Мельком заглянув туда и не увидев ничего стоящего, я повернулся к центральному проёму выводящему в коридор, прямой и длинный, моему светляку не хватало мощи осветить его весь, поэтому о протяженности оставалось только гадать.
Покрепче ухватив саблю, я посмотрел на Калима, и коротко кивнул в сторону прохода. Нравится не нравится, а щитовик вперед. По крайней мере, если оттуда прилетит стрела, у него больше шансов от неё закрыться. Да и первый натиск нежити сдержать, коли сойдёмся в ближнем бою.
Было тихо, настолько, что даже мельчайшие шорохи невольно производимые нами казались слишком громкими. Я слышал дыхание Алладины за спиной, прерывистое и тревожное, сопение Калима в паре метров спереди и даже пара капель пота, что скатились с моего лба с отчетливым шлепком приземлились на полированный камень пола.
И ещё отсутствие нежити.
Вот это напрягало больше всего. Там, в пещере, костяки попадались достаточно регулярно и это было нормально, с точки зрения моего игроманского прошлого. Здесь же, где по идее их должно было быть в разы больше, было пусто. Неестественно пусто.
— Вижу выход, — прошептал Калим, заставляя меня сосредоточится на том что впереди.
А затем мы вышли в совсем уж огромный зал, где снова не было никого, но зато обнаружились кое какие артефакты. Если конечно, так можно было назвать сотни хрустальных гробов аккуратно уложенных в нишах стен.
— Ничего себе?! — придушенно произнесла Алладина, самовольно покидая строй и словно зачарованная подходя и трогая ближайший пустующий саркофаг, переливавшийся всеми цветами радуги в неверном освещении.
— Куда?! — прошипел я, — Быстро назад. Тебе что, прошлого урока мало было? Что за привычка всё лапать?
— Прости, — она мигом юркнула обратно за мою спину, — просто он такой красивый. Да и это же просто кусок хрусталя, что будет-то?
— Это не просто кусок хрусталя, — рассердился я, — это тысячелетний артефакт древней империи и за тысячу лет с ним могло произойти всё что угодно.
— Простите, господин, — потупила та глазки, склоняя голову, — я не подумала.
— Не подумала она, — фыркнул я, аккуратно подходя, чтобы самолично всё рассмотреть. Не трогая, естественно, руками. Пробормотал, — В той норе, во тьме печальной, гроб качается хрустальный.
Мда, не врали, похоже сказки. Не просто в гроб пушкинскую царевну и её западный аналог — Белоснежку, положили, а в камеру стазиса. Понятно почему сон их вечный был.
Крышка саркофага была небрежно откинута, а сам он девственно пуст, как и все остальные, теряющиеся в глубине зала. Правда не у всех крышки оказались в нише, часть их выпала наружу и разбилась, поэтому приходилось осколки аккуратно обходить.
— Тут хоронили, наверное, самых знатных и богатых, — произнес Калим, — чтобы такой гроб врезать, это же каких размеров кусок хрусталя надо найти?
Я ничего не ответил, те и вправду были без каких-либо швов и соединений, производя впечатление монолитной конструкции, но для магов земли, думаю, к тому же древних, вырастить такой кристалл искусственно было не слишком большой проблемой.
— У древних? — спросил с сомнением моя вассалка, — вряд-ли. Скорее тут хоронили сильных магов.
— Вы оба, скорее всего правы, — произнес я, решив включиться в беседу, умолчав лишь о несколько другом предназначении саркофагов, — маги в древней империи и были самыми знатными и богатыми.
— Вот только где они все? — задала вопрос в пустоту Алладина.
— Где бы ни были, — буркнул в ответ мой начальник охраны, продолжая держать щит и саблю наготове, постоянно оглядываясь, — пусть лучше там и остаются, если пройдем и никого не встретим, я не обижусь.
— Может тут и нет никого? — произнес я, особо, правда, не веря в сказанное. Ну не могло мне, с моим “везением”, так подфартить.
— Городские легенды… — нахмурилась девушка.
— Которым сотни лет, — я скрестил пальцы, — вдруг они уже не актуальны.
Медленно и осторожно мы пошли дальше, проходя бесконечный зал насквозь. Сколько здесь было саркофагов? Три сотни, четыре, может тысяча? С одной стороны, для империи с населением в пару десятков миллионов человек — сущие крохи. С другой стороны, в потенциале, тысяча древних личей это не та проблема которой можно пренебречь.
Наконец закончился и он, вновь переходя в длинный узкий коридор.
— Фух, — выдохнул Калим, — прошли.
— Не говори гоп, — шикнул я на него, — вот выберемся наружу, тогда выдыхай. А то накаркаешь ещё… — тут я на секунду замолк, потому что мы вышли в новый зал, резко выхватив вплывшим внутрь светляком противоположные стены, и обречённо закончил, — уже накаркал.
Потому что этот зал уже не был пустым.
Послышался слитный шорох и от стен к нам шагнуло сразу несколько десятков закованных в доспехи фигур.
— Вот же… — грубо ругнулась за спиной совсем по мужски Алладина, а затем, сбившись, тонким голоском жалобно добавила, — мама!
Высушенная до состояния мумии, нежить лязгнула оружием, но не бросилась неорганизованной толпой, а выпустив из своих рядов тройку бойцов с двуручным оружием, давая тем место для маневра, принялась медленно сжимать вокруг нас полукруг.
— Назад, в проход! — гаркнул я, буквально силой заталкивая в него застопорившуюся девушку. Там у нас ещё были какие-то шансы, по крайней мере, нападать на нас могли только поодиночке.
Вот только завидев наш маневр, тройка нападавших тут же сменилась несколькими копейщиками и я похолодел, судорожно соображая как быть. Это явно были не примитивные тупые скелеты действующие на уровне инстинктов, что попадались нам в пещере. Тут засела элита не просто соображающая, а прекрасно разбирающаяся в военном деле.
Обреченно выругался Калим, вновь запричитала за спиной воровка, а мне оставалось лишь скрипя зубы буравить взглядом потемневшую от времени броню надетую на мертвецах.
Тут я поймал себя на мысли, что стиль брони мне кажется каким-то знакомым. Вгляделся получше, и внезапно узнал в ней практически копию той, что сам носил когда-то, ту самую, что пытался предложить мне призрак в крепости, с памятью ста поколений комиссаров.
— Неужели…
Мне нужно было ещё подтверждение, последнее маленькое доказательство, чтобы быть точно уверенным и наконец, когда первый копейщик подошел достаточно близко, я разглядел у него на иссохшемся пальце такое же как у меня кольцо.
Комиссар, это точно был комиссар. Вернее его труп, каким-то образом всё ещё продолжавший функционировать. И тогда я совершил очередную глупость, потому что, оттолкнув в сторону сжавшегося за щитом Калима, вышел вперед и высоко поднял вверх ладонь, показывая нежити, что вся сплошь состояла из одних комиссаров, своё собственное кольцо. Срывающимся от волнения голосом произнес, — Я старший комиссар южных провинций, командующий центральным пунктом обороны! — А затем, для пущей убедительности, врубил антимагическое поле, в подтверждение своих слов. Как никак именно антимагия всегда отличала инквизиторов от остальных.
