– Он ведь сказал тебе, что во время тренировки по борьбе забрал немного твоих плетений или?
– Да что такое плетения? Я не въезжаю!
Я потерла себя по рукам, потому что на коже выступили мурашки. И, хоть я понятия не имела, чем являлись эти плетения, мне, в принципе, не нравилось, что у меня что-то отобрали.
Мы почти дошли до школы, но Тристан остановился. Он смотрел не на меня, а на окна спален.
– Каждый ученик, приходящий сюда, приносит с собой какие-нибудь проблемы. На его душе лежит груз и склонность совершить в будущем что-то плохое. – Он улыбнулся мне. – Точно как у тебя.
– Что, прости?
– Чье-то бремя души настолько ярко выражено, что дети или подростки просто не могут жить нормальной жизнью. Они тонут в своем несчастье, становятся подавленными от своих забот и страхов. – Его голос звучал серьезно. – Они постоянно доставляют проблемы или постоянно заявляют о себе. Некоторые могут совершить в будущем ужасные преступления, если Бастиан их не спасет. Поэтому они приезжают в Даркенхолл. Бастиан может снять с них этот груз. Только он может открыть врата души и прочитать темные плетения, которые носит в себе каждый человек. Они струятся в него, он забирает их себе. Те, кто сталкиваются с этим, становятся впоследствии счастливее. Живут более свободной жизнью. – Он посмотрел в мои глаза. – Ты сама это не замечаешь? Что тебе стало немного лучше после того, как Бастиан дотронулся до тебя на тренировке?
Я была озадачена.
– На тренировке? – пробормотала я. – Мы вообще не тренировались, – размышляла я вслух, отчего мне стало легче. Ведь, о чем бы тут ни шла речь, меня это не касалось никаким образом. – Мы прервали тренировку и пошли вместо этого на ярмарку и… – Почему я чувствовала себя пойманной с поличным, когда рассказывала про ярмарку? Из-за поцелуя? Или потому, что я там украла у него кольцо?
– Что? – Тристан расширил глаза. – Ты уверена, что он не приближался к тебе? Я имею в виду… – Он сморщил лоб. – В нем, совершенно точно, твои плетения.
– Зачем тебе это знать?
– Потому что я вижу это. – Он положил руки мне на плечи и крепко схватил меня. – В тебе немыслимо толстая паутина плетений, Эбби, – прошептал он, удивляясь; его темные глаза сияли, когда он смотрел на меня. – Они темные, как ночь, и с таким блеском, который обычно означает очень глубокую боль. Они не смешаны с плетениями сердца или плетениями воспоминаний. Ты носишь в себе самый толстый клубок, состоящий только из душевных мук, который я когда-либо видел, – признался он и поднес руку к моему подбородку. Его рука провела линию от подбородка до уха, и он слегка наклонился ко мне. – Ни я, ни Бастиан не видели ничего более прекрасного, Эбби, даже если та боль, что ты носишь в себе, является для тебя ужасным бременем.
– Я не чувствую никакой боли, – тихо ответила я. – У меня все хорошо.
Тристан погладил мою щеку.
– Каждый раз, когда ты утверждаешь это, Эбби, паутина из плетений утолщается, потому что туда добавляется новая ложь. Бастиан сказал, что твои плетения особенные. И мощные. Он должен был помочь тебе, у него не было выбора. Он не выбирает. Ярость в нем… разрывает его, когда он не выполняет свое задание. Он берет только то, что ему действительно нужно. И только, если при этом помогает кому-то.
Когда он это сказал, у меня выступил ледяной пот. Я вспомнила того мальчика, которого видела в первый день в Даркенхолле. Его бунтарский дух, и ужасающую пустоту в его взгляде пару днями позже.
– Если он забирает то, что ему не принадлежит, получается, это кража, – прошептала я, у меня поднялись волоски на шее. – Мне всю жизнь это объясняли. А теперь появляетесь вы и… крадете души учеников! – Я покачала головой, в поисках подходящего понятия. – Значит, Бастиан… занимается мошенничеством… только с жизнями людей!
– Мы не занимаемся мошенничеством. – Тристан пошел за мной. – Мы помогаем. Спроси любую, чьи плетения я забрал. Они стали счастливее. Мы ничего не крадем. В отличие как раз от тебя.
– Ха! – воскликнула я. – Если ты серьезно думаешь, что после всего этого бреда можешь свалить все на меня, то ошибаешься! Я не всегда злая! – крикнула я и угрожающе сверкнула на него глазами.
– Эбби! – Тристан уставился на меня. Он выглядел так, будто увидел приведение. – Эбби, пожалуйста, – прошептал он и протянул ко мне руки.
– Что? – закричала я. – Что ты смотришь? – Я уклонилась от него, потому что он снова что-то задумал.
– Я вижу боль, которая наталкивает тебя на эти мысли, Эбби. Твои плетения меняются, и я готов поспорить, любой другой человек сломался бы под тяжестью этого груза. Но ты держишься. Как это возможно?
– Не понимаю, чего ты хочешь от меня! – кричала я. Я была просто не в состоянии понизить голос. – Я не чувствую боли! Я чувствую, что я сильная! И все, что я пережила, принадлежит мне! Никто из вас – ни ты, ни Бастиан – не будет управлять моей душой, это ясно?!
Тристан, сдаваясь, поднял руки.
– О, не беспокойся, Эбби. Я, по всей видимости, не смогу забрать твои плетения. А Бастиан и так уже взял больше чем достаточно. И без кольца они могут серьезно покалечить его.
– Ты ошибаешься! Он не может обладать моими плетениями! – напомнила я ему. – Понятия не имею, что происходит на тренировке, но что бы это ни было, мы это не делали.
Тристан прищурился.
– Он, должно быть, притрагивался к тебе.
– Нет!
– Это невозможно!
– Возможно! – заверила я его. – Мы пошли на ярмарку, катались на колесе обозрения, посещали комнату страха, а потом… – Я покраснела и быстро опустила голову. – Потом я забрала у него кольцо, и…
– Он дотрагивался до тебя? – Тристан вопрошающе смотрел на меня. – Я имею в виду, ты должна была находиться к нему очень близко, чтобы добраться до кольца.
Мои щеки тут же воспламенились. Я сжала губы в тонкую линию и зло сверкнула на Тристана глазами.
– Тебе какое дело до этого? – наехала я на него. – Я не обязана отчитываться перед тобой, ясно? Я же ничего не говорю, что ты тискал Барби, пока я ждала тебя.
– Что, прости?
Он выглядел растерянно, но я постаралась не купиться на это.
– Не притворяйся. Я видела вас. – Я поняла сама, что это звучало так, будто я ревновала его, поэтому пошла на попятную. – Нет, ты можешь делать все, что захочешь, в конце концов… я слишком бедная, чтобы встречаться, верно?
– Только не начинай сейчас!
– Я не начинаю. Я только говорю, что ты можешь целовать кого захочешь, как и я!
Тристан расширил глаза.
– Ты… поцеловала Бастиана? – начал запинаться он, не веря мне. – Вы целовались? – Его взгляд потемнел, и он угрожающе подошел ближе. – Проклятье, Эбби! – тихо выругался он. – Ты понятия не имеешь, что ты развязала!
