Потому как, рак — это не та проблема, которую можно решить силой или пистолетом. Правда, и для последнего дело сегодня нашлось, почему и сидеть все ниже травы тише воды пытались, опасаясь о себе напомнить.
Хорошо, даже в нынешнем, весьма далеком от своего обычного стабильного, состоянии, Шустов мог бы признать, что вышло тупо, бесконтрольно и сумбурно, чего давно старался не допускать. Сорвало башню, на х*р послав все те два дня переговоров на Кипре…
В том смысле, что стоило бы сразу так сделать по прилету из Стамбула, наверное, махом решив обе проблемы. Фиг бы Тала куда-то сбежала, останься Шуст в Киеве. И со здоровьем ее уже было бы все ясно…
Да и Марк, понятное дело, только порадуется. Еще бы не воодушевиться человеку, если за него кто-то другой все проблемы тупо решил. И теперь уже Шусту надо результаты своих срывов выгребать и разруливать с теми, кто точно стоял за Клином, раз уж этот дебил ему под горячую руку попался.
Вот с какого х*ра было соваться к нему в кабинет, если Шуст ясно велел через Павла, чтоб ковылял домой и не лез сейчас к нему с разборками?! Нет, этому недоумку припекало! Полез выяснять, решив с какого-то испуга, что из-за встреч Шуста на Кипре такая суматоха, и это по нему, любимому, звенит колокол переполоха, поднятого Денисом по городу…
Тот, вообще-то, не по нему трезвонил. Хоть и ясно, что они же не открывали данные, ему Талу светить пред всем честным народом — лишнее и не нужно, так что сути никто не знал, кроме Филимонова. Тому же популярно объяснили, отчего лучше молчать. Правда, человек и сам все видел… Или слышал, скорее, пистолет-то без глушителя, а Фила в соседнем кабинете парни держали.
Что ж, не буди лиха, как говорится. Прилетело Клину по полной… Еще и Гришка с этим пистолетом… И на кой хер было доставать тот из сейфа?! Видел же, в каком Шуст состоянии…
Ладно, друг ни при чем, по факту. Денис никогда не страдал попытками на других свои просчеты сваливать. Клапан паром у него сорвало. Он и отвечать, и разруливать будет все. Потом, позже, когда по чуду своему разберется.
Пока же… А вот уехал Клин, и все тут.
Укатил куда-то, стукнуло человеку что-то в голову… Семь и сорок семь грамма свинца из глока, но это тоже их тайна. В кабинете все вылижут так, что никто никаких следов не найдет; охранника Клина… убедили, что лучше бежать в их стае, а там по нему ребята посмотрят и уберут при малейшем подозрении. Шуст точно никому ничего не должен, тем более не обязан был Клину давать какие-то объяснения, которых этот зарвавшийся придурок потребовал.
Как был пустым местом, так и подох тупым идиотом.
Ладно, все, закрыли вопрос. У него сейчас есть более существенные заботы.
Опухоль щитовидной железы. Злокачественная. Первая-вторая стадия… Последнее, наверное, было лучшей новостью за сегодня. За все эти гребанные сутки, начавшиеся черти когда! Она означала, что у Шуста есть время вытащить свою девочку золотую из любой пропасти. Ну а с остальным разберется!
Голос… Этот ее вечно-простуженный голос! Как же можно было настолько ошибиться? Почему не рыл в направлении того, что ведь постоянно муляло мозги? Не раздражало, нет, но била же во все колокола интуиция, а Шуст тупо игнорировал!
Ладно, самоедством заниматься — бессмысленно и бесперспективно. Как и накручивать себя, добивая выдержку мыслями о том, что в эти минуты Тала на операционном столе лежала, что ее резали…
Хрустнул суставами, сжав кулаки до боли. Все вокруг как-то дернулись. Паникеры, блин, и без них тошно, что она там, а он… Далеко. И как бы ни гнал Макс, а все равно, слишком медленно по трассе несутся, и Шуст не рядом с ней.
Вдох-выдох… Какого хр*на? Что за ситуация должна быть, чтобы сразу в операционную, спрашивается?! И от того, что никто не в состоянии оказался дать ответ на такой простой запрос внутри просто взрывалось все! Цепная реакция, бл*! Сам, как проклятый Чернобыль, и до полураспада этого бешенства, гнева, страха — века, казалось, которыми проклятые минуты и часы ощущаются.
Что с ней, с его золотой девочкой?! Вот в эту секунду, как она?!
— Сигарету? — рискнул Алхимик, протянув пачку. У Дениса кончились еще в столице.
Кивнул, забрав все. До точки назначения еще два часа, а ему за это время нужно хоть как-то в более привычное состояние уравновешенности вернуться.
Четыре утра… Что ж, учитывая, что выехали они почти в одиннадцать, и не забывая о снеге, который до сих пор падал с неба густым покровом, Макс превзошел сам себя.
Допив одним глотком горячий кофе, который только купили на МакДрайве, Шуст заметил в зеркале заднего вида направленный на него настороженный взгляд охранника. Кивнул, дав понять, что засчитает и учтет, хоть счет за такой промах еще не погашен.
И, стоило машине затормозить на стоянке у этой долбанной онкологии, вышел на улицу. Вытащил очередную сигарету… Вот же ж выкрутас судьбы, десять лет ни-ни, а тут за ночь вторая пачка заканчивается. Затянулся. Ладно, спишем на экстренные обстоятельства.
Дал себе мгновение, наплевав на мороз и снег, который ветер в лицо кидал прям с ожесточением… Усмехнулся внезапно, стряхнув пепел под ноги, вспомнив, как чудо его об этом треклятом снеге мечтала. Намолила, блин, что называется. Тут не то что лопатой, трактором не разгрести сейчас.
Только и держала в позитиве та мысль, что Тала была уверена — это к удаче… Не то чтобы Шуст верил в приметы и подобные зароки, он удачу предпочитал сам определять и по своим правилам заставлять играть. Однако, учитывая расклад, работает с тем, что есть, ни от чего не отказываясь.
Сигарета закончилась, вместе с временем, выделенным для себя, которым Денис сон заменить пытался. Глянув на Гришу, курившего сбоку, Шуст молча направился ко входу. А охрана курить не решилась, так что внушительная такая процессия на ступеньках очутилась.
Когда они поднялись на этаж, где, по сообщениям, их ждал Степан с Профессором и, собственно, Светлана, судьба которой у него все еще была под большим вопросом, в коридоре царила… суматоха. Тем более странная, что в остальных помещениях, где уже прошли, ничего не нарушало сонной тишины раннего утра… даже ночи еще, по факту.
Здесь же… Какой-то далеко немолодой, уставшего вида мужчина, в измятом хирургическом костюме и халате, натянутом кое-как, тихо втолковывал что-то у распахнутой двери кабинета Саньку. Тому самому доктору философских наук, который, по мнению Шуста, вообще непонятно зачем столько времени на диссертации угробил. Хотя умный человек — всегда польза в деле, и поговорить приятно, этого не отнять. Очевидно, сейчас тот, который врач, тоже так считал, потому как, казалось, хоть разговор и шел на повышенных нотах, собеседники друг друга понимали неплохо.
Шустов тоже собирался поучаствовать в этой беседе, сразу, как только девочку свою увидит и убедится, что с ней все нормально.
Лялька, заметив его, как-то резко с пола подскочила, где до того сидела с какого-то испугу. Зареванная вся, нос опух, глаза на него таращит, схватилась за руку Степана, будто за спасательный круг, побледнела, как полотно…
