Годы «тишины великой», когда почти сорок лет не топтал русскую землю татарский конь, пришлись на правление князя Ивана Калиты, его сына – Ивана Красного и внука – князя Дмитрия.
Пользуясь «мирной передышкой» для укрепления и объединения Руси вокруг Москвы, князья знали, что конец ей непременно наступит. Уже не было у Москвы заработанного Калитой былого покровительства могущественных ханов. «Замятня» в Золотой орде привела к потере силы и авторитета центральной власти. Алчные татарские «царевичи» начали самочинные набеги на русские земли. Обострились отношения и между русскими княжествами. Появилась угроза и из-за западных рубежей: стремился распространить свою власть и влияние на русские земли литовский князь Ольгерд Гедиминович…
В 1365 году на Москву обрушилась беда – разразился небывалый так называемый «Всехсвятский пожар». От маленькой свечечки, поставленной в церкви Всех святых, запылала Москва. Сгорел дубовый кремль Ивана Калиты, и город остался без крепости. «Еже умыслише, то и сотворише». Решение князя Дмитрия возвести у подножья Боровицкого холма белокаменные стены горячо поддержал митрополит московский Алексий, двоюродный брат и верный друг Владимир Андреевич Серпуховской, старейшие московские бояре, среди которых был и Федор Кошка, чья подпись была и на духовной грамоте Дмитрия Донского.
За Тулой и Рязанской землей начиналось обширное степное пространство, тянувшееся до берегов Черного, Азовского и Каспийского морей, на котором оседлому населению Руси не удавалось обосноваться прочно и где господствовали татары, гнездившиеся и в Крыму, и на нижней Волге. На востоке, за средней и верхней Волгой, господствовали татары Казанского царства, отделившегося от Золотой Орды в первой половине четырнадцатого века.
Сложными были отношения Руси с Золотой Ордой. За столетия ига какими только нитями не оказались связаны русские и татарские правители. Царевичу Касиму за верную службу Василию Темному был пожалован в удел на берегу Оки городок, названный с того времени Касимовым. Отсюда и потянулись нити заговора в Казань: казанские вельможи желали свергнуть царя Ибрагима и лучшей кандидатуры, чем касимовский царевич, для этого найти было трудно. В Москве тоже считали, что настал удобный момент присвоить себе власть над опасной Казанью. Войска Василия Темного выступили из Москвы. Касим указывал им путь. На этот раз поход окончился неудачей. Не раз и не два войско московского князя будет сталкиваться с казанцами. В 1469 году рать двинулась к Казани водным путем. Из Москвы, Коломны, Владимира, Суздаля, Мурома двинулись суда. Сначала по Оке, затем соединились с теми, кто плыл по Волге, а это были дмитровцы, можайцы, угличане, ростовцы, ярославцы, костромичи. Такой флотилии на Руси еще не видели. Главным предводителем войска был назначен Константин Александрович Беззубцев.
Но провидение распорядилось по-своему: умер царевич Касим – виновник этой войны. Жена его, мать Ибрагима, взялась склонить сына к дружбе с Россией, и великий князь надеялся смирить Казань без воинских усилий. Но остановить русское войско в желании посчитаться с татарами не так-то просто. И, хотя главный воевода и объявил волю государя, ответ был единогласным: «Мы все хотим казнить неверных». Прекрасно понимая чувства ратников, Беззубцев позволил охотникам (т. е. вызвавшимся добровольно) «искать ратной чести». В тот раз, вопреки распоряжению, были сожжены и разграблены предместья Казани, что вызвало осложнение для основной части войска. Лишь в 1469 году, осенью, был предпринят новый поход на Казань, в результате которого был заключен мир «на всей воле государя Московского», т. е. царь Ибрагим соглашался исполнить все его требования. Была возвращена свобода русским пленникам, захваченным в течение сорока лет.
Еще одной «горячей точкой» на карте Руси в то время был Великий Новгород.
Издревле независимый, успешно торгующий, этот город не раз становился целью вожделений московских князей.
В 1470 году в Новгороде были страшные знамения: сильная буря сломила крест на куполе церкви Святой Софии; колокола в монастыре на Хутыне сами собой издавали печальный звук; кровь выступала на надгробиях… Кое-кто объяснял это тем, что новгородские правители хотели союза с литовским князем Казимиром IV. В то время особую власть в Новгороде забрала вдова посадника Исаака Борецкого – Марфа. Властная и честолюбивая, она хотела освободить Новгород от власти великого князя, выйти замуж за одного из литовских вельмож и вместе с ним от имени князя Казимира управлять городом. В один из дней сыновья Марфы-посадницы явились на вече и заявили, что Великий Новгород сам по себе властелин, что жители его вольные люди, что им нужен только покровитель и лучше Казимира Литовского им не найти. Вот как описывает это событие Николай Михайлович Карамзин: «Громогласное восклицание: „Не хотим Иоанна! Да здравствует Казимир!“ – служило заключением их речи. Народ восколебался. Многие взяли сторону Борецких и кричали: „Да исчезнет Москва!“» Все эти события сильно встревожили великого князя московского Ивана III, ведь со времени правления Симеона Гордого московские князья именовались «государями всея Руси», и свою цель он видел в том, чтобы ликвидировать уделы, создать могучее, единое государство. И сделать это, по возможности, без пролития крови соотечественников. К сожалению, не всегда это удавалось. 1478 год был последним годом Новгородской вольности. Результатом похода великого князя стала ликвидация веча, выплата Новгородом контрибуции Москве и снятие вечевого колокола. В этом походе со своей дружиной принимал участие Андрей Шеремет, чье прозвище легло в основу знаменитой фамилии. Великокняжеская благодарность Шеремету выразилась в пожаловании ему села Чиркино, расположенного недалеко от Коломны.
Река времен
Как в бурю листья на деревьях повертываются изнанкой, так смутные времена в народной жизни, ломая фасады, обнаруживают задворки, и при виде их люди, привыкшие замечать лицевую сторону жизни, невольно задумываются и начинают думать, что они доселе видели далеко не все. Это и есть начало политического размышления.
В. Ключевский
Великий князь Иван III Васильевич (1440–1505)
…В те далекие времена миром и людьми правили не законы и указы, и даже не религия: царили природа и климат. И потому колыбелью цивилизации стало теплое Средиземное море. Там процвела необыкновенно Греция, потом Рим, да и христианская цивилизация началась тоже на берегах Средиземного моря. И удивительно ли? – на востоке Европы росли густые-прегустые леса да изредка проглядывали поселения, а на юго-западе, в Италии, великий Данте писал свою «Божественную комедию».
Однако люди наделены неистребимой волей к познанию, любопытством – и вот они устремились на восток. На пути – Днепр, Киев, а от него идет «путь из варяг в греки». Великий Новгород не пожелал признавать власти Киева – и отделился, стал республикой, – так писал Лев Гумилев. А вокруг Киева бушевали страсти, киевские князья бились то с черниговскими, то с иными.
Шумно и тесно стало там в XII–XIII веках. Юрий Долгорукий, получивший от отца земли на северо-востоке Руси, все еще стремился в Киев. Сын же его – Андрей Боголюбский вполне оценил Ростово-Суздальские земли; сделал столицей княжества Владимир, где его тщанием появлялись белокаменные храмы (кто не помнит храм Покрова на Нерли!). Но не поделив власть с боярами, он был убит в селе Боголюбово (когда-то меня взял с собой в поездку Сергей Михайлович Голицын и показал это место).
