Мы уже знаем, что ордынская знать приходила на службу к русским князьям. Но не до конца осознаём суть этого явления. Это длилось на протяжении практически всего существования Орды. И с самого начала люди на службу приходили (в том числе) родовитые, знатные, чингизиды из царских семей и даже золотого рода, т. е. высшей степной аристократии. Это и царевич Пётр – племянник хана Берке. И Чет-мурза, и сыновья Тохтамыша Джелал ад-Дин и Керимберды. В 1409 году Джелал водил московскую конницу Василия Дмитриевича на столицу Золотой Орды, а через год, в 1410 – участвовал в знаменитом Грюнвальдском сражении. И массовый, вполне легальный отъезд на Русь знати в 1310-х годах при введении Узбеком ислама как государственной религии. И только с русскими из христиан ханы заключали династические браки на высшем уровне. Даже византийцам принцесс из Золотого рода не давали. А вот можем ли мы представить отъезд английских лордов на службу в Уэльс или Шотландию? Или отъезд недовольных родственников турецких пашей в Египет? Причём не просто спрятаться на время от опалы или пограбить да реквизициями разжиться, а именно – НА СЛУЖБУ??? Да ещё в страну, где сельские тётки, как впрочем, и городские, вполне легально могли махать палицами прямо во время судопроизводства, оставаясь при этом вполне уважаемыми гражданками в глазах местного общества. А какого-нибудь, э-э, чиновника, попавшего под горячую руку, могли просто утопить в реке, и непременно среди бела дня. Это говорит о том, что в Орде русскую знать рассматривали вполне ПОЛНОЦЕННОЙ (хотя и несколько, скажем, эксцентричной) знатью серьёзной торговой страны. Пусть ещё и не объединённой.
И надо сказать про ещё один стереотип.
Стереотип о русских пленниках
«Легче расколоть атом, чем предрассудок».
Альберт Эйнштейн
Со школьной скамьи нас вместе со стереотипом о загадочном монгольском иге так же «сытно» кормили сопутствующим ему стереотипом о русских пленниках и об огромном якобы числе наших бедных соотечественников, попавших в их число. Даже когда историки не находили подтверждений этому факту. Классическим примером является поход на Москву крымского хана Девлет-Гирея в 1571 году, когда основные русские войска были в Ливонии. Карамзин пишет, что это было самое неудачное для нас вторжение тюркской конницы (ибо не было в Москве и около неё надёжных войск), и крымские татары увели в плен до 8000 пленников. Тяжёлая потеря? Нет, недостаточно тяжёлая, и даже очень недостаточно, решил наш, бесспорно, талантливый писатель Алексей Толстой. И в своём романе «Пётр Первый» непринуждённо, абсолютно не утруждая себя поисками источников, увеличил число до «полумиллиона(!!!) пленников». Хотя сами крымские мурзы доносили хану, что эта их «великая победа обошлась русским в 8000 тысяч убитыми и пленными.» Особо зловещей оказалась непринуждённость подачи страшной информации нашим мэтром литературы. Событие преподносится почти как обыденное, как будто у нас людей в плен регулярно брали сотнями тысяч. Ну, так, между делом. И тут совсем не хочется обвинять в халатности или незнании истории писателя. Как видно из эпиграфа к статье, предрассудки часто бывают живучее фактов. А у нас так сложилось, что в обществе сложился очень стойкий предрассудок – стереотип о массовом явлении угона русских людей в степи. А как же было на самом деле, особенно раньше, до Крымского ханства, во времена Золотой Орды? На эту тему есть очень хорошая научная статья (одна из лучших по этой сложной теме) М. Г. Крамаровского «Петрарка о бедах Скифии (Золотой Орды) в 1360-х гг.» («История и современность», № 2, сентябрь 2007 года). И что интересно: Франческо Петрарка, который нам известен как поэт эпохи Возрождения, с педантичностью статистика описывает прибывающих из Крыма невольников. И не замечает среди них русских. Тюрки есть, черкесы, аланы. А вот русских нет. Крамаровский добавляет, что, опираясь на Петрарку и обработав статистику, Шарль Верлинден позже делает вывод: русских пленников в Крыму до 1400 года не было. Вообще. Как же так? И почему именно до 1400 года? Да очень просто. В 1395 году Золотая Орда была разгромлена армией Тимура, Крым стал де-факто независимым. И политика по отношению к русским у его знати изменилась. Ну ладно, скажет дотошный читатель, не было пленных в Крыму, Италии – значит, они продавались на Восток. На ум приходит знаменитая русская Белая гвардия, преторианцы Великого хана. Вот это было. И гвардия русская прославилась как самая надёжная и боеспособная. Вот только в этой Белой гвардии русских преторианцев было 600 человек. Один полк. В то время как осетин и мордвы – 30 000. В 50 