Сто процентов она уже знает, что я посмотрел запись. Наверное, единственный ее ролик, набравший один просмотр за два дня. Поэтому тянуть со звонком не вижу смысла!
Благо Мирон не видит, как я готовлюсь к звонку, разглядывая себя на экране, пока идет видеовызов.
— Привет, Мажор! — улыбается Вика, обнажая белоснежную улыбку.
Херня какая-то происходит в груди. Одновременно дикая радость с бешено отплясывающим сердцем и бездонная тоска, что не могу ее коснуться.
— Привет, Малявка, — возвращаю ей улыбку, от которой все девчонки сразу текут, — как прошел день рождения?
— Сногсшибательно! А почему ты мой ролик не лайкнул? — хихикает зараза, и я слышу еще чей-то смех рядом.
— Лайкну, когда младший подтвердит твою высокую квалификацию, Ви-ки! Чем занимаешься? — допытываюсь я, не узнавая место, где она находится.
Вроде на летней веранде какого-то кафе. Народ снует мимо и шум машин забивается в эфир.
— С подругой развлекаюсь! — поворачивает для меня камеру Вика, и еще одна малявка машет мне рукой.
Возможно, будь она одна, я бы снова предложил ей погулять вдвоем, но перспектива быть посланным при свидетелях меня не устраивает. Я и без свидетелей как-то слишком болезненно воспринял ее отказ.
— Ты тоже, судя по царапинам на шее, прекрасно время провел! — заметила глазастая моя.
— Не ревнуй, Малявка, это я ветками ободрал, когда с Мироном на квадриках катались, — скалюсь я от радости, что ей не все равно.
— Вы что там курите? Ревновать парня общего пользования глупое и нервозатратное занятие.
Вот же кобра сероглазая! Не весь яд сцедили, когда язык проткнули? Слышу за кадром мужской голос, но по выражениям лиц не могу понять, с кем они общаются, может, просто официант.
В этот момент в комнату заходит Мирон, криво ухмыльнувшись, что и он меня застукал за запретным звонком, но выражение его морды меняется когда из динамиков летит:
— Ладно, наши грузины пришли, нам пора! — заявляет Вика, и я охренеть не успеваю, как ноут из моих рук вылетает.
— Кто пришел? — грозно переспрашивает Мирон, плавя взглядом мой ноутбук.
— Никто! Мы с Мирой вдвоем идем домой! — обиженно сопит Малявка от того, что застали врасплох.
— Вик, говори или уже завтра будешь в Москве универ подбирать!
— Вот они! — рявкает на Мирона Вика, и я подлетаю к нему, желая тоже посмотреть на этих упырей.
На несколько секунд мы зависаем, не успевая переключиться с функции «защитить и оградить» на «поржать».
На экране две бутылки грузинского вина «Саперави».
— Доволен? — шипит малышка, явно сдерживая слезы, и до меня доходит из-за чего, когда она продолжает: — Надеюсь, эти выходные стоили того, чтобы пропустить мое двадцатилетие, Мирон.
Глава 20. Андрей
— Это из-за тебя мы опоздали! — возмущался Мирон, глядя на пустующие стойки регистрации.
— А я пропустил утром пробежку из-за тебя! Поэтому бегал вечером! — тоже бубнил я, разглядывая табло рейсов.
На самом деле, бегая, я так глубоко погрузился в размышления о Вике, что учесал за горизонт, сам того не заметив, а когда опомнился, было уже поздно.
— Вот и надо было бежать в сторону аэропорта! — рыкнул Мирон и побрел в сторону касс авиакомпаний.
— Ты все равно в Одессу собрался! Какая тебе печаль, что опоздали на Москву?
Болтая с Викой, я даже не понял, что она уже не в Москве, только потом Мирон просветил, что эта ее подружка в Одессе с ней была и сидели они в кафешке у «Винотеки» рядом со студией моей малявки деловой.
Эта новость меня очень сильно расстроила. Я знал, что она уедет, но не думал, что это произойдет так рано! Еще почти три недели до учебного года!
Возможности полететь с Мироном у меня не было. Я никак не могу отложить дела, и это еще больше портило настроение.
Я понимаю, что такие как у нас с Викой, отношения обречены, но думал, до сентября еще есть время, был уверен, что еще пересечемся с ней пару раз. И оказался совсем не готов к тому, что теперь не скоро ее увижу.
Вернувшись в Москву, поехал сразу на дачу к деду. Они вместе с родителями вернулись и закидывают меня фотками, фиксируя апокалипсис на даче. И я, конечно, самый виноватый.
— Вот как тебе дело оставлять, если ты девчонку удержать не смог? — пристал дед, едва бабушка с мамой скрылись в доме.
— Не та формулировка. Не захотел и не смог — это разные вещи, — возразил я, отгоняя от себя воспоминания той вечеринки, после которой тут все неделю разгребали.
— И чем же не угодила? Умница, красавица.
Тем, что я ей нахер не нужен. Да и вообще, судя по всему, она не стремится к отношениям, вон ее фанаты весь забор расшатали, и никто не добился ничего.
— Дед, хорош. Маленькая она еще. Подожду, когда подрастет. Куда она денется?
— Сколько ждать будешь? Лет пять? А ты потом ей-то такой изрядно поношенный нужен будешь?
— Я и сейчас ей не нужен. Угомонись, дед. Не сложилось у нас.
Мало того, что я себя истерзал мыслями, что мне не преодолеть этот барьер никогда, так еще и дед наседает. Правнуков он ждет!
Ушел от разговоров за дом и наблюдал, как отец финтит с мячом. Давно уже не играет сам, но формы не теряет. А сейчас, скорее всего, выделывается перед мамой, которая наблюдает за ним, пока собирает вишню.
— Явился, вредитель. Вы нахрена фазенду разгромили?
— Какую именно? Эту или в бухте? — уточнил я, будто знаю ответ на вопрос «на хрена?» хоть по одной из них.
— Эту я догадался зачем, — хмыкнул батя, задрав голову, кивнул на комнату, где мы с Малявкой отожгли.
Мама, заметив, что батя ей стреляет глазами, махнула ему, и он тут же намылился свалить, а мне захотелось спросить у него, что заставило его жениться.
— Почему ты выбрал маму?
— Помнишь свои ощущения на матчах?
— При чем тут это? Ну, помню.
— Знаешь, какие эмоции самые сильные на игре?
— Что тут знать? Когда гол забили или выиграли.
— Не-а. Вот давай с полным погружением. Представь себя сейчас на трибуне. И не в випке, как обычно, а в центре фан-зоны. Там, где пестрят растяжки, которые преданные фанаты делают сами, возят на каждую игру и старательно крепят. Там, где бьют в барабаны и тысячи людей скандируют, размахивают шарфами. Погрузился?
— По самую макушку, — ворчу я, и правда, закрыв глаза, вспоминаю времена, когда я торчал на играх отца в фанатской зоне с теми, кто не пропускает ни одной игры, даже на выездах.
