работы — а он в то время уже лес валил да дрова заготавливал, — проходя мимо её двора, услыхал, что к ней в дом пришли сваты.
— В меня тогда будто демоны вселились, — горько усмехнулся мужик. — Хотелось всё крушить, но я сдержался. Пришлось от греха подальше бежать прочь…
В общем, вернулся он на делянку и, несмотря на усталость, взялся вымещать злость и обиду на бедных деревьях. Ночь уже, всё тело болит от перенапряжения, руки в кровь стёр, в голове пустота, мысли иссякли. Еле шевелится, но продолжает пилить, рубить…
— Рассвета я уже почти не видел. Всё плыло перед глазами. Я не понимал, кто я и что тут делаю, вернее, зачем. Знал только, что надо повалить весь этот проклятый лес. А потом… Вместо безразличия накатила ярость, и… Сам не понял, как такое случилось? Хлоп… А валить-то больше и нечего. Всё повалено. С корнями выворочено на сколько взгляда хватает, — рассказывал мужик. — Думал, всё, совсем дураком сделался, вижу то, чего нет. Кое-как добрался до ручья, что недалече был. Рухнул в холодную воду. Голова тут же просветлела. И что я вижу? Повален лес. А от моих подрагивающих пальцев разноцветные нити вьются. Так вот моя силушка и проснулась. Только больно уж мощной оказалась, не ко всему применима. Теперь по ночам работаю, чтобы кого-нибудь ненароком не зашибить. Валю участок леса, а там уж мужики его на чурбаки сами разбирают. Тяжко конечно, сил много уходит. Потом отдыхаю несколько дней. Ну и женился я.
