Однако именно теперь Талу интересовало настоящее, а не ускользнувшее от нее прошлое.
— Выспалась? — заметив ее пробуждение, Денис отложил телефон. С улыбкой прошелся уже раскрытой пятерней через ее волосы.
— Да, — голос после сна звучал еще ужасней, конечно, отек держался, потому старалась говорить почти шепотом. — Ты тут сидел?
— Соскучился, не хотел уходить от тебя, ответить на рабочие вопросы могу и в телефоне, — усмехнулся Денис, наклонившись и легко коснувшись губ Талы.
А ее настоящим образом трясти стало!
Потянулась, обхватила руками за шею, муж законный, имеет полное право, в конце-то концов! Сильнее к своим губам прижала, начав в ответ целовать… скорее, так, как тело помнило, чем опираясь на разумное понимание ситуации.
И в своей груди ощутила отголоски жара, вдруг вспыхнувшего внутри Дениса! Это было то, что ее на протяжении всех этих дней удивляло: она ощущала этого мужчину. Не пальцами или губами, а, казалось, всей своей сутью. Нечто внутри Талы начинало мощно и горячо вибрировать, как задетая струна, иногда просто от его взгляда.
Сейчас же как над пылающим жерлом вулкана очутилась в мгновение ока. Или, возможно, точнее было бы сказать — под ним… Под своим драконом огнедышащим, который откликался на ее желание так же стремительно, мощно и жадно, как стихия.
Набросился на рот Талы, впившись суховатыми, голодными губами так, словно поглотить тут и сразу собирался. Как безумием накатило, что-то будто надломилось на мгновение в нем, утратил свой вечный контроль. Полыхнуло!
И Талу лишь сильнее в жар от ощущения его алчных рук на своем теле! Те уже успели под кофту забраться, теребили соски, гладя обе груди поочередно, требовательно плоть сжимали, перекатывали в его сильных пальцах.
И мощное давление в спину, от мгновенно налившегося, уже твердого члена, который пульсирует, толкается, заставляя Талу некое непривычное томление и слабость одновременно испытывать. Какие там бабочки в животе? Кто придумал этот бред?! Воронка! Нуждающаяся, изнывающая, будто око урагана, требующая его в себе! Разверзшаяся внутри бездна пустоты, заполнить которую, казалось, только Денис собой был в состоянии. Его жар, этот огонь, эта твердая пульсация такого плотского и самого правильного, по ощущению, желания.
— Я хочу тебя! — простонала сиплым шепотом ему в рот, и не думая прекращать поцелуй, еще крепче обняла любимого за шею.
А Денис вдруг как замер. С досадой, тяжко выдохнул сквозь зубы, захрустел костяшками, сжимая кулаки, буквально заставляя себя оторваться от ее кожи, Тала чувствовала.
— Тебе от операции надо восстановиться, девочка моя золотая, — сам прохрипел ей в рот, обхватив за плечи, поднялся, ее себе на грудь опрокидывая.
Сжал объятиями-тисками, как укачивать стал. А сам, словно стальной трос на котором мост натянут над пропастью, ходуном ходит. И кого уговаривает, интересно?
Пожалуй, впервые за все время, прозвучало так, будто Денис пытается убедить в этом себя… А в Талу как вселилось что-то, чего не знала ранее о себе. Быть может, подсознательный прошлый их опыт, или другое что… Но она нуждалась в Денисе! У нее пульсировало до боли все внутри. В груди горело огнем потребность своей обнаженной кожей к его голой прижаться, и сгореть в пламени, которое буквально под своими пальцами ощущала, в его мышцах, нутре, даже через их одежду.
— Я уже восстановилась достаточно, любимый, — как-то странно смело, перекинула ногу через бедра мужа, устроившись пахом над его твердым членом, который точно был не согласен с разумом и с идеей подождать.
Обняла опять Дениса руками, наклонилась теперь чуть сверху будто бы, из-за позы, и, позволив своим волосам их отгородить от всего в этой комнате и мире, сама напала на губы мужа. Не так жарко, как он ее плоть буквально пожирал, но распахнуто для него, совершенно не скрывая, что жаждет до дрожи…
— Люблю тебя, — тихо выдохнула, не в силах подчинить разуму чувства.
И, быть может, это послужило последним толчком. Или то, что и Денис устал контролировать свою к ней тягу.
Тала почувствовала и услышала, как тяжело муж сглотнул, пытаясь сдержать личную нужду и проигрывая их обоюдной потребности, одновременно; как иначе напал на ее губы, почти кусая, выпивая ее, словно из самих легких высасывая воздух, которым Тала дышала, чтобы в его груди кислород искала…
Его сильные руки тяжело упали ей на бедра, сжимая до невыносимой грани, придавливая, ограничивая, прижимая к возбужденной эрекции. И Денис толкнулся своим пахом, как-то потрясающе властно и безапелляционно напирая на самый беззащитный уголок ее тела.
Так, что Тала всхлипнула, судорожно вцепившись в его плечи, все ее существо пароксизм этой жизненной нужды пронзил!
— Я так хочу тебя, Денис! — сама ерзать пыталась, но крепкие мужские ладони надежно удерживали как раз там, где муж, очевидно, желал чувствовать вес ее тела.
— Не больше, чем я тебя, чудо мое! Больше хотеть — просто нереально! — прохрипел Денис так, будто невыносимую мощь в себе удержать пытался, голосом, грубее ее собственного после операции. И подцепил ее кофту, стремительно стянув ту через голову Талы.
И все… Как отмашка на старте для обоих! У Талы словно лопнуло нечто внутри, сорвалась! Как-то судорожно к нему подалась, начав целовать одновременно все, до чего только могла достать: губы, тут же к скулам тянулась, веки, и опять на резко очерченный рот! К напряженному подбородку дотянуться пыталась, раз уж бедрами Денис распоряжался исключительно сам! Руками, настолько же жадными, как и его, кажется, начала рубашку на муже дергать, пытаясь все пуговицы разом расстегнуть…
А Денис ее грудь уже губами пытает сладкой пыткой, дразнит, прикусывает, втягивает, бьет языком по затвердевшим соскам, трется подбородком, чуть царапая. Тала будто под напряжение постоянного тока попала! Его рот творил нечто невыразимое с ней! Как и его руки! И этот взгляд, в котором вспышки в мегаватт мерцали!
Боже! Она надеялась, что не забыла ничего критично-важного, и тело само подскажет путь к тому, что у них было… Не могла настолько неистовая потребность из ниоткуда вырасти, не имея под собой явно оглушающего опыта…
И у Дениса от этого ее ажиотажа на грани с надрывом, словно разом снесло и разум, и контроль подчистую.
Рыкнув, он вскинул голову, прикусил ее губу, заставив замереть, его воле подчиняясь, опять целовать принялся так, будто пожирал губами. Резко поднялся, не спуская Талу с рук, еще и как-то пытаясь ее штаны стащить на ходу. Она искренне пожалела, что костюм надела. Впрочем, муж вполне удачно справился. И, не успела Тала дыхание перевести, как обнаженной оказалась уложена на шкуру перед камином…
— Наконец-то! — весьма самодовольно хмыкнул Денис, вновь начав терзать ее грудь губами, пока Тала окончательно избавляла его от рубашки. — Ты и не представляешь, сколько у меня было фантазий о тебе именно здесь, на этой треклятой шкуре у камина! Моя золотая девочка! Целиком и полностью! — просипел ей в рот Денис, навалившись всем телом сверху.
