– Это была первая, но не последняя открытка. Я незамедлительно послал людей, чтобы они выяснили, откуда они поступают ко мне, и кто их отправляет. Как оказалось, отправитель неизвестен. Из обычного почтового отделения была заказана доставка в обычном порядке, но с отложенной датой. Это открытка была куплена кем-то и запланирована к отправке ещё месяц назад. Отправителя найти не удалось. Затем пришла вторая, но из другого отделения. «Королю не пристало врать своим подданным. А ещё ему не пристало совершать ошибки и выбирать то, что уничтожит его». Затем прорвало трубы в доме. Это уже было подозрительно, но меня радовало, что теперь ты уж точно будешь рядом, как и Нандо. Мне пришлось тебе соврать о результатах осмотра труб, чтобы не пугать. Третья и четвёртая открытки снова указывали на то, что я должен тщательнее скрывать своё прошлое, и о том, что смешение крови для королевской особы приравнивается к грязи и предательству своего рода. Это были угрозы. Теперь я знаю от кого, – он делает паузу.
– Когда вскрыли пол в доме, то обнаружили в трубах приличные дыры. Трубы были новыми, ведь я их менял четыре года назад, а они выглядели так, словно им уже сотня лет. Я точно знаю, что они были новыми. Я это видел лично. Мне пришлось утаить от тебя информацию, иначе бы ты начала истерить и метаться из стороны в сторону, а мне нужно было дождаться результата спокойно. Металл был отправлен на экспертизу. И на днях я получил отчёт, в котором говорится, что трубы намеренно ежедневно повреждали кислотой и ядовитыми веществами. Такой налёт и дыры могут образовываться за столь короткий период, только если им помочь в этом. Предполагаю, что Марина что-то заливала во все сливы в доме, чтобы в один момент трубы прорвало. А также она часто сама ездила в Ниццу, якобы по разным причинам…
– Зачем? Зачем ей это было нужно? Разве не проще украсть ребёнка из дома, где нет охраны? – сдавленно шепчу.
– Проще, ты права. Если бы их интересовал только Нандо, то они бы так и сделали. Но их интересуют вещи куда сложнее и серьёзнее, чем ребёнок. Нандо – приманка, разменная монета, называй как хочешь. Это лишь затравка для меня. Всё это направлено на то, чтобы сменить власть или совершить переворот. Но вот кто это сделал, я ещё не понял. Ни один из тех, кого мы удерживаем под арестом не раскололся. Никто не имел ничего общего с Мариной. У каждого из них были мотивы выехать из страны. Они все подтверждены. У всех есть алиби. Но Марины нет в Альоре. Она всё же вывезла Нандо, и сейчас мы можем надеяться только на крепкую дружбу с Францией и на честность людей. Я посчитал, что ты должна об этом знать.
Он замолкает, позволяя мне хотя бы немного переварить информацию. У меня каша в голове. Мало того, что я только проснулась, и всё кажется чересчур пугающим, так ещё и огромный страх за жизнь сына не позволяет разумно связать все мысли воедино.
Потираю виски, ноющие от боли. Я стараюсь сконцентрироваться на информации, полученной от Дерика, ожидающего хотя бы слово от меня. Но нет, ничего. Я не понимаю… не понимаю сути похищения. А должна бы. Слишком сильно боюсь за Нандо. Это не позволяет мне даже немного сойти за умную.
Тяжёлый вздох срывается с губ Дерика, и я поднимаю на него свой взгляд. Я вижу только очертания его фигуры. Нас разделяет теперь больше, чем пара метров. Нас разделили навсегда виной за то, что оба слишком сильно увлеклись своими чувствами, забыв, что мы больше не на первом месте, есть наиболее важный человек – сын.
– Я сдаюсь. Не знаю, что тебе сказать на это, кроме того, что ты обманывал меня и раньше не сообщил, как обстоят дела, – шепчу.
– Я не жду от тебя каких-то слов, Джина. Я жду от тебя решения, что ты будешь делать дальше.
– Я? – недоумённо приподнимаю брови.
