– Причина, Рафаэль. Это ты не хочешь понять, где оказался. Ты не хочешь принять, какие здесь законы. Я их пишу. Я их устанавливаю, как и правила. И следуя им, тот, кто это сделал, поплатится очень жестоко. Я кишки выпотрошу и сотворю то, что должна. Я уничтожу этого человека. Изрежу его и выброшу. И никто ему не поможет. А ты не лезь, если мои методы защиты себя и своего места в моём мире, тебе не нравятся. Вот то, чего я опасалась. Ты не примешь меня настоящую. Ты боишься того, что у меня внутри, хотя разглагольствовал о том, что всё это красиво. Нет ничего красивого в моей душе, и не будет. И это утро тому подтверждение. Теперь выбор за тобой, мон шер, – она делает паузу.
– Нет, не надо…
– Ты обязан выбрать сторону. Ты обещал, что будешь бороться. Ты убеждал меня, что умеешь это делать, а сейчас тушуешься, отходишь в сторону и бежишь от того, чем грозит тебе и мне наша связь. И раз ты не желаешь помочь мне защитить себя и мой мир, то лучше не мешай и, действительно, скройся, чтобы не попасть под огонь.
– Неужели, место в сестринстве и твой авторитет стоят всего этого? Неужели, твоя власть стоит потери нас с тобой, Мира? Неужели, ты так поступишь из-за каких-то фотографий?
– Дело не в фотографиях. Дело во мне. Я прошла через подобное год назад, но сейчас я уже не отвергающая правила девочка. Я выросла и научилась выживать. И я сделаю то, что посчитаю нужным. Тебя это больше не касается, – цедит она.
– А если я найду этого человека? Если я всё улажу? Если…
– Нет, больше никаких если. Я долго терпела. Долго позволяла им насмехаться, ради тебя, Рафаэль. Ради нас, как ты говоришь, но с этого момента я сама возьмусь за тех, кто решился прибегнуть к подобному. И надеюсь, что это не ты, мон шер. Ты не представляешь, какой я могу быть, когда защищаю своё.
– Ты угрожаешь мне? – Рычу я, не веря в происходящее. Как, вообще, мы докатились до такого?
– Веду с тобой диалог, из которого ты должен понять – я не оставлю автора этих фотографий и дерьмо, которым меня облили, безнаказанным. И радуйся, что я разговариваю с тобой, это ещё сохраняет жизнь тому, кто влез в мои случайности. Я в них, увы, никогда не верила, и сейчас ничего не изменилось. Если ты не готов защищать меня, то я буду поступать так, как и раньше. Вы, парни, любите бросаться словами, обещаниями и возвышенными фразами, а на деле лишь трусы, не умеющие видеть дальше своего члена. И я не удивлюсь, если к этому всему добавятся пикантные подробности наших свиданий в постели. А теперь пошёл вон, не доводи всё до крайностей, Рафаэль. Не заставляй меня развивать эти мысли, потому что они намного сильнее, чем доверие к тебе, – Мира делает шаг, чтобы обойти меня и приблизиться к шкафу, но хватаю её за локоть и дёргаю на себя.
– Я не собираюсь выслушивать оскорбления, Эмира. Я не позволю тебе погубить то, что у тебя внутри. И ты слепа, раз не видишь, что я пытаюсь защитить тебя от этого дерьма другим способом. Не жестоким. Не уничтожающим, а более безболезненным. Но такого я тебе не прощу. Не сейчас. Не в эту минуту. После всего, что мы с тобой пережили. После всех терзаний, мучений и страхов быть вместе, ты не имеешь права так со мной обращаться. Я не дам тебе отнять у меня мою девочку, понятно? Я не разрешаю тебе забирать у меня то тёплое чувство, которое мне необходимо! Я прикончу тебя, если ты заставишь меня ненавидеть тебя! Я тоже готов бороться, Мира. Если понадобиться с тобой и за тебя. Если ещё раз выгонишь меня, я придушу эту суку в тебе. Да и сделай так, чтобы моя злость не разрослась, иначе тебе будет плохо. Обещаю. И я это делаю ради тебя, Мира. Только ради тебя и никого другого, раз ты не желаешь услышать меня и попытаться подумать разумно, – отпуская, толкаю её к раздвижным дверцам шкафа от злости и обиды, причинённой её холодным и колким взглядом, её недоверием и её желанием удержать чёртову власть, не имеющую никакой ценности. Ненавижу это место! Ненавижу всё здесь! Они убивают всё хорошее в нас, заставляя воевать друг с другом. И я подчиняюсь им, не имея шанса остыть. Меня уже затягивает в круговорот, в котором пытаюсь угадать, кто прячется за маской.
