Принцесса едва сдержалась, чтобы не одернуть зарвавшуюся девчонку, но вовремя прикусила язычок, вспомнив что та, по-сути пока единственный её лазутчик в стане врага.
— Очень непривычно, — как можно дружелюбнее, отозвалась она, и вслед за новой знакомой направилась добывать себе пропитание, решив не настраивать ту против себя приказывая принести пищу. — Тебя не было здесь утром.
— Меня лишили пищи на двое суток, — потупилась послушница.
Ареана уставилась на неё круглыми от ужаса глазами:
— За что?
— Заслужила, — вздохнула Парита. — Не в полной мере выполнила поручение матушки.
— А сейчас наказание окончилось?
— Нет, — помотала головой девушка. — У нас лишают еды, но не питья. Вот и пришла за отваром.
Словно в подтверждение этих слов, кто-то из послушниц передал Парите наполненную кружку. Девушка поблагодарила, и извинившись умчалась прочь.
Когда подошёл её черед, принцесса с брезгливостью оглядела глиняную плошку с засохшей по краям серой пленкой, отдаленно напоминавшей остатки того, что она ела на завтрак.
— Что это? — возмущённо поинтересовалась она.
— Каждый убирает за собой сам, — послышался спокойный голос из-за окошка раздачи.
Ареана чуть ли не со слезами на глазах смотрела на столь вожделенный кусочек отварного мяса, и пару картофелин, после непонятной жижи доставшейся ей на завтрак, казавшихся сейчас едва ли не вкуснейшими из всех возможных блюд. Но девушка никак не могла побороть брезгливость. Есть из вот этого она не могла.
— Но я принцесса!
— Здесь все равны, — послышался всё тот же голос, в котором Ареана с удивлением узнала настоятельницу.
Матушка Алсея ей сразу не слишком-то понравилась, а теперь и вовсе перешла по другую сторону баррикад. Вот только принцесса понимала, что она здесь всего лишь гостья, и не ей тягаться с держащей всех в железном кулаке настоятельницей. По крайней мере, пока. А сейчас, перед ней встал куда более важный вопрос: что делать? Есть хотелось безумно, но еда лежала в вызывающей тошноту грязной миске. Мыть? И возвращаться назад словно за подаянием? Она ведь никогда ничего подобного не делала! И это так унизительно!
Хваленная выдержка дала слабину, и изнеженная дворцовыми слугами девушка закатила самый настоящий скандал. Увы, никто не обратил на это внимания. Пришлось уйти ни с чем. А вечером, её ожидала всё та же миска, с по-прежнему присохшей серой массой неведомого происхождения, и обветренным, местами едва ли не почерневшим, куском мяса и всё той же парой картофелин, за полдня подсохшими и потрескавшимися.
Пришлось забирать посудину с собой. У родника, заливающаяся слезами Ареана, долго сквернословила, пытаясь отскрести миску. Девушка прежде не догадывалась о своих скрытых талантах в хитросплетении нецензурной речи, портовые грузчики заслушались бы. Руки ломило от холодной воды, желудок жалобно урчал, заставляя спесь и гордость уйти даже не на второй план, а на задворки сознания. Закончив отскребание плошки девушка вернулась в трапезную, но та оказалась заперта. Хотелось ругаться, но слов уже не было, как и сил. Одной миски серой бурды за полтора суток явно оказалось недостаточно для привыкшего к регулярному питанию организма.
Вопреки ожиданиям оказавшись в своей келье девушка мгновенно провалилась в мир грез.
Ей снился дворец, бал, отчего-то с неодобрением взирающая на нее и подозрительно багровеющая Коштэр. Ареана искренне надеялась, что причиной являлось смущение из-за конфуза с принцем. Презрительные усмешки окружающих… почему-то адресованные не этой заучке, а ей — принцессе? Они неприлично тыкали в Ареану пальцами, смеясь на все лады. Пятясь от наступающих на неё придворных, девушка оказалась возле зеркала, и едва бросив взгляд на собственное отражение, невольно отшатнулась. Нежно-голубые атласные бальные туфельки, приобрели серовато-бурый с вкраплениями зелёного цвет. Платье местами оказалось разодрано едва ли не в клочья, измято и испачкано до неузнаваемости. А вместо шикарной высокой прически, на голове красовалось нечто очень напоминающее воронье гнездо, с торчащими во все стороны веточками и запутавшимися в волосах листьями. Некогда тщательно нанесенный макияж размазался по всему лицу, делая её похожей на чумазого трубочиста.
Звон монастырского колокола выдернул принцессу из затянувшегося кошмара. Впервые она была рада его слышать. Всё тело ломило, казалось болела каждая мышца, и даже кости. Девушка кое-как распутала волосы, расчесывая их за неимением расчёски пятерней, после чего неумело сплела косу. Прежде ей редко доводилось это делать самостоятельно. Вывалившиеся в процессе обломков веток и листья, напомнили минувший кошмар. Осознание того, что она вчера действительно смахивала на пугало, с одной стороны разозлило, с другой, несколько усмирило её мстительный настрой по отношению к монашкам. Ведь те не посмеялись над ней, напротив, сделали вид что ничего не замечают, это вызвало в душе принцессы отклик, отдаленно напоминающий благодарность.
Выйдя на улицу, Ареана прислушалась к окружающим звукам. Едва слышно улавливалось разноголосое завывание со стороны звонницы, где явно проходил утренний молебен. Ежась от холода, в рассветной полутьме девушка украдкой пробиралась к роднику. Густой туман начинал рассеиваться, оседая на вездесущих серых камнях. Ноги нет-нет да норовили поскользнуться. Наконец-то достигнув помывочной, она с содроганием взглянула на ледяную воду. Касаться той желания не было, но смыть остатки косметики, да и вообще освежиться уже не просто хотелось, а буквально требовалось.
Рискуя вмиг опустошить магический резерв принцесса попыталась подогреть воду в глубокой каменной чаше купальни. Сил на это ушло немало, но не успев толком прогреться, она тихо журча убегала прочь, разбавляясь ледяной, из родника. Девушка на мгновение задумалась, затем осененная идеей смастерила жаркий неугасающий уголёк, каким обычно поддерживала огонь в камине, разместив его в желобке. От бегущей в чашу струйки тут же повалил пар. Смущённо оглядываясь, скинула накидку, и ежась от прохладного воздуха начала не без труда расшнуровывать совершенно потерявшее прежний лоск бальное платье. К тому моменту как она разоблачилась, температура воды стала уже вполне приемлемой.
Очень не хватало её любимых шампуней, бальзамов, губок и мочалок. Умелых рук служанки тоже здесь не было, но что поделать? Принцесса воспользовалась оставленным кем-то куском мыла, вместо мочалки использовав клочок нижней юбки. Отмыла до скрипа волосы и тело. Под воздействием горячей воды мышцы наконец-то расслабились, ушли усталость и боль. Девушка не заметила как задремала.
Разбудил её странный переполох. Из-за исходившего от воды пары рассмотреть что-либо не удавалось. Вскоре выяснилось, что пришедшие в помывочную монахини успели обнаружить там не только принцессу, но и оценить то, что вода стала не просто теплой, а даже слегка обжигающей. И теперь женщины, стараясь не тревожить чудотворницу, ждали когда та нанежится вволю, и решали в каком порядке будут принимать ванну.
