– Честный народ засыпает. И наступает время для совершения преступлений. Мафия просыпается и знакомится друг с другом, – приоткрываю глаза. Всё плывёт. Несколько лиц кружится и только через несколько секунд собирается в одно. Карстен.
– Ой, ты не вовремя проснулась, Мира. Ты же не мафия, но раз нарушила правила, то придётся тебя наказать, – его губы растягиваются в язвительной улыбке.
– А как у нас наказывают непослушных граждан? Правильно, их убивают, – он выпрямляется.
Закрываю глаза. На моих губах скотч. Рот заклеен. Я не могу пошевелиться. Но я сижу. На стуле. Я связана. Мои ноги, талия и руки. Но руки…
Снова приоткрываю глаза и опускаю голову. Она такая тяжёлая, словно меня, действительно, ударили.
– Вот не умеешь ты быть правильной гражданкой нашего королевства, Мира. Везде тебе нужно быть незабываемой. И это стало для тебя огромной проблемой. Для меня тоже…
Мои руки связаны как-то странно. Ладонями и запястьями вверх. И под верёвками ткань, мягкая ткань, чтобы не осталось следов от верёвок.
Белч…
– Думаешь, я хочу этого? – Меня хватают за подбородок и поднимают лицо выше. Глаза слепит от яркого света. Его очень много.
– Чёрт, нет. Понимаешь? Я же планировал всё иначе. Я дал тебе всё. Я дал тебе временную свободу, но тебе было мало. Чего тебе не сиделось на месте, а? Что же ты за дура? – Отталкивает меня, и я кривлюсь от боли в шее.
– Слушай, хватит уже тянуть сопли. Чем быстрее закончим, тем быстрее свалим отсюда, – у меня холодеет кожа от голоса Рафаэля. Он звенит в ушах, сменяясь другим…
Прости меня…
Белч, как ты мог?
– Отвали, – фыркает Карстен. – Я никуда не спешу, а если у тебя яйца зудят, так почеши их и заткнись.
– О-о-о, только не говори мне о том, что ты испытываешь какие-то чувства к ней? Чёрт, это так тупо, – неприятный смех, от которого тошнит. Его смех.
– А ты – нет? Насколько мне помнится, то ты чуть не рыдал от боли, но не хотел от неё отказываться.
Я не узнаю это место. Оно другое. Отличное от прошлого. Позади меня темно и сбоку тоже. А вот за спинами двух парней много света. Здесь воняет сыростью и кровью. Здесь пахнет ещё чем-то очень знакомым… но я не могу понять, что это. Важное что-то…
– Ты ещё вспомни о том, что было, когда я родился. В том-то и дело, Карстен, любовь очень часто путают с желанием секса. Не завидуй, ты ничего не потерял. Но понимаю тебя. Сосёт она неплохо. Потенциал чувствовался, а теперь, увы… увы, и даже не жаль. Давай, быстрее. У меня свидание ещё, – Рафаэль отходит и приоткрывает часть чего-то очень белого. Два прожектора. Они светят вперёд.
– Карстен, серьёзно, он прав. Мы и так ждали слишком долго, пока она очнётся. Пора уже. Мы должны закончить всё и исчезнуть. Это наше последнее дело, и всё, больше никакого шантажа, – устало тянет Самуэль.
– Как я от всех вас устал. Нытики. Каратель, начинай, я пока подготовлю нашу принцессу. Мы же не хотим, чтобы она сошла с ума, – Карстен вновь наклоняется ко мне, обхватывая руками мои запястья и облокачиваясь о них.
– Позёр, – фыркает Рафаэль, проходя мимо нас, отчего происходит слабый ветерок, и меня тошнит от его вони, смешанной с другой. С её.
– К сожалению, это для тебя единственный выход, чтобы остаться в живых. Мне вот жаль, честно. Я сделал всё, чтобы ты осталась со мной, но ты глупо выбрала другого. А что он? Ничего, Мира. Ничего, как и Оливер, как и остальные. Только я мог тебе помочь, но ты решила сама всё за себя. Я не могу оставить свидетелей, понимаешь? И как любой человек хочу покаяться перед своей последней жертвой, лучше жертвой в моей жизни. Ты слишком болтлива, и ты начала меняться. Зачем ты это сделала? Зачем тебе нужны друзья? Зачем тебе любовь, если без неё и так хорошо живётся? Ты была богата, красива и чрезмерно упряма. До последнего держала марку. Это меня восхищало. И что с тобой стало, а? Скажи. Нет, ты не можешь. Да и не надо. Наслаждайся, это твоё последнее шоу, и ты будешь сидеть в первом ряду. Что может свести с ума, Мира? Что может свести тебя с ума? – Карстен выпрямляется и обходит меня, останавливаясь позади.
