Питер уходит. Молча. Даже не оборачиваясь, чтобы бросить какие-то презрительные слова. Мне жаль его. Жаль, что по какой-то неизвестной мне причине, я втянула его в ужасный водоворот проблем. Дерик следил за ним. От него я узнала, где он находится. Мне страшно подумать, что это был какой-то гадкий план. Герман требует нашего появления в Альоре. Думаю, это он. Дерик бы так не светился. Затем он приезжает, чтобы проследить за тем, что я останусь одна. Но, а если бы я не поехала в Альору? Что тогда? Каким бы был его план? И как с ним связан Дерик?
Я съедаю целый чизкейк, но так и не могу придумать нормальные оправдания для каждого. Ведь, выходит, что всё было ложью. Дерик и Герман тесно связаны друг с другом. Хотя Герман и пытался как-то свести нас с Дериком, что делает его основным врагом в данный момент, то Дерик тоже участвовал во всём. Он подложил мне достаточно свиней в прошлом, начиная с момента обвинения меня в шпионаже, запугав и вынудив рассказать о Дине, и заканчивая тем, что был в курсе нападения на меня и прятал мою чёртову сумку вместе с фотографиями пятилетней давности. В итоге я злюсь на обоих. Не хватало мне ещё, чтобы Питер всем создал проблемы своими рассказами. Не дай бог, он пойдёт в полицию и упомянет там об Альоре. Тогда за мной точно придут. Это плохо. Нужно снова встретиться с Питером и убедиться, что он будет держать язык за зубами, ведь обиженный мужчина может мстить и делать это жестоко по отношению к своей жертве. И снова жертва я. За что?
Кручу карточку с мобильным Дерика и думаю позвонить, чтобы рассказать о ситуации. Но сразу же бросаю её в тумбочку и забираюсь в постель. Вместо того чтобы обманывать меня, нужно было сразу рассказать мне правду, чтобы я знала, как их всех защитить. А так… чисто из принципа, не моё дело. Не моё, и точка!
И всё же мысли о поступке Германа не дают покоя всю ночь, и в итоге утром я совершенно разбита и хочу спать, что и выливается в сон до позднего вечера. Меня будит звонок Инги с напоминанием о том, что нужно выбрать ёлку к Рождеству. Хотя до него ещё достаточно времени, но теперь она хочет стать настоящей сестрой. Договариваемся с ней на завтра, и я уже хочу снова лечь спать, но понимаю, что голодна. Делаю заказ в китайской закусочной и в два утра довольная, сытая и обиженная, включаю телевизор. Мне скучно. Очень скучно, я принимаюсь заниматься французским, но из-за моих чувств к Герману и Дерику сейчас, ничего не получается. В общем, засыпаю снова утром и встаю по будильнику в четыре часа дня, чтобы встретиться с Ингой. Не хочется. Голова болит. Всё тело ломит.
Еду в такси на встречу, попутно заезжая в бургерную, где беру себе целый пакет еды.
– Кто-то слишком налегает на жирное. – Инга целует меня в щёку, а я жую картошку.
– Ем практически раз в день. Питер приходил, – шепчу, бросая в рот очередную порцию картошки.
– Что? Как посмел этот мудак появиться у тебя?! – возмущаясь, вскрикивает Инга, и на нас оборачиваются люди с детьми, пришедшие на ёлочную ярмарку.
– Тише. Вот так, объяснил причины и обвинил меня во всём. Не хочу вдаваться в подробности, но скажу, что там фигурировала Альора. Короче, нужно забыть о них. Они столько дерьма мне подложили, поэтому я заедаю стресс.
Инга красноречиво смотрит на меня, требуя подробностей. Предлагаю сесть на лавочку, чтобы я, наконец, поела. Пока я завтракаю, обедаю и ужинаю, всё в одном, делюсь с ней своими предположениями, основанными на словах Питера. Инга внимательно слушает, а затем качает головой.
