Ох, же чёрт, это так тяжело было. Сказать все эти слова. Сложить в цепочку. Я никогда такого не говорил кому-то. Не делился тем, что творится в моей душе. И говорят, что после признаний, приходит облегчение, но это ерунда. Мне теперь ужасно страшно поднять голову и услышать ответ. И, вообще, может быть свалить по-быстрому?
Моё сердце готово разорвать грудную клетку. В горле першит. Глотать не могу. Даже голова кружится. Не дай бог, свалюсь сейчас в обморок! Вот потеха будет для всех. И всё из-за вот этой девушки, сидящей напротив меня. Как может один человек превращать другого в маленького и беззащитного зверька? Не знаю, но именно так себя и чувствую в эту минуту.
– Я большую часть своей жизни гналась за словами о любви от отца, от матери, от тех, в кого верила, – медленно начинает Мира, и я поднимаю на неё голову.
– А потом всё стало бессмысленным. Деньги. Роскошь. Окружение. Люди. Они серые. Безликие. Скучные. Похожие друг на друга. Вырваться нет возможности, да и никогда не будет. И появляешься ты, с этими татуировками, наглый и не знающий, что такое мой мир. Ты прав, это очень сложно. Но разве сложно не означает интересно? Сложно – это и есть жизнь, о которой я когда-то мечтала. Я хочу этих сложностей. Хочу принимать решения, важные для меня, а не для статуса. Мне хорошо с тобой, Рафаэль. Я боюсь всего этого, но с тобой не страшно. С тобой мне очень комфортно. И даже то, что у тебя нет счетов в банках, домов, и тому подобной чуши, которой я сыта по горло, меня не волнует. Хочу понять, кто я такая на самом деле, и что для меня важно. С тобой я это делаю, и другого не желаю. Меня устраивает жить, не давая оценки тому, что происходит между нами, – она замолкает и, поджимая губы, прячет взгляд. А у меня сердце распахивается навстречу её словам. Оно буквально впитывает в себя с кровью каждый звук её прекрасного голоса и вырезает на венах её имя.
– Я могу рассказать тебе, что означают мои татуировки, – предлагаю, чтобы немного унять волнение от произнесённого и честного признания.
– Я хотела спросить, но всё забываю или устаю. Расскажи, – на её губах играет улыбка. Наши глаза встречаются, и мне так легко сейчас. Когда сошлись наши мнения, и я услышал то, чего не ожидал, мне становится намного легче двигаться дальше во тьме.
– Это трайбл татуировка. Для многих это просто чёрные узоры, в которых нет никакого смысла. Но это не так. Когда человек выбирает этот вид тату, то он должен чётко понимать, что это описание его жизни, чувств, стремлений, пройденного пути. Они берут свои истоки из Полинезии. Я читал, что у народов Маори они означали сильную выдержку. Я сам рисовал их для себя. Они не сразу появились у меня, сначала на груди, мягкие линии символизируют маму и брата, которые рядом с сердцем. Есть резкие переходы, есть более плавные, но все оканчиваются острыми углами. Я пока не могу закончить ничего безболезненно, и угол означает боль. Таких у меня четыре.
– То есть если знающий человек посмотрит на твои татуировки, то он сможет прочесть твою душу?
– Практически так. Но вряд ли поймёт всё, потому что каждый рисунок индивидуален, можно лишь догадываться о том, что он несёт в себе. Ещё это мой оберег и некая защита от чего-то плохого.
– Выходит, что ты будешь набивать их и дальше? – Интересуется Мира.
– Думаю, да. Ведь моя жизнь продолжается, и, главное, я бы хотел, чтобы прочувствованное мной было со мной всегда. Знаю, что с этим меня не возьмут на приличную работу, я уже и не надеюсь, так что моё тело – личное полотно страданий и радости.
– И когда у тебя появилась первая?
– Лет в четырнадцать, один парень практиковался на мне. Я заработал на этом, а потом мне понравилось. И я выдумал то, что хотел бы видеть вместо сердечек и звёздочек, – хмыкаю я.
– Но… как? Ты закрасил это?
– Удалил, остались шрамы, и тогда на них нанесли эти татуировки.
– Больно?
– Терпимо, я даже пару раз засыпал.
– А я думала это просто мазня. Надо же, это очень интересно, и я бы… – Мира обрывает предложение, когда нам ставят наш заказ.
– Не говори, что сделала бы что-то подобное, – произношу я.
– Я и не собиралась. Я хотела сказать, что почитала бы об этом больше, чтобы понять весь смысл, – кривится она, желая, наверное, показать мне язык.
– Не утруждайся, принцесса, ноготь сломаешь, – поддеваю её.
– Не подавись, мон шер, от своего сарказма, – парирует она.
Улыбаясь, качаю головой, она отвечает улыбкой. Мы принимаемся за ужин, вновь возвращаясь к татуировкам, и я делюсь с ней смешными случаями, которые просто придумываю для неё. И мне не стыдно. Я готов вечно слышать её смех и видеть округлившиеся голубые глаза, а затем наигранное недовольство. Мы молоды. Мы свободны. Только мы. Она и я. И пусть, действительно, всё остальное подождёт.
Глава 65
Мира
– Вот ты заморочилась, – раздаётся неожиданный шёпот над ухом, и иголка проникает под кожу пальца, отчего я вздрагиваю, издаю стон и одновременно подскакиваю, вынимая её.
– Боже, как больно! – Взвизгиваю я и обхватываю губами палец, втягивая в себя каплю крови, смотрю на недоумённого и полуголого Рафаэля с мокрыми после душа волосами.
– Чёрт, принцесса, прости. Не думал, что ты так увлечена, – его губы изгибаются в сладкой и виноватой улыбке. Он подходит ко мне, вынимает изо рта мой палец, тут же перекладывая в свой. Горячий. Порочный. И все мысли, чтобы накричать на него не делать так больше и не подкрадываться из-за спины, вылетают, когда я гипнотизирую его губы, обсасывающие мой указательный палец.
– Ты… всё нормально, – шепчу я. Голос пропадает от горячей волны, разливающейся обжигающим пламенем по венам и сосредотачивающейся между бёдер.
– А кровь, оказывается, голубой не бывает, только красная и очень-очень вкусная, – тянет он и, вынимая изо рта мой палец, разглядывает маленькую ранку.
– Мон шер, это ведь только оборот речи, – нервно улыбаясь, отвечаю ему и вырываю свою руку из его.
Рафаэль удивляется ещё больше моему поведению, да я и сама не могу контролировать себя. Этот день стал для меня, наверное, одним из самых счастливых в моей жизни. Все сказанные слова подарили мне страшную и жестокую надежду на чувства и, возможно, то, что называют любовью. Но я не планировала такого и не знаю, как реагировать на свои ощущения, на то, что творится у меня внутри, после прогулки, нежных поцелуев и настоящих, живых отношений с парнем. Моих первых отношений. Оливера я в счёт не беру, ведь там всё было построено на выгоде. А сейчас здесь и со мной парень, которого никогда не примут в моём окружении. Он не знает многого обо мне, и я чувствую себя странно, да и то, как отвечает моё тело, пробуждаясь от его мягких прикосновений, от его темнеющих глаз и чувственных губ.
Я не понимаю, откуда берётся дрожь в коленках, прячу взгляд и возвращаюсь к рубашке, аккуратно затягивая петлю, отрезаю нитку маникюрными ножницами в полном молчании.
