Мы медленно прогуливаемся по саду, а меня изъедают невысказанные вопросы.
– Я могу спросить у тебя кое-что крайне неприличное? – кусая губу, останавливаюсь.
– Ты теперь разрешения спрашиваешь? С каких пор? – усмехается Дерик.
– Прекрати, – улыбаясь, пихаю его в бок.
– Что ты хотела узнать?
– Про твоё условие, то есть предложение. То есть ни у кого из нас не будет всё это время секса? Никакого? Ни с кем? И даже очередной Жанны? – спрашивая, напряжённо смотрю на него. Да, Жанна меня волнует больше всего, надеюсь, он этого не поймёт.
– С другими партнёрами – нет. Это вызовет у нас обоих очередное недопонимание. Я считаю, что если уж и быть правильными родителями, то нужно исключить из своей жизни любую близость с другими людьми. Точнее, с противоположным полом. Жанна не вернётся. Мы расстались. Мы и не встречались. Она была моей гостей, и всё, – спокойно отвечает Дерик.
– Ясно. Хорошо. Тогда окей, мне подходит, – пожимаю плечами, а внутри так радуюсь его словам про Жанну.
– Джина, это будет довольно сложно. Никакого флирта с другими мужчинами и даже если рядом нет Нандо. Своим поведением ты дашь им надежду, что…
– Дерик, я неглупая, – кривлюсь, перебивая его. – Я это поняла. Меня флирт и члены не интересуют. Абсолютно.
– Совсем? – удивляется он.
А теперь будет ложь года. Самая жестокая и идиотская ложь.
– Совсем. Наверное, я потеряла эти гормоны. В беременность они были очень сильными, но я не позволяла им вырваться наружу. У меня, если честно, буквально всё зудело от желания секса, а когда родился Нандо, то всё резко исчезло. Сейчас я смотрю на мужчин, как на бесполых существ. Они просто есть, но где-то далеко от меня.
– Джина, но это ненормально. Ты же осознаёшь, что женщине нужен секс. Это потребность организма. Ты обращалась к своему врачу? – хмурится Дерик.
– Нет, конечно, не обращалась. Я читала, что сексуальное желание снижается во время кормления, – снова вру. – Это когда-нибудь пройдёт. Некоторые люди живут без секса годами, да я никогда и не была легка на передок, как говорится. Только с тобой я поняла всю суть удовольствия. Так что я-то справлюсь, но вот ты? У мужчин ведь это ещё сложнее.
Тщательно наблюдаю за его меняющейся мимикой. От растерянности до нервной улыбки.
– Пока у мужчины есть хотя бы одна рука, он переживёт любой сексуальный голод. Секс для меня не так важен, как комфорт Нандо. Для меня точно.
– И как долго ты уже переживаешь это? Ну, чтобы подсчитать, когда ты будешь бросаться на стены.
Дерик смеётся и качает головой.
– Ты была моей последней, Джина.
Вау, я польщена. Ладно, признаюсь, я сражена наповал.
Пытаюсь скрыть улыбку и отворачиваюсь, продолжая идти по лабиринту. Мои пальцы проходят по листве. Ощущаю, как окружающий воздух становится тяжёлым, слишком много сексуальных флюидов и порочных мыслей. Чересчур много.
– Ты всегда нарушала мои правила, Джина, – раздаётся голос Дерика за спиной.
– Я им следовала. По-своему, – оборачиваюсь, игриво улыбаясь ему.
– Правда? Именно поэтому ты влезла в архив и по этой же причине забралась в мой дом?
– У меня на то были причины. Я никогда не делаю ничего без них. Всему есть разумное объяснение.
– Серьёзно? Ты и все разумные объяснения живут на разных планетах, Джина, – Дерик настигает меня у листвы, и я поворачиваюсь, прислоняясь к ней спиной.
– Но они могут встретиться, Дерик. Планеты иногда соприкасаются…
– И случается катастрофа, разрушающая всё.
– Но в то же время рождается новая жизнь. Она стирает прошлое и даёт шанс на что-то лучшее. Разве не так?
– Тогда, основываясь на твоих словах, у нас тоже есть шанс на что-то лучшее?
– Думаю, да. Если мы полностью исключим чужое, лишнее в наших жизнях и сосредоточимся на чём-то крайне важном, то снова будем командой, как и раньше.
Дерик смеётся, и его ладонь ложится сбоку от моей головы.
– То есть ты меня предупреждаешь, что следует быть начеку с тобой, Джина? Ты всегда поступала так, как хотела. Тебя сложно убедить в чём-то.
– Ты не веришь, что я смогу прожить без мужчин? У меня есть Нандо и ты. Вас двоих мне по горло хватит.
– А если не смогу я? Что делать мне? Если мой член посинеет от желания? – Дерик касается своим телом моего, и я готова уже взвыть от разряда внизу живота. Вот и проснулись гормоны.
– Как ты говорил, у тебя есть рука.
– Мне её будет крайне мало. Мне нужно что-то тёплое, мокрое, скользкое. Женщина, которая будет двигаться подо мной.
– И что ты можешь предложить? Ведь это тебе решать, – выдыхаю, смотря ему в глаза.
– Надеюсь, что, когда мне будет так плохо, как я описал. Я всегда смогу обратиться…
Дерик осекается, когда мы оба слышим громкий гул. Словно сирена взвыла. Звук проносится над нашими головами и затихает. Так же резко, как гаснет свет вокруг нас.
Он бледнеет и бросает на меня полный ужаса взгляд.
– Что такое? Что происходит? – непонимающе шепчу.
Я не понимаю, что случилось, потому что Дерик кажется безумно напуганным, и его состояние передаётся мне. Он хватает меня за руку и быстро ведёт за собой.
– На нас нападают? Нандо! Его нужно забрать, – панически говорю.
Но Дерик не отвечает, и мы буквально вылетаем из сада, направляясь к главному входу замка. В этот же момент я вижу Монтимьера, Калеба и многих других из тех, кто служит в замке.
Дерик резко останавливается. Прижимаюсь к его руке, меня трясёт от страха.
Монтимьер или его брат, я их не различаю, замирает в метре от Дерика, как и остальные. На их лицах ничего не написано. Но они все сосредоточены и бледны.
Мужчина склоняется в поклоне перед Дериком, а другие опускаются на одно колено.
– Ваше Величество король Альоры, Фредерик. Мы присягаем верой и правдой служить вам с этой минуты и до конца наших дней, – мрачно произносит Монтимьер. Думаю, это он. Я различаю похожий тембр. Но я ничего не понимаю.
– Дерик… что…
– Ферсандр скончался.
Господи… нет…
Глава 28
Порой природа несправедлива. Порой она озаряет землю ярким солнцем, когда наступает время траура. Чёрный цвет и мрак, они намного больше соответствуют происходящему сейчас в Альоре, но никак не волны лазурного моря, сверкающие под солнечными лучами, и улыбающиеся туристы, гуляющие и наслаждающиеся погодой, и звонкий смех.
Потрясение, пережитое всеми в ту ночь, когда в моей жизни ещё была надежда на лучшее, стёрло всё на своём пути. Я не всегда была хорошим человеком по отношению к Ферсандру. Не всегда его понимала. Когда-то даже ненавидела его. Когда-то презирала каждый его поступок. Но сейчас… после такого периода времени, в котором увидела в нём любящего отца, мудрого дядю, спокойного и рассудительного правителя, не могу простить себя, а должна.
