Так что, а к нелюдям симпатий я не испытывал, и одну единственную бомбу им закинуть было даже справедливо, что ни говори, а счет, за тысячу лет, набежал изрядный. И пусть я человек другой Земли, но равнодушным история борьбы за выживание новой империи оставить меня не могла. Может обострённое чувство справедливости, доставшееся от предков боровшихся за первое в мире государство рабочих и крестьян, не давало, может моменты созвучные тяжелой судьбе моей Родины, но исполнить поставленную задачу я собирался твердо.
А потом, после того как я освоил порядок работы с зарядом, мы с старшим комиссаром принялись делать из меня стихийного мага.
— Преобразовывать проклятья в огонь — хмуро говорила голограмма, — до такого изваращения никто и додуматься не мог, не говоря уже о том, чтобы изготовить сам преобразователь, поэтому придется использовать амулеты огня, которые через преобразователь сырой силы уже наполнять. Беда в том, что один амулет настроен только на одно конкретное заклинание, а тебя, чтобы оценить потенциал, могут попросить показать несколько и несколько раз подряд. Чтобы определить потенциал.
— Это всё ты вытащил из головы Калима? — переспросил я, опираясь на стеллажи с контейнерами, на минус третьем этаже крепости. Мы находились в огромном подземном ангаре, с рядами многоярусных стеллажей. Предполагалось, что это будет центральный склад обеспечения периферийных гарнизонов, но не сложилось и теперь сотни тонн вооружения и столько же за тысячу лет необратимо испортившегося продовольствия лежали бесхозными прямо передо-мной.
— Память человека фиксирует то, что сам человек может даже не осознавать. Да, то что он был внутри дало очень много информации о противнике.
Пройдя вдоль стеллажа, я поднял с полки из груды металлических жезлов один, с навершием из тусклого кристалла, поинтересовался, — Это что?
— Жезл огня, разряжен.
— А что мог?
— Полностью заряженный выдает непрерывный конус пламени в течении тридцати секунд. Ширина конуса на удалении в десять метров составляет пять метров, максимальная температура три тысячи градусов.
Покрутив своего рода ручной огнемет, я положил жезл на место и взял с соседней полки гладкий шарик сантиметров пяти в поперечнике. — А это?
Старший инквизитор бесшумно подлетел поближе, — Водная граната, одноразовая, нестабильная, выбрось.
— Я поспешно запулил ширик вдоль прохода, тот упруго запрыгал, а затем, на очередном прыжке, взорвался, вспухнув голубовато белесым шаром. Стеллажи поблизости обрушило, а всё находившееся на них бесформенными грудами рассыпалось по полу.
Внезапно снова что-то взорвалось, раскидывая образовавшиеся кучи и внося ещё больший хаос. Затем ещё и ещё.
— Пошла цепная реакция, — флегматично заметила голограмма, вместе со мной наблюдающая как взрывы учащаются, становясь всё более разрушительными, — рекомендую покинуть помещение.
Рысью метнувшись обратно к подъемнику, я спешно нажал на кнопку закрытия дверей. Взвыла сирена и я увидел, как между складом и мною возникла плотная перламутровая пленка защитного поля. Створки подъемника сомкнулись и кабина поехала вверх. А затем чуть тряхнуло, на секунду заставив свет моргнуть.
Появившийся рядом со мной старший комиссар, достал виртуальный список и жирно вычеркнул в нем одну строку, — Все, третьего этажа нет, пошла неуправляемая реакция, вход запечатан до снижения напряженности магического поля до ноль целых двадцать семь сотых слим… рад… дуам…
Он забормотал какими-то непонятными фразами, а я только вздохнул и спросил, — На остальных этажах так же?
— Что именно?
— Ну от любого чиха может начать взрываться?
— Да, скорее всего, — кивнул старший комиссар, — у большей части имеющегося вооружения давно истек срок хранения, отсутствие живого персонала сделало невозможным плановое обслуживание и утилизацию.
— И как быть с амулетами огня?
— О, мы их возьмём из другого хранилища.
Спустившись на минус пятый уровень, мы прошли в отдельный склад за еще одной сейфовой дверью и уже там я увидел десятки разложенных по направлениям магии амулетов.
— Итак, — боком пролетел вдоль рядов старший комиссар, — это склад обеспечения магов, а не солдат, поэтому амулеты изготовлены намного более надежными, подобный срок слишком сильно повлиять на их работу не должен был. Вот здесь всё что есть из огненной.
Пройдя вслед за ним, я осторожно коснулся прямоугольных кристаллов в оправе, что лежали ровными рядами, спросил, — И что с ними дальше будем делать?
— Ну во первых отберем самые ходовые заклинания, это аналог жезла, с конусом пламени, огненных шаров штук пять и штуки три огненных шторма… хотя нет, там площадь ограничена, такое они просить не будут, а вот огненную стену могут и захотеть. Возьмешь её.
Подчиняясь указаниям, я собирал те амулеты в которые тыкала голограмма в увесистую связку в руке. Потом, немного подумав, старший комиссар велел собрать еще один точно такой же набор, только вместо стен огня, огненное кольцо, на всякий случай и разнообразия ради.
— А теперь? — снова спросил я, держа за цепочки два набора.
— А теперь надо будет снять с них оправы и вложить в наручи, которые ты оденешь. Так сможешь их незаметно для гномов применять.
Еще мы отрыли маскирующий артефакт, который настраивался на заданные параметры, меня видимую другим магам ауру на нужную. С ним пришлось повозиться, потому что магию проклятий он просто не понимал, но поиграв с настройками, таки более менее достоверно ауру огневика сделать смогли. Так и эдак изучив меня, под маскировкой, голограмма буркнула, что всё-равно цвет ауры не совсем чистый, но для поверхностной проверки должно хватить.
В общем, после декады подготовки, на поверхность я выходил полностью упакованный, в наручах, прячущих по девять амулетов огня, с маскирующим артефактом встроенным в пояс, с хмурым Калимом, все десять дней шарахавшимся от каждого шума и Алладиной, в которой несмотря на подселившуюся мужскую часть, победила таки, личность девушки, каким-то образом усвоившая память Дина. Шизофрению, вроде, не заработала, хотя временами начинала путаться в воспоминаниях, какие её, а какие Дина.
На мои вопросы, как она себя чувствует, девушка лишь хмурилась и уклонялась от прямого ответа, стараясь ограничиться коротким — ”нормально”.
Голову я ломал, что с ней делать, несколько дней. Оставить в крепости? Не смешно. Мало того, что соблазнившись опять какими-нибудь сокровищами, она влезет куда не надо и там два варианта, либо сама убьется, либо старший комиссар прибьет. Кое какие охранные системы всё-ещё неплохо функционировали. Либо помрет с голоду, так как еды тут нет от слова совсем. Вернее тысячелетней давности запасы были, но совершенно не пригодные в пищу. А что вы хотите, никакая ультрапастеризация столько не выдержит.
На пинках выгнать в пустыню? Верная смерть. Реши я такое, меня быдаже Калим не понял, да я и сам, чувствуя некоторым образом ответственность за всё происходящее, не мог просто так выбросить девушку. Если только позже, когда окажемся в местах обжитых. Но до туда надо было еще добраться.