раз больше. Это говорит в первую очередь о добровольном, а не насильственном характере найма русских воинов. Они очень там ценились, они были дороги, они играли важную роль, будучи личной охраной Великого хана на войне и в мирное время. И, конечно, их боялись, как лучших гвардейцев Субэдэя до них. Но их – было мало. О русском полке китайская хроника «Юань ши» упоминает впервые под 1330 годом [55]. Тут становится понятно, что в Китай русичи попадали из столичных городов Золотой Орды, с которой тогда существовала надёжная караванная связь Северного шёлкового пути Лондон – Русь – Орда – Пекин. А русские сидели на Волжском пути, являвшемся его важнейшей частью, и часто бывали в ордынских столицах. И там люди, оказавшиеся в финансовых затруднениях, холостые, но имевшие боевые навыки, вербовались в гвардейский русский полк Белой гвардии Великого хана. Есть единственные данные о том, что в 1330–1332 гг. в Китай прибыло 3000 русских; а осетин – в 10 раз больше, причём пополнения осетин (аланов) происходили постоянно, включая переселения с семьями, т. к. в Алании-Осетии были ордынские чиновники. А на Руси – нет. И только во время разгрома Твери и её земель в 1328 году ордынцы получили возможность провести в этой области «разовый рекрутинг». А может быть, ещё какие-то были причины. Неведомые нам. Но самое главное – то, что сведений, аналогичных 1330–1332 году, не было. То есть за всю историю появление 3000 русских бойцов, на которых действительно был большой спрос, в распоряжении армии Великого хана фиксировалось только один раз. Что только подтверждает общую ситуацию – вследствие стабильных и взаимовыгодных отношений в Золотой Орде русских пленников было очень мало, пока после тяжёлой войны с Тимуром не раскололась сама Золотая Орда. И Крым под воздействием Османской Турции стал враждебен России.
Реальности – о серебре
Итак, каково было поступление серебра на Русь (в Новгород, Смоленск, Псков, Полоцк)? Правильно, после распада Новгород-Киевской Руси в начале XII века – не очень. А после 1204 года – ещё меньше. Упадок Днепровского пути, санкции в отношении поставок на Русь слитков золота и серебра. Но вот этот торговый треугольник, торговая артель Ганза – Новгород – Москва – Орда изменила эти правила. Выросли поставки товаров с Востока по кратчайшему пути через Волгу и Балтику, минуя хитрых, опытных, весьма прижимистых итальянцев, провансальцев, рыцарей Кипра. Случилось то, о чем жители Балтики и Северного моря, то есть городов Любека, Кёнигсберга, Лондона, Антверпена, Брюгге, бывших окраиной великих средиземноморских городов и стран, раньше и мечтать не могли. И под эту значительно выросшую торговлю немецкая Ганза стала давать нам серебро в больших размерах. Слитками. Да, мы их ещё и в Орду продавали, удивляя Марко Поло и Ибн-Баттуту огромностью своих «серебряных гор». Торговый путь Волга-Балтика, который изначально представлял собой этакое ответвление Великого шёлкового пути, идущего из Азии к берегам Чёрного и Средиземного морей, оказался весьма динамичным и в денежном виде, и, что не менее важно, в своём ассортименте. Мы уже говорили – самое главное, что привнесли монголы в глобальную тоговлю, – это лучшие технологии великого транспортировщика. Когда каждый посланник, например, тот же Плано Карпини, от Киева до Каракорума добирался гораздо быстрее, чем от Авиньона во Франции до того же Киева. Так вот, русские сумели предложить здесь свою технологию: это способы оптимального по скорости передвижения по русским рекам и их водоразделам в русских дремучих северных лесах. Что сделало Волго-Балтийский торговый путь однозначно выгодным как для развитых районов Северо-Западной Европы, так и для весьма мудрых проницательных правителей Золотой Орды. Быстро оценивших: через этот путь они получат серебра больше, чем улус Хулагу через Трапезунд и Киликийское царство. К тому же – слитками. Экспорт-реэкспорт ордынских монет – дирхемов (как и присоединившихся к ним чешских грошей) питал торговлю. А поставки слитков давали сразу две возможности: подпитку монетных дворов Орды новым сырьём и, что не менее важно, обеспечение здесь (как и на Руси и в Северной Европе) крупных оптовых сделок высокопробным серебром. Это помогало и Золотой Орде сдерживать порчу монет и инфляцию. А Руси – расти экономически. Поставки серебра в Новгород и через него – на Русь и в Орду были так велики, что иногда оставляли без денежного металла даже главные города Ганзы. Иногда вывоз серебра ограничивали. А в 1368 и 1369 году был запрет на поставки именно в Новгород. И что? Судя по ганзейским таможенным книгам, сохранившимся за 1368–1369 