– Чёрт, Редж, это уже ненормально. Если он сдаст тебя? Питер трус и вернулся из Европы злой и бедный. Его точно турнули с работы. Он начнёт мстить…
– Тогда я позвоню Дерику и скажу, чтобы он сам во всём разбирался. Это не мои проблемы. Эта шайка извращенцев мне жизнь изгадила. Я не буду обтекать их дерьмом. Они играли со мной, как с куклой, да я ещё и сотрясение мозга получила, а о ранении и сильном стрессе, вообще, молчу. Так что ничего не буду делать. Я устала от них и их проблем. Я не могу наладить свою жизнь. Хватит с меня этого дерьма. Нужно снова начать жить с чистого листа. – Решительно выбрасываю в урну упаковку от фастфуда, съеденного полностью, и встаю.
– Правильно. Мазл тов?
– Мазл тов!
Смеясь, мы идём по дорожкам, рассматривая ёлки. Не знаю, что и как мы с ней будем делать, потому что ёлку мы никогда не наряжали. Кажется, не нарядим и в этом году, потому что Инга встречает какого-то парня, они переходят на флирт, и я исчезаю под шумок. Смотреть, как Инга с кем-то флиртует, то ещё зрелище. Насмотрелась за всю жизнь. С меня хватит. Пишу ей сообщение, что пошла начинать жизнь с чистого листа.
Начать жизнь с чистого листа – так вызывающе интересно. Но вот глядя на этот чистый лист, не хочется его портить своим ужасным почерком. Лист-то чистый, а почерк мой не изменился, а это значит, что всё бесполезно. Я снова усилю нажим и оставлю кучу клякс. Я пишу, словно ногами, и моя история пойдёт по наклонной. Нет. Чистый лист не для людей. Никакой жизни с чистого листа не существует. Это миф. Люди просто продолжают жить. И вместо того, чтобы надеяться на чистый лист, нужно приложить немного усилий и исправить старый, исписанный, грязный, но такой любимый. Если поработать над почерком, то прошлое покажется не таким уж и плохим. Да, всё дело в человеке, но никак не в чистом листе. И обычно этот человек уже давно не принадлежит вашей истории. Вычеркнуть – рука не поднимается. Оставить – плохо для будущего. Так что делать? Чистый лист – откровенное дерьмо для тех, кто считает, что покупка новой тетради всё изменит. Нет. У меня не изменилось. Тот же тортик, те же набранные пара килограммов, та же лапша, а тетрадь всё валяется в тумбочке, потому что я не изменилась, а осталась такой же.
– Как дела с новым путём? – интересуется Сэт, когда мы выезжаем в город. Моя первая поездка среди людей. И я должна настроиться, а не думать о всякой ерунде.
– Плохо. Всё топчусь на месте. Не отвлекай. Мне бы не убить никого. – Сжимаю потными руками руль, слыша его тихий смех.
– Не волнуйся, у меня же тоже есть педали. Я тебя страхую…
– Ага, отложи для начала сэндвич. Так много машин. Они мне сигналить будут. – Весь лоб покрыт испариной, я еду очень и очень медленно, собрав за собой целую пробку.
– Есть вторая полоса, кому нужно быстрее, проедут. Сконцентрируйся на вождении, а на остальных просто забей.
Закатываю глаза. Вот это мотивация. Дави всех и не жалей ни о чём.
И на самом деле через какое-то время, когда автомобилисты понимают, что мы на учебной машине, просто объезжают нас. Хотя уже около полуночи, я решилась только на этот период, чтобы выйти на нормальную дорогу за городом, но машин достаточно.
Через десять минут мне уже спокойнее. Никаких эксцессов, я еду практически по обочине, и никто возмущённо не сигналит…
– Боже, да, объезжай ты!
Сигналят. Нашёлся какой-то умник на огромной машине, следующей за нами. Сэт выглядывает в окно и взмахом руки показывает ему проезжать. Но он не делает этого. Просто сигналит, лишь накаливая мои нервы.
