— Мне нужно на работу, — выдавливаю из себя, делая шаг к комоду, в котором лежит моё нижнее бельё. Мне необходимо моё нижнее бельё и прямо сейчас. Но Рейден резко перекрывает мне путь, отчего я сильнее цепляюсь пальцами за полотенце.
— Ты никуда не пойдёшь, пока доходчиво со всеми фактами не объяснишь, что делала в моей постели в моё отсутствие, — он забавляется моей заторможенной реакцией, пока я пытаюсь придумать аргументированный и безапелляционный ответ.
— Я сказала. Устала настолько, что перепутала комнаты, — произношу я. Боже, это даже звучит жалко.
— То есть ты пришла домой, поужинала, затем приняла душ, переоделась и неожиданно перепутала комнаты, решив, что твоя кровать в другом месте? — издевается Рейден.
— Я не принимала душ. Переоделась, а потом поужинала. И от еды меня клонило в сон, поэтому я и запуталась в комнатах. В моей квартире…
— В твоей квартире спальня справа, а не по центру, поэтому это неправдоподобное объяснение, — он делает шаг ко мне, а я от него. Наверное, лучше сбежать в ванную и запереться там. Только я помню условие Мертона, выставленное для этой квартиры — никаких замков на дверях, ведь он предполагал, что здесь будут жить его дети с внуками.
— Хорошо. У меня нет никаких объяснений. Так получилось, — напряжённо слежу за ним, пока всё моё тело медленно покрывается мурашками.
— Получилось? Интересно получилось, Шай. Ты так завалила меня работой, что я даже поесть не успеваю. Да что там поесть, я иногда в туалет не могу выйти, а сама спишь в моей постели пока меня нет. Я не понимаю такого отношения, бабочка. Получается, что ты врёшь. Ты допустила серьёзную ошибку в своём плане увидеть меня на том свете.
Я уже упираюсь лопатками в стену. Моё дыхание нарушается. Нет, я не должна давать ему никаких надежд. Никаких, даже если в данный момент я не могу сконцентрироваться на цифрах… на любых, чёрт возьми, цифрах.
— Отойди от меня, — выдавливаю из себя.
— Отойти? Выходит, спать в моей постели тебе можно, а мне приблизиться к тебе нет? Забываешься, бабочка, я в своей квартире и могу делать всё, что захочу. А вот ты ограничена здесь в передвижениях. Зачем ты спишь в моей постели? Просто ответь, и я уйду, — Рейден расставляет ладони по бокам от моей головы, действительно, ограничивая меня в пространстве и действиях. Если я ударю его? Если хоть что-то сделаю, чтобы не ощущать жара его тела, это будет преступлением? Если я…
— Шай, посмотри мне в глаза. В мои глаза, я сказал, — рыкает он, отчего я вздрагиваю, и наши взгляды встречаются. Не хочу быть снова беспомощной, как раньше. Я задыхаюсь. Мне очень сложно дышать, и, кажется, у меня начинается паника, причём довольно заметная. Ладонь Рейдена ложится на мою щёку, и это пытка — чувствовать его шероховатую, горячую ладонь на себе. Вдыхать аромат его тела и свежести. Чудовищно.
— Ты боишься меня? Думаешь, что сейчас я причиню тебе боль? Физическую боль? — шепчет он.
— Нет… надеюсь, что нет, — выдыхаю, ощущая, как всё тело натягивается в упругую струну от горячего потока, окатывающего меня с головы до ног.
— Я всего лишь хочу услышать правду, Шайди. Ты спала в моей постели, потому что…
Он замолкает, предлагая мне продолжить.
Лгать, должна лгать. Но ни одна убедительная ложь на ум не приходит.
— Потому что мне было… было одиноко, — теперь я усложнила всё сама.
— Одиноко без меня или без Уэйна?
— Первое… наверное, да… я думаю, что первое, — заикаюсь, как дура. Мой взгляд падает на его губы. Он смачивает их кончиком языка. Сглатываю, и мои руки, прижимающие полотенце к телу, уже причиняют ему боль.
— Ты скучаешь по мне? — Его губы двигаются.
Поднимаю на Рейдена взгляд, и мне безумно страшно. Я прижата его телом к стене, и, кажется, даже она становится горячей, как кипяток, прожигая мою спину. Я в ловушке. Попала в капкан мужчины, создающего новую проблему. Я стала более чувственной ко всему, что он делает. Очень чувственной. Если раньше кожа не полыхала, как безумная, то теперь всё горит. Даже внутри всё горит, особенно низ живота.
— Чёртова Шайди Лоу. Ответь мне. Ты скучаешь по мне так же, как я скучаю по тебе? Думаешь обо мне каждую минуту своей жизни? Хочешь, чтобы я вернулся к тебе?
Его палец проходит по моим губам, и всё. Конец. Меня можно закапывать в земле. Огонь. Везде проклятый огонь, и я смотрю на его губы, а затем в глаза. На губы. В глаза. Мне плохо. Ноги едва стоят.
— Я не могу, — пока мои губы движутся, они задевают его палец. Мой палец в его рту. Его язык касается его и…
— Да ты издеваешься надо мной!
Вздрагиваю от того, что Рейден немного отстраняется, отпуская меня. И только хочу поверить в освобождение, как его руки обхватывает мою голову, и он впивается в мои губы своими. Я замираю. Я умираю. Я взрываюсь и распадаюсь на миллион частиц от жара в горле.
Словно что-то щёлкает внутри. В голове. Я не могу это контролировать и даже не думаю ни о чём. Не анализирую. Ничего. Чувствую только его рот, и становится темно. Темно в моём разуме.
Обхватываю Рейдена за шею, прижимаясь всем телом к нему. Словно кусочек пламени вернулся домой.
Мои губы движутся в такт с его, и я чувствую улыбку. Соблазнительную. Медленную. Победную. А потом всё становится просто комком эмоций.
Поцелуй превращается в гонку, кто быстрее захватит власть. То его губы посасывают мою верхнюю, то мои. То его язык проскальзывает в мой рот, то мой. То его ладони проходят по моей спине, отчего она выгибается, и я привстаю на носочки, крепко держась за шею Рейдена. Мои ногти впиваются в его кожу, вырывая из его горла шипение.
Я никогда в жизни не целовала мужчину с такой отдачей. Никогда. И всё моё тело горит. Оно становится накалённым проводом, сплошной эрогенной зоной, как только его ладони сжимают мои оголённые ягодицы, придавливая к своему паху. Возбуждённому и горячему паху.
— Ты раздерёшь мне шею, бабочка. Но лучше дери её, — Рейден целует мою скулу, цепляет мочку уха. Издаю тихий стон, впиваясь сильнее в его кожу.
— Дери её… хоть всего меня, но сердце не раздирай, — поцелуями опускается к моей шее, кусая пульсирующую с невероятной скоростью вену под кожей.
— Не разрывай моё сердце, Шай. Оно у меня одно… одно для тебя. Не раздирай его… другого не будет.
Распахиваю глаза, и его слова, умоляющие слова не подставлять его, не предавать, не убивать, достигают разума.
Я не могу так поступить с ним. Не могу.
— Нет… — слабо скулю, упираясь в его грудь.
— Шай, всё хорошо. Хорошо, — Рейден продолжает целовать мою шею, но я отклоняюсь, ударяя по его плечам, отчего он отпускает меня.
Хватаюсь за полотенце и отхожу.
— Нет… нет… не смей меня целовать. Нет, — шепчу, облизывая губы, всё ещё хранящие следы его прикосновений. Отхожу к кровати, мотая головой.