годы, вывоз серебра в слитках и денег из ганзейских городов производился через Ригу и Ревель в Новгород [56]. Существование импорта на Русь серебра в виде слитков и денег подтверждается и данными 1369 года. Резкое сокращение импорта серебра в Восточную Балтику в 1369 году, [57] когда продолжал действовать запрет торговли с Русью, служит доказательством того, что серебро предназначалось в основном именно для русских городов. Даже такие торговые центры, как Данциг и Эльбинг, связанные с Русью лишь через посредство ливонских городов, в 1369 году в силу запрета торговли с Русью прекратили ввоз серебра [58]. То же произошло и с Готландом [59]. Однако сами ливонские города, которые… нарушали все запреты торговли с Русью, продолжали [и в эти годы] ввозить в Новгород серебро. [60] Судя по ганзейским таможенным книгам, сохранившимся за 1368–1369 гг., вывоз серебра в слитках и денег из ганзейских городов производился через Ригу и Ревель в Новгород. В остальные североевропейские города ввоз серебра в эти годы полностью отсутствовал [61]. То есть на практике – запрет привёл к отмене поставок во все страны и города, кроме Руси. Помимо этого постоянно происходил отлив серебра из Новгорода по Руси в результате торговли [62]. О географическом ее размахе свидетельствуют находки серебряных слитков новгородского типа на территории всей тогдашней Руси. Можно с уверенностью утверждать, что объем этой торговли был настолько велик, что удовлетворял в полной мере растущую потребность большей части Северной Руси в серебре. [63] Причём не только на потребление (торговые операции), но и нужное накопление в Москве, Суздале, Твери, Нижнем Новгороде. Как и всякий другой товар Ганзы, серебро со второй половины XIV века подлежало таможенному обложению. Причем в городе Ревеле пошлина с серебра и была главным источником доходов. Многообразные источники неопровержимо доказывают, что в XIV веке импортное серебро и в Новгороде большей частью продавалось на вес и, вероятно, имело вид слитков. Такой же порядок торговли сохранялся и в XV в. Тевтонский орден, по наблюдениям М. П. Лесникова, ввозил серебро в Новгород не в виде монеты или слитков, приближавшихся к монетам, а в виде слитков произвольного веса [64]. Даже в конце XV в. серебро ввозилось отдельными кусками и продавалось на вес. В основу весовых единиц ганзейско-новгородской торговли был положен новгородский вес [65]. Н. П. Бауэр обратил внимание на этот факт при изучении рижской долговой книги [66]. Как и серебро, золото попадало через Новгород в различные районы Руси. [67] прежде всего в Москву. [774] Золото в монетах и проволоке служило сырьем для ювелирных изделий, но главным образом шло на золочение церковных куполов. Эти поставки уменьшились только после 1420 года в связи с восстанием гуситов в Чехии. Но. Даже в 20-30-х годах XV века, когда добыча серебра в Европе упала особенно низко [68], ганзейцы продолжали привозить в Новгород серебро, хотя и низкого качества [69]. Немцы замечали: легкость, с которой русские, независимо от местонахождения принимали в уплату различные золотые и серебряные деньги, свидетельствует как о широком и постоянном ввозе этих денег, так и о хорошем знакомстве населения Руси с ними [70]. Читая Лесникова, Хорошкевич, Хана, Дж. Андерсон, иногда кажется, что в XIII–XV веках всё серебро Центральной Европы только в Новгород и поставлялось. Это действительно впечатляет, так что некоторые даже верят, что нам вся Европа платила дань. Но всё дело в том, что механизм действия глобального Северного участка Шёлкового пути (Волга – Балтика) обогащал страну надёжнее любой мифической дани. Контора Ганзейского союза в Великом Новгороде в эпоху Средневековья на протяжении нескольких столетий была главным посредником в торговле между русскими землями и Западной Европой. Поездки в Новгород считались самыми выгодными, приносили больше всего прибыли ганзейским купцам [71]. Натуральный русский воск, так сказать, источник света Средних веков, был более надежным товаром, чем пушнина, и стабильно давал, как и лён, около 10–15 процентов прибыли. На мехах, восточных пряностях можно было заработать намного больше, но спрос на них был менее стабильным. И часто за них приходилось давать серебро, янтарь, медь, ловчих соколов Скандинавии. Торговля осуществлялась бартерно – или товары оплачивалась серебром [72]. При всем интересе к Новгороду с его «Матерью иных контор» следует сравнить её и с особенностью других контор. Если новгородский филиал считался самым прибыльным, то контора Ганзы в Лондоне имела больше всего торговых привилегий от местных властей [73]. В