– Да, именно ты. Я даю тебе шанс прямо сейчас выплеснуть все свои эмоции, чтобы не мешать мне вернуть Нандо обратно в Альору. В будущем тебе такого шанса не подвернётся, – сухо произносит он.
Ах, вот оно что. Он ждёт, что я буду снова обвинять его, орать на него и бить? Боже, да мне за последний раз ужасно стыдно. И уж точно сейчас я уже остыла и виню лишь себя. Я мать, а он всего лишь его временный отец. Как бы ни было печально признавать это, но игры в семью закончились. Дерик всегда мог уйти и продолжать жить так, как он хочет. Я же нет.
– Прости, не то настроение. Если тебе не хватает слабости моего тела и мыслей, то можешь выступить со своей речью. Я её вынесу, но потом ты пойдёшь и возобновишь поиски сына. Ты не опустишь руки, пока не найдёшь его живым и не передашь его мне, – произношу, приподнимая подбородок и бегая взглядом по фигуре в темноте.
Он молчит. Я вижу только, как он медленно движется в сторону двери. Просто так уходит. Без объяснений. Без доверия его догадок мне. Уходит…
– Подожди! – выкрикиваю и соскакиваю с кровати. От меня жутко воняет. Я не мылась долгое время и, видимо, поэтому Дерик шарахается от меня. Я бы тоже так могла, если бы не была собой.
– Почему они используют Нандо? Что они хотят от тебя? – останавливаюсь, спрашивая его.
– Правды, Джина. Это не отличается от твоих желаний, – едко отвечает.
– Какой правды? Ты можешь сказать всё нормально? – возмущаясь, всплёскиваю руками. Не до загадок сейчас.
– Правду рождения Нандо. Когда я был в Германии на встрече, как и во Франции, я сказал, что Нандо не мой сын, а ты для меня всего лишь развлечение, на которое я имею право…
Его слова жалят меня. Каждую клетку моего сердца и крови.
– Ты… ты отрёкся от сына? – шокировано шепчу.
– Да. Именно так. Не этого ли ты хотела, Джина? Ты сотню раз мне говорила, что не хочешь, чтобы Нандо был принцем, и я сделал за него выбор. Да, я именно так и поступил. Теперь ты недовольна этим?! – повышает он голос, а я от боли прикрываю на несколько секунд глаза и глубоко вздыхаю. Ладони от эмоций, вновь разрывающих моё тело и огненным шаром, прокатывающимся по нему, сжимаются в кулаки. Хочется драться с ним. Хочется снова врезать за эти слова.
– Мы это не обсуждали конкретно. Всегда говорили вскользь, но никогда ты не просил меня обсудить это с тобой серьёзно. Я не просила тебя отрекаться от сына, делать из него какую-то нагулянную мной шваль, а меня – проституткой. И не нужно меня обвинять в том, что это мои желания. Ты ни черта о них не знал и не знаешь. Ты никогда ими не интересовался и делал всё, чтобы тебе было комфортно. Ты отрёкся от сына, словно он игрушка, которую можно просто выбросить и забыть. Знаешь, почему я не могла тебе верить полноценно? Именно из-за этого. Я каждую минуту боялась, что ты скоро наиграешься, Дерик. И вместо того, чтобы обсудить это со мной, продумав стратегию, или даже просто дать нам уехать, ты сам отказался от сына. Выходит, тебе власть намного важнее его. Что ж, теперь всё понятно, почему они так взъелись на тебя и решили использовать моего сына. Ты дал им повод, Дерик. Твоя ложь никогда до добра не доводила, но страдают почему-то всегда другие. Обычно это я или мой сын. Теперь оба. У меня осталась лишь просьба, верни мне сына, и ты избавишься от проблем, будешь жить в своей прекрасной Альоре один, как и хотел. Придурок. Эгоистичная скотина ты, Дерик. Я даже уже не ненавижу тебя. Я просто испытываю отвращение к самой себе за то, что пыталась верить тебе. На этом я говорю тебе прощай, дальше буду общаться с тобой только в официальном контексте. Ничего личного между нами больше нет.
