– Дин.
Целую его в щёку, и он обнимает меня с Нандо.
– Реджи, спасибо.
– Ваше Величество, мои соболезнования.
Клаудия вымученно улыбается мне, и я целую её руку.
Очередь доходит до Дерика. Его взгляд стеклянный, и в тот момент, когда я подхожу к нему, Нандо кричит. От его крика я сама подпрыгиваю на месте, а Дерик моргает.
– Мои соболезнования… прости… он голоден. Он…
Дерик неожиданно забирает у меня сына и прижимает его к своей груди. И всё затихает. За происходящим наблюдает сотня людей. От страха я даже шевельнуться не могу. Марина, быстро поняв ситуацию, подскакивает ко мне и протягивает подготовленную бутылочку с молоком.
– Ваше Высочество, – шепчу я.
Дерик молча передаёт мне обратно ребёнка, и наши взгляды встречаются. Его ладонь ложится мне на локоть, и он словно хочет что-то сказать, но не может. Сразу же убирает руку и кивает мне.
– Редж, – Инга подталкивает меня в спину, но я не могу отвести глаз от его. Я просто не могу. Он просит меня о чём-то, а я не понимаю. Он просит взглядом… вот, о помощи. Но как я могу помочь сейчас? Среди стольких людей.
– Я буду тебя ждать, – одними губами говорю и, отворачиваясь, быстро иду к выходу.
– Ты поедешь на ужин? – спрашивает Герман.
– Нет. Я поеду домой. В дом. Сейчас не самое лучшее время. Не дай бог, слухи пойдут или догадки, – шепчу я. Марина забирает у меня Нандо и садится в машину.
– Вы должны там быть. Все. Без исключения. Вы нужны ему. Пожалуйста, сделайте это за меня, – прошу их.
Все, кто столпился вокруг меня, понимающе кивают, и я тяжело вздыхаю.
– Мы справимся. Мы переживём это, – бормочу, словно убеждая себя, и сажусь в машину, которую нам подогнали, когда шествие закончилось.
Я благодарна Эни за организацию всего. Она всё учла для меня и для сына. Надеюсь, что и для Дерика тоже.
Вернувшись домой, чувствую себя такой разбитой, отчего слоняюсь, как неприкаянная, до момента, когда за мной снова приезжает машина, чтобы отвезти на похороны. Нандо остаётся с Мариной, он простился со своим дедушкой. Теперь осталось последнее. Затеряться среди толпы, но быть рядом.
Ферсандра хоронят в королевском склепе. Я нахожу своих друзей, и мы молча ждём, когда свечи загорятся на дверях, сообщая, что прощание закончилось. Всё длится, кажется, очень долго и даётся мне сложно. Голова раскалывается от боли. Ноги гудят. Вокруг полно людей, слышен плач, выкрики, стоны. Это ужасно. Но я терпеливо жду завершения церемонии вместе со всеми, а потом еду обратно. Марина приготовила для меня ужин и сообщила, что побудет в саду с Нандо, затем искупает и принесёт его покормить. Киваю, копошась в еде, а все мысли там, где сейчас Дерик. Нужно пережить этот день. Ещё один день траура. Затем будет новая борьба. Меня пугает, насколько всё, действительно, трудно в моральном смысле. Люди – это огромное давление на психику. Я даже по прошествии трёх часов не могу прийти в себя. Я вымотана.
Покормив Нандо, прошу Марину оставить его со мной. Включаю прикроватную лампу и кладу сына в кровать. Сама ложусь рядом и глажу его по чёрным волосам. У меня в голове даже мыслей нет. Просто тишина. Безумная, тяжёлая и мрачная тишина.
Дверь моей спальни приоткрывается, и я поднимаю голову.
Моё сердце ухает вниз, когда я вижу Дерика, одетого во всё чёрное. И даже загар не скрывает бледности его лица.
– Иди к нам, – шепчу, протягивая ему руку.
Он молча снимает туфли, бросает на пол ленты и пиджак. Забирается на кровать и ложится с другой стороны от Нандо, прижимается к нему и жмурится. Кладу ладонь ему на голову и мягко провожу по волосам.
– Джина…
– Да?
Дерик замолкает и тяжело вздыхает. Он ничего не говорит, и я тоже. Просто глажу его по голове, наслаждаясь в такой печальный день нашим маленьким миром. Дерик засыпает, и я тихо забираю Нандо. Отношу его в кроватку в детской, где Марина ждёт нас. В комнате мы поставили ещё одну кровать для неё, чтобы она всегда была рядом с нашим сыном.
– Поспите этой ночью, мисс Хэйл. Молока достаточно, – шепчет она.
– Спасибо, – натягиваю улыбку и выхожу из комнаты.
Спускаюсь вниз и наливаю бокал воды, ещё раз сцеживаю молоко и возвращаюсь обратно в спальню. Дерик так и лежит на постели с закрытыми глазами. Ему бы раздеться. Но я не трогаю его. Ложусь рядом и выключаю свет.
– Почему ты забрала его?
Вздрагиваю от его шёпота.
– Потому что боюсь, мы оба можем его раздавить. Во сне никто не контролирует себя, а я мнительная. Начиталась всякой ерунды, теперь боюсь причинить ему боль или, не дай бог, задушить, – мягко отвечаю, а потом понимаю, какую ерунду сморозила. Молодец, поддержала.
Дерик приподнимается, и я жду, что он уйдёт, сказав что-то плохое. И я это заслужила сейчас. Но он снимает рубашку, а затем брюки. Швыряет всё на пол и возвращается под одеяло. Он придвигается ко мне и носом утыкается в мой висок.
– Я не успел с ним попрощаться.
Задерживаю дыхание, когда он это произносит.
– Не успел убедить его, что ничего не испорчу и не позволю никому причинить вред Нандо. Я так много не успел, Джина. И вот приехали все эти люди, требующие моего внимания, когда я должен был отдать его другим. Они забрали у меня минуты скорби и горя, вынудив в срочном порядке организовывать места для их проживания и нанимать дополнительных людей, – добавляет он.
– Ты можешь скорбеть внутри. Можешь скорбеть всю свою жизнь. Ты можешь скорбеть сейчас. Не важно, когда ты начнёшь это делать, Дерик. Главное, что в своём сердце ты горюешь. Это нормально. Никакие люди не должны вынуждать тебя дарить им твоё внимание, если ты этого не хочешь. Они пиявки и приехали сюда ради галочки, но это не должно тебя угнетать. Такое было и будет. Обычно людям плевать на горе других. Они думают лишь о себе. Но есть те, кто может поддержать тебя в любое время. – Поворачиваюсь к нему и провожу ладонью по щеке.
– А кто поддержит тебя, Джина? Ты привела в чувство Клаудию, поставила на ноги Дина, пришла в церковь вместе с Нандо, показав мне, что вы рядом. Кто поддержит тебя? – Ладонь Дерика проходит по моей талии и ложится на спину.
– Я сделала то, что смогла. Хотела помочь, потому что ты был занят, да и тебе не следовало думать ещё и об их чувствах. Я…
Неожиданно его губы касаются моих. Сердце замирает на долю секунды. Дерик отстраняется, и это был не опошляющий все поцелуй. Не жадный. Не сексуальный. Не возбуждающий. Благодарный. Наверное, именно благодарный.
– Я был прав, ты была бы прекрасной шпионкой, Джина. Ты умеешь держать ситуацию под контролем. Гены такая ерунда, оказывается. Твои, самые обычные, сильнее, королевских. Ты уникальная, Джина. – Дерик переворачивается на спину и притягивает меня к себе на грудь.
