Остается назвать еще две постройки ширазского архитектора Кавам ал-Дина Ширази.
Архитектурный комплекс-усыпальница в Газургах (1425–1428) над захоронением знаменитого суфия Абдаллаха Ансари (1005–1085) – покровителя Герата (pin Herat) – находится неподалеку от города253. План основан на крещатой схеме, постройка отличается особым архитектурным изяществом, удлиненными пропорциями. Четыре айвана расположены строго по двум осям двора, а самый широкий и глубокий пятичастный айван располагается на стороне киблы. Он примечателен не только своей высотой, но и тем, что верхняя часть портальной композиции завершается пятью сквозными арочными проемами стрельчатой формы. Как правило, в описаниях усыпальницы эти арочные проемы называют окнами (windows), что ошибочно. Напротив этого айвана расположен вход с вестибюлем, на стенах которого помещена роспись с изображением Каабы и собственно постройки. В архитектуре и орнаментальной программе исследователи отмечают несомненные нововведения ширазского архитектора и орнаменталиста.
И, наконец, последняя постройка Кавам ал-Дина Ширази расположена в 150 км. к югу от Мешхеда, в местечке Харгирд254. Это медресе Гийасийа, которое Кавам ал-Дин Ширази не успел закончить, завершал постройку его сын – Гийас ал-Дин Ширази. Медресе было заказано Кавам ал-Дину визирем Шахруха по имени Гийас ал-Дин Пир Ахмад Хафи – представителем блестящей семьи знатных восточных иранцев из Хафа255. Медресе, таким образом, носит имя заказчика. Двухэтажная постройка с комнатами и залами, которые организованы вокруг квадратного двора с крещатой схемой четырех айванов. Небольшая скошенность всех углов двора превращает двор из квадратного одновременно в скрытый октагон. В первой главе мы говорили о былом богатом каллиграфическом и орнаментальном убранстве медресе.
Продолжим чтение плановой структуры медресе в силу его особенностей, которые во многом повторяют найденные архитектором приемы организации плановой композиции. Поражает полная открытость, определенным образом воздушность плана по горизонтальной и вертикальной осям. Входной айван, приглашающий зрителя продвинуться во двор, неожиданно раздвигается по горизонтали, приглашая войти в два симметричено расположенных купольных и крещатых зала. Трехчастная структура входного айвана служит весомым концептуальным и эстетическим началом всей двухэтажной постройки.
Усыпальница Абдаллаха Ансари в Газургах. 1425–1428. Герат, Афганистан.
Медресе Гийасийа. 1444 г. План. Харгирд, Иран.
Напротив входного айвана мы обнаруживаем то, что однажды было использовано в мавзолее Гавхаршад в Герате. Айванное помещение заканчивается апсидоподобной формой, которой вторят две аналогичные и симметричные центральной «апсиды», выходящие за стену здания. Без сомнения, в этом медресе архитектор и его сын сумели создать единый и утонченный архитектурно-орнаментальный образ.
Существует еще один объект, к строительству которого могли приложить свой талант наш мастер или его сын. В местечке Тайабад (Иран) близ афганской границы по велению визиря Шахруха и уже знакомого нам Гийас ал-Дина Пира Ахмада Хафи был построен мавзолей (1444–1445) над могилой шайха Зайн ал-Дина Тайабати256. Следует заметить, что заказчиком выступил тот же человек, по приказу которого было построено медресе в Харгирде, а каллиграфом выступил мастер по имени Джалал ал-Дин б. Мухаммад б. Джафар – именно он работал над орнаментом медресе в Харгирде и мечети Гавхаршад в Герате. Можно только предполагать, что автором проекта мавзолея был также Гийас ал-Дин Ширази, сын выдающегося архитектора.
Уточнения:
Происхождение щитовых парусов
Особого внимания заслуживает разговор о сочетании в восточно-иранской архитектуре различных видов сводов. Начнем с детального обзора конструктивных новшеств Кавам ал-Дина Ширази. Лучше всех это (по общепризнанному мнению) описала Г.А. Пугаченкова, компетентным разъяснениям которой мы в целом и последуем257. До тимуридского зодчества система щитовых парусов уже использовалась при перекрытии внутреннего пространства параллельными стрельчатыми арками. Но желаемого результата этот эксперимент не давал – перекрывалось не столь большое пространство, как этого хотелось. Отныне пространство, перекрываемое куполом и сводами, облегчается, в том числе посредством изъятия излишних массивов кладки, а тромпы, плохо выдерживающие расширение подкупольного пространства и увеличение диаметра купола, отныне перестают нести решающую конструктивную роль. Внутреннее помещение стало перекрываться четырьмя мощными подпружными арками, пяты которых покоятся на небольшом расстоянии от углов. Арки пересекаются крест-накрест, образуя внутренний квадрат. Собственно этот квадрат подлежит перекрытию при помощи сбалансированной системы пространственных щитовых парусов, положивших начало новой конструктивной системе. Пространство между арками перекрывается цилиндрическими сводами, а сами щитовые паруса, сделанные из гипса (ганч), образуют подобие незаконченной сферы. На вершину арок и щитовых парусов и водружается купол.
В результате мы располагаем тем, что Зедльмайр назвал «охватывающей формой»258. Действительно, налицо целый ряд охватывающих и охваченных единиц новой архитектурной конструкции, что незамедлительно выносится наружу, во внутреннее убранство пиштаков. И сам пиштак можно счесть важнейшей единицей «охватывающей формы» в иранской архитектуре, ибо сгруппированность составных частей его
углубленно-сводчатой формы является поистине квинтэссенцией внутренних и внешних сводчатых элементов. И все же ярче всего и в первую очередь «охватывающая форма» проявила себя именно в интерьере. Кавам ал-Дин Ширази, хорошо понимая значение портальной арки, впервые в иранском зодчестве чрезвычайно углубляет ее в соборной мечети Гавхаршад в Мешхеде. Так создается углубленный и широкий коридор, который можно сравнить с образом пещеры. Свет открытого и крещатого в плане двора открывается из тьмы и тени пещеры. Прекрасная архитектурная фигура, ее вполне можно развить, добавив незамысловатые мифопоэтические образы. Но не в этом состоит наша задача.
Переплетение арок и арочек сводов, охватывающих все более и более мелкие арочно-сводчатые единицы, служит образцом целостности интерьера, разбитого на соподчиненные сегменты. Эффект «охватывающей формы» полностью себя оправдывает в гештальтном подчинении частей целому. Связь теоретической инновации Зедльмайра была, без сомнения, инспирирована его гештальтной выучкой259. Несомненно и еще одно: огромное конструктивное значение при оформлении «охватывающей формы» приобретают сталактиты (см. о сталактитах следующий Пример). Отсюда вывод: указанная конструктивная система появилась не вдруг с приходом Кавам ал-Дина Ширази – ее ростки отчетливо давали себя знать при формировании архитектурных принципов в Бухаре (мечеть Дегарон) и других районах Средней Азии.
