Мощным напором вода окатывает Вику еще раз, она охает от неожиданности, но не теряется, тут же повернув шланг ко мне язвит:
— Я и смотрю, свой хвост на химикатах отрастил! — льет мне прямо в пах, так что нитратный кабачок теперь со второго этажа будет видно под мокрыми насквозь штанами.
Вика хохочет надо мной, хотя сама с ног до головы уже мокрая, но от меня не скрыть, как жадно она смотрит на меня.
— Ви-ки, ты смотришь на мой член? — специально дразню ее, хочу больше ее эмоций, больше огня в ее глазах
— Ага! — отвечает малявка и поливает меня с головы до ног снова, и, заставив уворачиваться, сбивает с ног.
— Капец тебе, Ви-ки! Трижды! Ты ему должна уже трижды! — вскакиваю со вторым шлангом и несусь за удирающей малявкой, щедро орошая ее водой.
— Проценты у вас бешеные! Пожалуй, реструктуризирую свой долг в другом банке! — хохочет Вика, бегая от меня и не забывая обливать и меня.
Каком ещё другом банке? Совсем оборзела? Я не согласен!
Мне нравится, что она не сдается. Не бросает свой шланг и не убегает дальше, чем их можно растянуть. Вся мокрая, волосы рассыпались сосульками и с них стекает вода, но она смеется так заливисто и заразительно, что я хохочу вместе с ней, не забывая кружить вокруг. Готово! Встряхиваю шланг, делая петлю вокруг ее щиколоток, и резко дергаю, затягивая.
Так-то! Вика ещё сопли пузырями пускала, когда мы тут с пацанами такие водные баталии устраивали!
Успеваю поймать падающую Вику почти уже у земли. И заваливаюсь вместе с ней, прижав к мокрой траве мою заарканенную добычу. И в этот момент со щелчками включаются автораспылители воды на газоне, создавая вокруг нас фонтаны, переливающиеся в солнечном свете всеми цветами радуги. Это круче любого романтического свидания! Красота, уединение в хрустальных стенах воды. И Вики. Она точно настоящая, совсем не умеет подделывать эмоции. Или не хочет. Она просто веселится и делает, что ей нравится.
— Ты снова меня перепачкала, Малявка! — делано хмурю брови, разглядывая, как зарумянились ее щечки.
— Это не я! Я тебя мыла из шланга! — возражает Вика и расплывается в хитрой улыбке, сверкая белоснежными зубками.
Кажется, я никогда не чувствовал себя таким счастливым. Мокрый, грязный, но такой пьяный от нее, неудержимо накрывает лавиной эйфории до головокружения. Не выбраться и не очнуться. И мне хочется растянуть время, остановить. Чтобы замерло все вокруг и ничего не помешало.
Хочу поцеловать ее, но малявка не дается, вертится и извивается подо мной, пытаясь скинуть мою тушу. Черт, как же она меня заводит! Младший уже тоже приготовился пострелять! А я только и успеваю с упоением целовать ее шею, ключицы. Рвано выдыхая со стоном, когда она, извиваясь, трётся о член. Настолько обезумел, что готов был овладеть ею прямо перед домом, уже нашарив пуговицу ее шортиков, кусал твердые соски прямо через мокрый топ.
— Кажется, дед идет! — насторожилась малявка, делая испуганные глаза, и, пока я снова тащусь от них, выкручивается из моих рук, перевернув меня на спину!
Эти Борзовы меня до гроба доведут! Даже не понял, как она это сделала!
— Сдавайся, Мажор! А то всех гусениц на тебя посажу! — угрожает мне Вика, и угрожает грамотно.
Ненавижу просто до зуда, а иногда и до паники не выношу всех этих насекомых. С тех пор, как мне в ухо залезла мерзкая двухвостка и просидела там почти сутки, чудом не разорвав мне перепонку своим отвратительным хвостом. С тех пор ненавижу жить на земле, редко бываю на даче, а в квартире у меня целая система защиты от любых насекомых.
Этот детский страх перерос в настоящую фобию, настолько, что я требовал у родных в случае моей смерти меня кремировать. Пусть мне будет уже все равно, но я не хочу, чтобы меня жрали черви!
— Слезь, — прошу Вику, потому что мне кажется, что уже все черви, мокрицы и прочие гады мелкие ползают по моей спине.
— Уже? А я хотела покататься! — ерзает своей задницей по страдающему младшему, пытающемуся выжечь дыру в штанах своей раскалённой головой.
Я бы тоже хотел, чтобы ты покаталась, зараза мелкая! Подхватываю ее за талию, вставая вместе с ней на ноги, и, сделав квадратные глаза, пугаю ее снова:
— Бабуля сюда идет! Нам хана за газон! Бежим!
Вика ничего не успевает сообразить, как я утаскиваю ее в самый забытый угол сада, попутно купаясь под распылителями. Как же легко она ведется на все! Юная, наивная, такая сладкая девочка моя! Снова попалась!
Вика притормозила, поняв, что мы далеко убежали уже, но я не даю ей опомниться.
Дергаю ее за руку, заставляя кружиться, пока мы не оказываемся за беседкой, в густых зарослях винограда со всех сторон. Я прикружил к стенке, младший пригвоздил.
— За мной сейчас Сеня приедет! А я вся мокрая! Пусти! — вырывается Вика.
Вот до этих слов еще был один процент из ста, что пущу, а теперь… пожалуй, и ночевать она будет привязанная, заодно и долги взыскивать начну! Какой еще нахрен Сеня?
Глава 12 Андрей
С ее влажных волос стекала вода, собираясь в струйки с блестящими бисеринками на шее и плечах. В прохладе тени густой листвы нежная кожа покрылась мурашками, как и моя, но не от холода, а от нее.
Какая же она красавица стала, почему я ее раньше не заметил? Как мог забыть? Почему не разглядел тогда, год назад…
— У меня свидание! — сопротивлялась Вика, упираясь мне в плечи ладонями.
— Это не займет много времени, Малявка, — хриплю, заглядывая в серые глаза напротив.
— Так себе реклама, Мажор! — язвит Вика, но мне все равно, я пропал в дымчатом тумане ее глаз.
Я сошел с ума. Целую ее руку, зажмуриваясь и пытаясь остановить бешеный бег сердца, но от ее вкуса на моих губах становится только хуже. Я срываюсь с катушек совсем, дергая ее руки вверх, на свои плечи, набрасываюсь на желанные губы. И это не поцелуй, это война, кто быстрее насытится, но этого не происходит. Мои губы жадно ищут ее, от соприкосновений языков в голове плавятся мозги.
Сжимаю ее в объятьях, словно кто-то пытается отобрать, и расслабляюсь, лишь когда чувствую, что Вика развязывает шнурок моих брюк. Немного отстраняюсь, чтобы ей было удобнее, и мне — стащить с нее топ.
— Сначала долг! — шепчет Вика, а я поверить своим ушам не могу. Правда?
Развернув меня к стене, Вика опустилась на колени, стаскивая с меня штаны и боксеры.
Меня настолько уже плющило от нее, что я словно бухой в стельку только наблюдал, как она гладит мой живот, пальцами повторяя линии мышц, ее нежные ладони скользили по бедрам, снимая с меня мокрую одежду.
Вика многообещающе улыбнулась, мельком подразнив языком с блестящей серьгой. Мозг сказал «намасте» и выключился совсем. Хочу скорее почувствовать это! Без защиты. И трахну ее так же! Моя трушная девочка получит Аристова а-ля натюрель! Больше никому такой чести не выпало!
