— Да, чудо мое. Следим за перемещением заказанных товаров или ликвидацией излишков, некондиции, наполнением складов клиентов. Сопровождение заказов, решение возникающих по ходу проблем. Любой их аврал — это наша парафия и зона ответственности. Плюс, прогнозирование наполненности рынка, краткосрочная перспектива, долгосрочная… Мы охватываем почти все направления, — улыбнулся ей тепло и мягко.
Четко внял ремарку психотерапевта, что нервничать его чуду сейчас вообще нежелательно. Надо хоть как-то психику подлатать… Вот и не планировал пока дополнительных встрясок устраивать. Что-то Денису подсказывало, что пять лет назад, еще не столкнувшись с потенциальной смертельной болезнью сама, Тала могла иначе относиться к его сфере деятельности. Лишняя тревога ей сейчас не нужна.
— Повезло в свое время удачно организовать пару заказов, получили большие контракты, начали развиваться. Не подвели крупных клиентов ни разу, так что сейчас весомая часть рынка в наших руках, можно сказать. Репутация… Потом еще подключили современные технологии, чтоб на шаг впереди остальных идти, — помог Тале снять пальто, с удовлетворением отметив, что в доме тепло.
На его вкус, даже чуть излишне, но то, что ей нужно сейчас, это точно. Особенно пока Тале гормоны подбирали, ее бросало то в жар, то в холод. Последнее чаще, к сожалению. Вон как в костюм свой любимый кутается, который Шуст ей первым купил. Забавно, что она тот моментально из всей стопки одежды выбрала, ни секунды не раздумывая. И его футболку, одну из тех, что с собой при побеге и утащила.
Видит бог, как мед на саму его, истерзанную этими днями и ночами, суть! Хотя, учитывая то, что вместе с памятью, Тала и настороженность относительно него утратила, открыто признаваясь в собственных чувствах, — так и вовсе пиршество для души и сердца!
Невольно задумывался пару раз, как Стас Гончаренко головой не двинулся в ту ночь, когда ему заказ на убийство предположительного убийцы жены делал? При одной мысли, что монитор Талы перестанет пищать, пулю в висок пустить легче. Месть ли друга удержала?.. Вероятно. А Шусту и мстить было бы некому.
Бл***! Нет, отметились-таки Гончаренко где-то в его корнях с этим своим долбанным проклятием, сто процентов!
Стас там писал вчера, кстати, сказал, что пришлет какой-то набор, гены та самая жена им обоим решила проверить. Ладно, Шуст не был против, самому уже любопытно стало, поучаствует. Надо знать все свои слабости, чтоб силой их обернуть.
Сейчас же неподвижно стоял, не позволяя жене двинуться с места, пока Тала надевала домашние туфли под его молчаливым намекающим взглядом. Он точно не планировал позволять ей босой бегать, даже если его девочка золотая к такому привыкла, чисто физически за пару дней просто не успел бы везде пол поменять на теплый, хотя и пробил вопрос.
Впрочем, Тала не спорила, переобулась быстро, явно заинтересовавшись…
— Это… камин? — будто с недоверием, уточнила, словно маленький ребенок, с любопытством пытаясь заглянуть в приоткрытую дверь гостиной, откуда доносилось характерное потрескивание.
— Он самый, — усмехнулся шире, пока Гриша, оставив окурок на улице, зашел за ними следом, но не мешался, держась в стороне.
— Можно? — все еще явно не имея уверенности, уточнила Тала, продолжая за его руку цепляться.
Или он не отпускал?.. Шуст мог, чего уж тут юлить.
— Все для тебя, чудо мое. Гриша потому утром и приехал, чтоб растопить его к нашему приезду, — усмехнулся Денис и повел ее в ту самую гостиную.
— Как красиво! — выдохнула она, стоило им у камина остановиться. Откинулась на грудь Денису, в руки его, как в плед укутавшись. — Ты был прав, я люблю огонь, — осторожно запрокинув голову, глянула на него счастливо снизу вверх.
Шустов осознал, что во все лицо ухмыльнулся.
— Больше, чем меня? — заломил бровь и притянул ее еще к себе ближе, так поняв, что Алхимик на кухню пошел.
— Больше, чем я люблю тебя, в принципе, никого и ничего невозможно любить, Денис! — фыркнув, она прижалась щекой к его груди, прикрыв глаза.
Будто сердце его слушала так, как он все эти дни ее пульс отслеживал… О чем, само собой, не собирался говорить. Только обнял еще крепче. Так и замерли у камина, впитывая тепло, наслаждаясь ароматом дерева… Хотя Шусту слаже в ее волосы носом зарыться, что и сделал, собственно, не позволяя Тале отступить.
И, наверное, меньше всего ожидал того, что в следующую минуту она повернется в другой бок, уставившись в пустой угол слева от камина, и спокойно так поинтересуется:
— А мы елку тут будем ставить? А то уже двадцать пятое, совсем мало времени… Я, вообще, люблю, как только они в продаже появляются, наряжать. Всегда праздника не хватало… Мы же поставим елку, правда? — будто вдруг засомневалась, на него взгляд перевела.
А Шуст немного оторопел. Туда, по правде, он планировал переставить пианино, уже вытащенное из дальней комнаты, отполированное и заново настроенное до идеала, вчера парни привозили спеца. С другой стороны, спокойно можно и всю комнату ей под музыкальные занятия и отвлечение отдать, пространства в доме достаточно. Ее личный кабинет, так сказать. Вообще не проблема. А после праздника переставят пианино сюда, если появится такое желание.
Но елка… Как-то у него в голове абсолютно не вязалось… Ну, в том плане, что он по жизни подобным не заморачивался. У него елка в последний раз была еще в доме матери, наверное, потом уже только официальные, в интернате. Дальше… Совсем на такое времени нет, да и потребности. А если уж праздника захочет, всегда есть, куда заглянуть на огонек, хоть и в клуб, что проще всего другого.
Однако… если Тала хотела елку… Да он ей десять штук в каждой комнате готов поставить! Они все заслужили праздник по максимуму после последней недели… Да и перед предстоящим еще.
— Разумеется, чудо мое. Ты настоящую или искусственную хочешь? — поймав пальцами подбородок Талы, аккуратно и нежно повернул к себе лицом, жадно касаясь губами виска, скулы, спускаясь ниже к губам…
Черт! Мог бы, сожрал, вот правда! Но все понимал, и, несмотря на собственную дикую жажду, даже не думал вопрос поднимать. Да и… Ее комфорт заботить стал в разы больше собственной неудовлетворённости и ноющей боли в паху, невероятно, но факт. Да он готов и месяцами терпеть, лишь бы с Талой все хорошо было.
— Настоящую! — не задумываясь, прошептала ему в губы, а потом вдруг, как колебаться начала. — Не люблю пластиковые. Ты же не против? Или у тебя уже искусственная есть?
Денис расхохотался, настолько нелепой ему эта мысль показалась на фоне собственного отношения к празднику. Горячо на ее губы напал, слизывая, пожирая эту неуверенность.
— Нет, у меня нет никакой елки. Я, вообще, не особо праздники к датам привязывал обычно. Но с удовольствием заведу новые традиции с тобой, наши… — замер, вглядываясь в ее глаза, вновь, как нараспашку ему открытые, без всяких страхов и опасений, без сомнений.
