Я так погрузилась в рисование, что заметила движение позади себя, только когда тень упала на бумагу.
– Эбигейл?
Я опустила карандаш и подняла взгляд. Ледяные глаза встретились с моими. Он, извиняясь, поднял руки.
– Не беспокойся, я тебя не преследую, – сказал он, как бы защищаясь, и указал на единственную байдарку, в одиночестве качавшуюся у причала.
– Все в порядке, я… – Медленно достав наушник из уха, я пригладила волосы. – Сказать точнее… – Мои щеки покраснели. – Это я здесь преследователь. – Вздернув подбородок, я с уверенностью посмотрела на него. – Я надеялась… тебя встретить.
– Правда? – Самодовольная улыбка, которую я так не любила, расплылась по лицу Тристана, и я всерьез спросила себя, не схожу ли с ума. Что я сделала не так?
Меня постоянно охватывало чувство неуверенности, когда этот парень смотрел на меня, и тем не менее…
– Я не хочу, чтобы у нас… возникли какие-то проблемы. Точно не с первого дня, – смущенно произнесла я.
Он засмеялся.
– Да, точно… ты сказала, что не любишь портить мнение о себе в первый день.
Я вздохнула про себя. С этим парнем невозможно вести серьезный разговор.
– Я вообще не люблю портить о себе мнение… все происходит обычно само собой, – призналась я, пожав плечами, и закрыла блокнот, а потом подняла на него взгляд. – С тобой такого наверняка никогда не случалось? У меня такое впечатление, что здесь все хотят с тобой дружить. Даже Гвинед.
Тристан махнул рукой.
– Прекрати, Эбигейл! – вздохнул он и провел рукой по волосам. Я последовала взглядом за его движением: влажные волосы блестели на солнце, точно как и его кожа. Я только сейчас заметила, насколько облегающую футболку он надел.
– Эбби, – поправила я его, к собственному удивлению. – Ненавижу свое имя. Все зовут меня Эбби. – Опустив глаза, посмотрела на рисунок и совсем не удивилась, что нарисовала Тристана. Он отлично выглядел: широкие плечи прибавляли возраста, он казался старше, чем другие одноклассники, а строгое выражение лица, осанка и манера держаться добавляли изюминку. Я бы назвала это смесью дерзости и самоуверенности. Но сейчас мне показалось, что я сумела разглядеть еще одну его сильную сторону. У него не было необходимости строить из себя кого-то. Но он это делал и выглядел при этом довольно забавно.
– Эбби звучит мило, – сказал он, и в его глазах снова мелькнула искра, которую я видела уже не раз. – Короткие имена удобнее произносить в перерывах между поцелуями.
Я закашлялась от ужаса.
– Что? – вылетело из меня, и, судя по его смеху, именно такой реакции он от меня и ожидал.
С улыбкой, как у хищного зверя, Тристан подошел ближе и протянул руку, чтобы поднять меня.
– Как знать? Ты снова меня нарисовала. Может, ты здесь именно поэтому… – продолжил он.
– Да, нарисовала! Но не тебя! – От возмущения, что он так подумал, я прищурилась. – Насколько нужно быть самовлюбленным, чтобы вообразить, что…
– …что ты могла бы нарисовать меня? – он подмигнул. – Однако так и есть, сама же знаешь. Каждый, кто был на уроке Кросса, знает это.
– Какого же ты о себе высокого мнения! Я заскучала, вот и все.
– Если тебе в следующий раз станет скучно, то… – его слова прозвучали тише. Тристан повернул меня и слегка провел пальцами по плечу, а затем стал спускаться к берегу. – То дай мне знать. Есть много других более прекрасных способов убить время… вместо того, чтобы царапать карандашом по бумаге.
Ох уж этот мерзавец!
– Да что ты знаешь? – возмутилась я, но последовала за ним вниз по ступенькам. – Думаешь, ты единственный, кого я рисовала? Так вот, ты ошибаешься. Ты далеко не первый из тех, кого я нарисовала с момента приезда! – Я вырвала страницу из блокнота и протянула ему листок с изображением парня, которого видела около приемной директора. – Ты не такой уж особенный для меня! – резко сказала я.
– Ты будешь думать по-другому, если поцелуешь меня… Эбби.
Он с придыханием прошептал мое имя… И произнес его так, будто действительно поцеловал меня. Для него это всего лишь игра. Шутка. Но я принимала все близко к сердцу. Такое тронет любую девушку, которая всю свою жизнь провела в одиночестве. И не проявляла ни к кому симпатию.
– Этого не произойдет!
– Конечно, нет. – Он, извиняясь, поднял руки и подождал, пока я подойду к нему. – Я и не собирался воспринимать это всерьез.
– Ах нет? А мне показалось иначе.
Его ухмылка свела меня с ума.
– И? – переспросил он. – Вообразила? Тебе понравилось? – Я почувствовала его дыхание на своем ухе. – В классе о нас уже сплетничают. Мы будем…
– Как же раздражает, что все теперь в это верят! – перебила я его. – Ты заблуждаешься, если думаешь, что я влюбилась! Вовсе нет!
Тристан сделал обиженное лицо, взял оставленное весло и посмотрел на часы на запястье.
– Все в порядке, – покорно признал он. – Вот это и правда решительный отказ. – Он наклонил голову и слегка ухмыльнулся. – Очень задело, можешь поверить.
– Ни за что не поверю.
– Это нормально. Я тебе тоже не верю, – засмеялся он, положил весло на плечо, и пару метров мы прошли в дружественном молчании вдоль берега. Дружественным оно казалось лишь потому, что ни один из нас не произнес ни слова, однако его взгляд стал настоящим испытанием для меня.
– Ты больше не сердишься, что я не сказал тебе, кто я? – спросил он и пнул гальку в воду.
– Думаю, что нет. – Я взглянула на него: на лице уже не было флиртующей улыбки, теперь он смотрел на меня со всей серьезностью. – И вообще, ты заговорил со мной, только чтобы иметь возможность шпионить и передавать всю информацию обо мне семье и школе. – Я сморщила лоб. – Ты меня расспрашивал? Пытался выяснить, что я думаю? Подхожу ли я для этой школы?
– Чепуха!
– Но ты изначально знал, кто я.
– Ну, хорошо, я совершенно случайно увидел твои документы. Но не читал их. Только фотография… показалась мне милой.
– Так я тебе и поверила! – Я выбрала защитную тактику и пыталась держаться на расстоянии. Такие люди, как Тристан, прекрасно знали, как заполучить то, что они хотят. Я совершила ошибку, позволив чувству уверенности и мысли, что все рады меня здесь видеть, обмануть себя. Я смотрела ему вслед, наблюдая, как он положил весло на специальную полку в лодочном домике и запер замок.
Прозвенел звонок на обед, это было как раз вовремя, потому что мне не пришлось бы продолжать беседу. Что я должна ему отвечать? Мило? Я не хотела быть милой. Я считала себя привлекательной, однако не рисовала себе каждое утро черные стрелки на глазах. Не хотелось казаться слабой, мягкой или милой. Я была запущенным случаем – так, по крайней мере, всегда выражались органы опеки. Я хотела избегать неприятностей, которые наверняка принесло бы общение с Тристаном, чьи разговоры о поцелуях вызывали у меня сильные чувства. Я продолжала надеяться, что с этой школой у меня не будет проблем. Что я вольюсь в учебу, привыкну к расписанию, со всеми этими часами обеда, режимом сна, тренировками по антиагрессии…