Брюгге возникало больше всего конфликтов по поводу тамошних привилегий [74]. Ибо Брюгге был беднее, чем Новгород, но богаче Лондона (потому и не спорившего о привилегиях). В далеком норвежском Бергене, где зимы были особенно длинными и скучными, купцы придумывали больше всего разных развлечений. Среди ганзейской элиты в Любеке бергенская компания пользовалась наименьшим уважением, относились к ней свысока [75]. Новгородская контора была самая «закрытая» и «морально устойчивая». Бергенская же, наоборот, самая «гулящая» и «неустойчивая». Всё это объяснялось просто: в Великий Новгород ехали самые опытные, богатые и ответственные купцы. Ибо здесь была важнейшая точка оборота товаров Востока и Запада. Купцы попроще, троечники, ехали в Брюгге и Лондон. Ну а двоечников посылали на простую и олуху понятную, но тоже нужную работу – в деревню, в глушь, в Сарат… нет, конечно же, в Берген. Серебро же в огромном количестве везлось оптовиками-пятёрочниками в Великий Новгород. Можно в итоге практически наверняка предположить, что торговля с Новгородом [а через него и со всей остальной Северной Русью – Великороссией, и прежде всего с Москвой, Ярославлем, Нижним Новгородом] была одной из причин более длительного сохранения торговли слитками в Северной Германии. И если на [тогда более бедном, особенно в промышленно-мануфактурном плане] юге страны серебряные слитки, быстрее замененные монетными гульденами, исчезли из обращения уже в течение XIV века, то на [промышленном и горно-мануфактурном] севере Германии этот же процесс затянулся на весь XV век. Исследователь Л. Зуле указывает на более частые находки слитков в Северной Германии (около Лессига, Пюритца, Хиршфельда), чем в Южной [76]. Но вся суровая диалектика состоит в том, что если бы не было Орды, то и эти «серебряные горы» быстро бы у нас исчезли. Эмигрировали. В Брюгге, Лондон. В польский Данциг, на худой конец. Ведь эти «серебряные» горы поставлялись нам в обход санкций Ватикана именно под глобальную торговлю с Ордой и – нашими мехами и воском. А без Орды – давали серебра бы только под наши меха. Это в лучшем случае (в XVI веке, условиях реформации). А в XIII–XIV веках – продолжали бы санкции. И мы бы были без серебра, золота. У боевых орденов католиков стало бы больше козырей в политике конфронтации с нами. Ведь тогда бы тот же Тевтонский орден искал бы вместо Руси совсем иные пути на мировой рынок для своего янтаря. Пока торговля с Азией была велика, долгая война на новгородской границе была невыгодна. Следом за Ганзой сторонники «мягкой и конструктивной линии» появились и среди членов Тевтонского ордена (В. Урбан) [77]. Дело в том, что они, укрепившись в Пруссии, оказались при этом главнейшими в мире владельцами янтаря. Поняв, что вытеснить русских с побережья Финского залива быстро не получится, они со всё большим интересом стали смотреть на Русь как на важного торгового партнёра. Среди доблестных рыцарей-тевтонов стали появляться своеобразные «оборотни в погонах» Средневековья, которым было очень выгодно включиться в торговлю с Востоком. Особенно имея на руках такой востребованный товар, как прусский янтарь [78]. Но для этого им нужен был покупатель, и большой. Ибо Русь много янтаря просто бы не взяла. В аналогичной ситуации были и гордые шведы со своими цветными металлами. То есть им особо интересен был сдвоенный партнёр на Востоке – Русь с мехами и Золотая Орда с восточными рынками и восточными же товарами роскоши, причем без лишних таможен и скуповатых итальянцев в роли посредников. ВОТ ПОД ЭТО И ПОСТАВЛЯЛИ СЛИТКИ СЕРЕБРА в Новгород, Смоленск, Ладогу. Поэтому Золотая Орда однозначно (Н. Хан, Дж. Андерсон, А. Пономарёв) увеличивала и приток серебра на Русь, и возможность Новгорода и Москвы к накоплению серебра. Треугольник-артель Орда – Русь – Ганза словно часы работал на благо его соорганизаторов. В силу именно глобальности этой торговли. Также ханы Орды поняли, что с Северной Русью у них главное – это не размер даней и выбивание её в глухих лесах, а торговля на Северном Волжском пути. Россия поставляла товары, меха и слитки, жизненно важные Орде, и ханы, видя, что у Руси это получается, никак не лезли в это дело. Русь Великая имела свой Закон, ибо справлялась с задачей по организации работы с Северо-Западной Европой. А для наглядности описанного выше (угнетён/ не угнетён) предлагается таблица даней, из которой достаточно наглядно видно, кто и на сколько залетел. Ибо – заметим попутно – уровень денежных доходов на человека в рассматриваемых странах (кроме бедного в X веке Уэльса) был примерно одинаков, а русские цены – ниже [79] [80].
