Можно думать, что хорасанская культурная идентичность (на примере орнамента), как в зеркале, отражается в Самарре, что мы могли видеть в вышеприведенном примере с двумя столбами. Действительно, не только хорасанский орнамент, но и подглазурная и расписная керамика из Нишапура и Самарканда распространяется и оказывается образцом для подражания в Самарре156. Вместе с тем данное обстоятельство порождает возможность воспринимать орнамент и керамику, исходя из презумпции существования непрерывного пространства образов и форм на всем протяжении между Большим Хорасаном и Ближним Востоком. В Средневековье существование указанного непрерывного культурного пространства оправдывалось известным хадисом: «Черные знамена поднимутся в Хорасане и ничто их не остановит, покуда они не дойдут до святого Храма (auliya – Bait al-Maqdis)»157. В комментариях к этому хадису пояснялось, что речь идет не об армии Абу Муслима, а о грядущей, эсхатологической армии.
Существует еще один горизонт мысли, выявляющий метафизическую непрерывность сводчатого пространства Бухары и Исфагана. Этот горизонт был отчетливо намечен Корбеном в его статье об эмблематичных городах158. Философ был занят проблемой символической корреспонденции между великими городами (Иерусалим, Исфаган, Афины, Лондон), наше же внимание сосредоточено на непрерывности сводчатого теменологического пространства Большого Хорасана, к которому подключается и храмовое пространство Исфагана. Надо согласиться с Корбеном, в подобных случаях «символическая корреспонденция» подлежит восприятию метафизическому. Мы признаем, что и в случае с непрерывностью сводчатого пространства Большого Хорасана и Исфагана продолжает действовать сдвоенная логика взаимосвязи эмпирического и метафизического восприятия.
Сводчатое пространство, как известно, целиком и полностью окатило славный град Константинополь, именуемый теперь Стамбулом. Тюрки вошли в блестящий город, одной из самых приметных черт которого было множество колонн, скульптур на колоннах, стел, маяков, что всемерно подчеркивало вертикальную направленность города. С приходом тюрков вместо колонн встали минареты, что в целом не повлияло на устоявшуюся пластику города, на его оптический образ. Оптический и пластический образ Константинополя не был разрушен, его «живое пространство» продолжало существовать и существует по сию пору, например, для тех, кто умеет видеть это.
Мы возвращаемся к соборной мечети Исфагана. Большая часть купольных сегментов перекрыта куполами на нервюрных сводах, многие из которых были позднее переделаны159. Выведение разнообразного нервюрного рисунка говорит о продуманности пространственно-сводчатого решения и устойчивости теоретических предпосылок для этого шага. Еще более интересным обстоятельством является то, что некоторые купольные своды выстроены на основе пересекающихся нервюр (ил. 106, 107), в том числе и те, что были возведены позднее. Тем не менее появление нервюр в «хорошей непрерывности»160 сводчатого пространства мечети, во-первых, окажет большую услугу эволюции иранской сводчатой системы в целом, и, во-вторых, введение нервюр вновь обостряет восприятие купола. То, что многие иранские мечети и мавзолеи того времени и более поздние перекрыты нервюрными куполами, говорит о продолжении собственной иранской традиции, истоки которой достаточно ясны. Массовое использование практики нервюрного закрепления сводов и чаши купола, а также широкого внедрения наружного нервюрного купола, произойдет позднее в тимуридских постройках (ил. 95)161. А. Годар полагал, что нервюрные своды шабистана исфаганской соборной мечети перекрывались крестовым сводом162, хотя заметны примеры перекрытия собственно иранским сводом балхи.
Архитектура Исфагана и окрестных малых городов и селений сельджукидского времени демонстрирует живейший интерес к куполам на нервюрах. В 36 км к юго-востоку от Исфагана в мечети городка Б(П)арсиан (1134) можно до сих пор видеть купольные нервюры. Безусловно, нервюры Бар-сиана схожи с южным куполом исторической мечети Исфагана (ил. 98, 99). Если в первом случае возможны сомнения по поводу конструктивности нервюр, то нервюры в мечети Барсиана действительно конструктивны. В соборной мечети Гульпайагана163 (1105–1118), кроме купола на нервюрах, по внешней поверхности купола также пробегают нервюры. В том же районе, в 28,5 км от Исфагана лежит селение А(Е)зиран с мавзолеем (имамзаде) ильханского времени (ил. 109)164. Купол мавзолея поддерживается 8 мощнейшими нервюрами.
Эксперименты зодчих Большого Хорасана и Исфагана и его области закончились необычайно впечатляющим опытом Кавам ал-Дина Ширази в Герате и в регионе Мешхеда (см. об этом ниже). Суть дела, однако, состоит в проблеме происхождения той или иной конструктивной формы. К прояснению этой части рассуждений мы и приступаем.
Пример:
Происхождение нервюр
Для того чтобы понять происхождение нервюрных сводов в Средней Азии, Хорасане и Иране на примере купольных конструкций в саманидское и ранее сельджукидское время, обратим внимание на самые первые памятники саманидской эпохи. Классическим и самым ярким примером раннего явления некоторого подобия нервюр в сводчатых конструкциях следует вновь назвать мавзолей Саманидов (ил. 110). Купольный свод мавзолея держится на ярусе из восьми арочных аркбутанов, поддерживающих чашу купола. Пластической и конструктивной содержательностью выделяются четыре угловых стрельчатых тромпа, заметно вогнутые внутрь и слегка нависающие над каждым углом объемные, пространственные формы. Широкая кирпичная окантовка тромпов в полной мере позволяет судить о малой полукупольной конструкции тромпов, что в целом придает интерьеру мавзолея чрезвычайно выразительный вид. Между тромпами по всей окружности подкупольного барабана врезаны сквозные арки, убранные фигурными решетками. Интерьер мавзолея видится чрезвычайно облегченным, что, однако, вполне согласуется с его известной монументальностью.
С двух сторон тромпа наружу выдвигаются две слегка расширенные полуарки, внешне составляющие часть сферы. Между этими полуарками тромпа изнутри выдвигается широкая и мощная полуарка, которая также заметно вогнута внутрь тромпа, нависая над углом четверика нижней частью. Глубинная часть тромпа прорезана двумя световыми проемами. Нас интересует именно эта полуарка. Архитектурное значение внутренней ленты сродни нервюрной конструкции, ее же нависание над углом облегчает и уменьшает распор и без того облегченной кладки полукупольной конструкции тромпа. Хмельницкий называет эту полуарку аркбутаном, в чем есть несомненный конструктивный резон165.
Ненадолго прервемся, чтобы кратко рассказать об истории происхождения купола и тромпов в Большом Хорасане. Олег Грабар, приступая к теме купольных конструкций, начинает свой рассказ об иранской архитектуре с круглого зала в Нисе (I в. н. э.) с кессонированным потолком и куполом с нервюрами на одной пянджикетской настенной росписи166. Судя по достаточно авторитетным соображениям, купол на тромпах появляется в сырцовой архитектуре в Восточном Иране167. Возникновение столь рафинированной конструкции в мавзолее Саманидов не могло произойти без причин, и причины могли таиться в ирано-буддийском или парфянском прошлом Большого Хорасана. Самый авторитетный специалист по архитектуре Большого Хорасана С. Хмельницкий приводит в пример тромпы не позднее IV в. из буддийского святилища Дильберджина на севере Афганистана168.