Теперь я вижу. Это матрас, обтянутый белой простынёй, и на него направлены прожекторы. Не только они. Ещё и камеры. Несколько их, словно это съёмочная площадка.
– Из-за тебя пострадало так много людей, Мира. Ты только задумайся, сколько их было. А всё потому, что тебя нельзя было трогать до определённого момента. Если бы не Оливер и его болтливый язык, то ты могла бы сбежать. Я бы помог, клянусь. Но… чёртово «но» всегда было и будет. Ты не умеешь выбирать парней, Мира. Тебе следовало думать прежде, чем влюбляться во врага. Власть такая коварная сука, дорогая. Она порабощает намного сильнее и быстрее, чем любая женщина. И это случилось с твоим милым Рафаэлем. Удивительно, как легко он продал тебя за своё будущее и стабильность. Ты была всего лишь способом добиться власти. И теперь она у него. А вот и наша гостья, – поворачиваю голову, и моё сердце на секунду замирает.
Нет! Нет! Белч! Козёл! Что ты натворил!
Я дёргаюсь. Мычу и мотаю головой, пытаясь как-то выбраться. Скулю и снова дёргаюсь.
– Покажи ей, кто у нас здесь! – Перебивая жуткий крик и визг, Рафаэль тащит по полу Сиен за светлые волосы. Она брыкается, стараясь ударить его, но два парня подскакивают к ней и блокируют тело.
– Мира! Нет… ну, пожалуйста, не надо… не надо… – молит подруга, когда наши глаза встречаются. На её щеке синяк. Одежда порвана, и глаза покраснели от слёз.
Меня начинает трясти от ужаса и страха. Я выгибаюсь на стуле, но слишком крепко привязана, а сам стул, оказывается, прибит к полу. Я не могу выбраться… ничем не могу помочь.
– Начинаем, – командует Карстен.
– Может, вколоть ей что-то, чтобы была не такой громкой? – Спрашивает Самуэль.
– Ни черта. Это видео мы продадим за огромные деньги. Привяжите её к нашему королевскому ложу. Рафаэль, иди переоденься. Посвятим тебя в настоящие Всадники, и ты станешь частью жизни Кровавого Валентина. Мы же не хотим, чтобы тебя кто-то узнал, и ты потом сдал всех нас, – усмехается Карстен.
Пока они говорят, я постоянно двигаюсь. Кричу, но выходит лишь мычание. Дёргаю руками, ногами и всем туловищем, но оно, мало того, что не поддаётся мне, оно меня предаёт. Я не могу… не могу… только не она.
Рафаэль, прошу тебя! Опомнись! Умоляю тебя! Если ты хотя бы немного что-то чувствовал когда-то, прекрати это! Не делай этого!
Сиен тащат к матрасу и швыряют на него. Пытается бежать, но Курт ударяет её по животу, когда она делает очередной рывок в сторону. Подруга съёживается, плачет и задыхается.
– Знаешь, что тебя сведёт с ума? Боль. Ты очень интересная личность, Мира. В последнее время я узнал о тебе так много от нашего Карателя. Он точно знает, кто заставит тебя лишиться здравого ума. И это она. Чёрт, это было довольно просто. Хорошая девочка, такая нежная, добрая и глупая. А кто и её подставил, догадываешься? Её же парень, как и тебя. И самое интересное, он так плакал, так молил своего друга образумиться. Вспомнить, сколько боли уже было, и остановить её. Мда, это всё так… так прекрасно. Тебе не кажется, что только настоящие эмоции могут помочь остаться человеком и они же убивают? Посмотри на неё, ещё немного, и она узнает, каково это – быть на твоём месте, – Карстен хватает меня за подбородок, поворачивая лицом к Сиен, которую распяли на импровизированной кровати. Она уже и кричать не может. Только хрипит и плачет.
