— Ну, что подруга, война с моей сестрой начата? — подмигнула мне Эля, а я расстроилась. Мне, конечно, не хотелось поломойкой становиться, но если прибавить ещё и войну с этим дирижаблем, будущее виделось совершенно не радужным.
Заметив мою приунывшую физиономию, Элоиза подбодрила:
— Не боись, прорвёмся. Она на самом деле не такая страшная, какой хочет казаться.
Я с надеждой глянула на девушку и решила пока не расстраиваться, на это у меня ещё будет время, а пока проход свободен. Ну не убьёт же она меня, в конце концов, а текущие проблемы надо решать по мере их поступления.
Протопав вперёд я совсем забыла о своей безликой соседке, которая мышкой пробиралась за мной.
— Ну, ты и смелая, — восхищённо воскликнула Лика, как только дверь в нашу комнату закрылась, и мы оказались в некоем подобии безопасности.
Хмыкнув, я решила не говорить, что это не смелость, а дурость моя, и рот я зачастую открываю раньше, чем подумаю о последствиях. А эти самые последствия обычно незамедлительно наступают. Хотя, надо отдать должное судьбе, у меня частенько появляются спасители, как сегодня пришла на помощь Элоиза Мякишкина.
После битвы с дирижаблем я немного отошла и решила не думать, как быть дальше.
— Лик, приготовь чего-нибудь поесть, — умоляюще посмотрела на соседку, которая, находясь под впечатлением от случившегося, обрадовалась просьбе. Она смотрела на меня как на богиню, только на колени не вставала, и молиться не начала. Я, явно, приобрела обожателя в лице новой подруги.
Если честно, опыта в обожествлении меня имелось очень мало, только маленький Колька, мой двоюродный братишка, сын моего дяди, когда ему было лет пять, определил меня в небожители, за разрешение брать мои игрушки и вещи. Его старшая сестра Ася, моя ровесница (жутко противная особа, я её терпеть не могла с детства) не давала малому ничего, орала и ругалась. А мне он нравился, такой милый мальчуган. Давняя мечта иметь младшего брата или сестру позволили мне разрешить ему играть в моей комнате и даже не пускать ко мне его старшую, и мою двоюродную сестрёнку. После этого он обожал приходить ко нам в гости и всегда с благоговением смотрел на меня.
Вот и сейчас такой же взгляд был у Лики. И если так смотрел на меня маленький мальчик, это умиляло, но что делать с девушкой, равной мне по возрасту. Додумать я не успела, вернулась радостная Лика и позвала меня обедать.
«Ладно, буду решать проблемы в процессе», — сказала я себе и направилась на кухню, где у плиты стояло две девчонки, о чём-то шептавшихся и, явно, поглядывали в мою сторону.
— Лик, ты чего им сказала? — тихонько я полюбопытствовала у своей подружки.
— Ничего, они просто тут были, когда Маиза вышла в коридор и на нас налетела. Всё слышали, — немного смущённо ответила Лика, а я закатила глаза к потолку:
«Не хватало мне ещё тут секты имени меня».
— Как их хоть зовут? — поинтересовалась у подруги я.
— Иви Милуц, которая с короткой стрижкой, — шёпотом пояснила моя новоявленная подруга. — А рядом Ирэнка Квятковская.
Я немного припухла от таких имён и фамилий, и подумала:
«То ли ещё будет», — уже ожидая, что русских я тут не найду.
— А у тебя какая фамилия? — вдруг спохватилась я, поняв, что не знаю, кроме имени, о своей соседке ничего.
— Семиш Вьян, — ответила Лика, как ни в чём не бывало, а у меня в голове зародилась нестыковка между их именами и фамилиями. — А твоя?
— Арсенина, — вздохнув, ответила я, вспомнив, что моя фамилия была всегда в первых рядах списка, в журнале. И частенько меня первой и спрашивали.
Мои горестные размышления прервала Иви, решившая подойти к нам:
— Привет, — девушка улыбалась очень мило, правда мне показалось, что чересчур. — Ты так здорово Маизу отбрила, мы просто в восторге. А то она тут раскомандовалась.
Я пожала плечами, не особо желая обсуждать свою глупость, так как прекрасно понимала, что одним моим боем дело не закончится.
Иви Милуц оказалась очень болтлива, что очень быстро надоело. Я и слушала-то её в пол уха, она просто показалась какой-то назойливой мухой. Лика односложно отвечала девушке, видимо улавливая, о чём та вещала.
Спасла положение Элоиза, вошедшая в кухню и, одарив всех своей очаровательной улыбкой (поистине, она была самой красивой в нашем общежитии), извинилась за сестру и обратилась к Иви:
— Ивица, ты на неё не обижайся, она сегодня в дурном настроении.
— Я не Ивица, моё имя Иви, — поджав губы, ответила болтливая девушка. — А твоя сестра, по-моему, всегда в дурном настроении.
— Да нет, бывает и ничего, — вздохнув, сообщила Эля. — Хотя, чаще да. В дурном.
Пока шли разговоры, Лика успела разложить еду по тарелкам:
— Пойдём к нам в комнату, — предложила она мне. — А то народу набегает.
Я охотно согласилась, меня уже утомила эта болтушка Иви, да и Маиза ненароком нагрянет, второго боя за сегодня я не выдержу.
— А на кого учатся мальчики нашего курса, тоже на горничных? — спросила я у своей новой подруги, когда мы съели жареную картошку и салат.
Лика поперхнулась и удивлённо уставилась на меня:
— В смысле на горничных? Мальчики горничными не бывают.
— Да я и сама об этом догадываюсь, — я приподняла бровь и глянула на собеседницу. — Так кем они будут-то?
— Лакеями, а если повезёт — швейцаром могут пристроиться, — ответила Лика, пожимая плечами.
— Швейцар — это тот, кто двери открывает в гостинице? — решила уточнить я, так как в книгах, которые читала, такие персонажи фигурировали регулярно.
— Ну, да, — как само собой разумеющееся подтвердила Лика.
Больше вопросов я задавать не стала, так как для моей новоявленной подруги эти профессии были, явно, пределом мечтаний. Мне вот даже стало любопытно, чему же нас учить-то будут.
Наше общежитие гудело как улей, и я сомневалась, что смогу уснуть вместе со своей соседкой. Я наблюдала, как Лика укладывается в кровать и совершенно не обращает внимания на шум за дверями.
— Тебе шум не мешает? — полюбопытствовала-таки я.
— Беруши, и всё, — пожала плечами соседка и показала на ладони две небольшие штучки.
Я подошла, чтобы рассмотреть поближе. Не подумайте, что я такая дремучая, про беруши я слышала, только как-то надобности не было, вот я про них особо ничего и не знала.
— У меня есть запасные, хочешь — поделюсь? — предложила Лика, и я согласилась.
Беруши спасли от шума, а вот от мыслей в голове нет. Я проворочалась довольно долго, и провалилась в вязкий, тягучий сон уже глубоко за полночь.
Сирена ворвалась в мою голову, даже сквозь затычки в ушах. Правда, немного приглушённее, чем вчера. Приятнее от этого она не стала, но я проснулась.