Хлопаю дверью и залетаю к себе. Единственная подозреваемая для меня – Флор. И я должен поговорить с ней, убить, если потребуется, и добраться до неё раньше Миры. Я знаю, что это только начало нашего личного ада, в котором мы сгорим. Сдохнем оба. И я боюсь. Мне больно от осознания того, что чудовище лишь спало в девушке до определённого времени. Я не хочу в это верить. Какая-то ерунда творится вокруг нас и в моей груди. Раздирает. Там. В груди. Как листы бумаги разрываются красочные воспоминания счастья и радости. Чувств. Нашей истории. Нет! Не дам Мире совершить глупость из-за проклятой власти и короны! Не позволю! Я не желаю видеть её такой! Я не приму её такой! Я не могу причинить себе боль и просто наблюдать, как она сотворит жестокий удар по самой себе, и он рикошетом ворвётся в меня! Я достаточно пережил, но вот о любви не имею представления. Не знаю, за что любят, вообще. И любят ли недостатки, которые пугают больше всего. Не знаю… я не знаю, что мне делать со своими эмоциями и страхом за нас. Я не хочу… не разорву ни одной страницы. Это мы. Мы обязаны выжить вместе!
Глава 67
Рафаэль
Когда я жил на улице, бродил под дождём в сырости и слякоти, искал место, где можно покемарить или просто подождать заказчика, то порой думал о том, а как живут в этот момент те, у кого достаточно денег для спокойного существования. Я представлял, насколько интересен их мир с распахнутыми дверьми и огромными возможностями. Я видел их, стремящихся к чему-то важному, к развитию личности и образованию. Ни одна из моих мыслей не подтвердилась. Они только усложняют себе жизнь. Они настолько ограничены и имеют стадный рефлекс, что я испытываю разочарование. Глубокое и неприятное. Им ничего не нужно, они стремятся превратиться в безобразных и бессердечных уродов, для которых другие люди – средство повышения своего эго. И для них даже создано отдельное место, проклятое королевство, где их учат деградировать и наказывают, если ты не желаешь быть похожим на них. Этот хаос страшен. Но он даёт чёткое понимание, откуда в нашем мире столько войн, бедности и горечи. Если им управляют подобные чудовища, то ничего хорошего никто не узнает. И я сейчас это наглядно вижу на примере, окружающих меня, ещё молодых студентов, уверенных, что подобное поведение, едкие фразы, насмешки над настоящими чувствами и искренними душевными терзаниями – норма. Они никогда не познают чего-то большего. Никогда не изучат самих себя и не покажут, кто они на самом деле. Они все прячутся за одной моделью поведения – не толкнёшь ты, толкнут тебя, а там и затопчут.
– И каково это – целовать ту, у кого ещё недавно был другой член во рту? – Летит мне в спину. Полдня я терпел. Полдня и грёбаных девять часов наблюдал, какой рой жалящих пчёл кружит вокруг меня. И всё это время я пытался обуздать в себе злость и желание ответить так, как от меня ждут. Моральное давление намного сложнее сносить, чем любое другое. Ни голод, ни бедность, ни сон на улице не могут сравниться с подобным. И я готов сорваться. Я на грани. Они все набрасываются на меня, высмеивают, пишут гадости и обсуждают за моей спиной, как долго Мира наставляет рога Оливеру. Я больше не могу! Я всего лишь человек, которого тоже можно довести. Я из крови и плоти. Моё сердце бьётся. Мои мысли крутятся вокруг всей этой чёртовой ситуации и более чем тысячи комментариев на сайте. Знаю, что не следовало мне читать их, но я должен понять, почему Мира настроена настолько воинственно. Против меня. Против всех. И я уподобляюсь им. Я превращаюсь в марионетку, которой управляют эмоции. Я не в силах их контролировать.
