– Конечно, кому же ещё делать выводы о том, почему девушки стонут, как не девственнице, предпочитающей быть парнем для всех. О да, у тебя же опыт. Подскажи-ка мне, где сейчас твой суперхороший принц Бруно, ради которого ты вырядилась, как цыпочка? А ну-ка, напомни мне, где же он был, пока я исправлял положение и не позволил унизить тебя при всех его явным показательным предпочтением другой!
– Вот ты козёл, Эд…
– Гарри!
– Мудак – отличное определение для тебя теперь. Думаешь, меня волнует Бруно? Господи, нет! А ты раздул из мухи слона! Именно ты! И ты ни черта не исправил положение, ты его усугубил, как обычно, потому что решил, что стал номером один во всём. Увы, ты номер один, но с конца, придурок! А Лоле, видимо, нравится твоя слизь, раз она до сих пор терпит тебя! Я рада, что ты ушёл! Вот и уходи навсегда! – Яростно толкаю его в грудь.
– Хватит драться уже со мной! И я уйду! Возьму и уйду, а ты потом будешь рыдать, что упустила такого крутого перца, как я!
– Ой, точно! Ты настолько крутой перец, что у меня зуд начинается по всему телу и аллергическая реакция на тебя!
– Он у тебя начинается, потому что ты не можешь веселиться, как я, и завидуешь мне! Ты постоянно приплетаешь Лолу, а она идеальная! Она офигенная цыпочка. И то, что она умеет в постели, тебе может только сниться, ведь ты спишь и видишь, как бы стать такой же! Знаешь, почему ты сейчас бесишься? Потому что ты хочешь быть в центре внимания, и чтобы хоть кто-то сорвал твою «вишенку»! Не я сделал из тебя шлюху, а ты сама! Ты вырядилась так, чтобы тебя хоть кто-то снял! Хоть как-то на тебя обратили внимание! Но одной одежды мало! Надо быть крутой, а не забитой истеричкой! Ты бешеная дьявольская рабыня! – Гарри в отместку толкает меня в плечо. Мало того, что он орёт, как безумный, оскорбляя меня, так ещё и руки распускает.
– Ну держись, птенчик! Я тебе сейчас язык вырву и в задницу вставлю! – Шиплю я.
Глава 17
Джозефина
В боку уже колет, я останавливаюсь и, опираясь на колени, шумно дышу.
– А ну иди сюда, трусливая задница! Я не собираюсь за тобой по всему городу носиться! – Кричу, поднимая голову и зло смотря на Гарри, стоящего в трёх метрах от меня.
– Слушай, это уже смешно, кроха. У меня дыхалки не хватает. Успокойся и дай мне вернуться в бар к Лоле, – он издевается надо мной, нагло облизывая сухие губы.
Мало того, что я бегаю за ним по улицам, пытаясь поймать и отлупить, а он, как оказалось, движется быстрее, чем я на этих чёртовых каблуках. Так ещё и Лолу снова вспомнил!
Кажется, из моих ноздрей сейчас дым повалит.
Рычу, как чёртова психопатка, и снова срываюсь на бег, размахивая сумочкой.
– Боишься меня, да? Да-да, бойся меня! Я твои мозги по земле размажу и напишу ими «крутой»! Крутой он! Сейчас я тебе покажу, какой ты крутой! Возомнил себя невероятно кем! Хватит убегать от меня! – Гарри несётся в другую от дома сторону, а я за ним. Он так легко перепрыгивает через заборы, смеясь над моими словами, чем ещё сильнее бесит меня.
– Не догонишь! Не догонишь! Ноги у тебя короткие, не то что у Лолы! Они идеальные!
Из моего горла вырывается крик, больше похожий на ор раненой слонихи, и я сбрасываю туфли, разбегаясь быстрее. Гарри оборачивается, смеясь и даже не делая попыток убежать, но его лицо вытягивается, когда он замечает меня, босую и готовую разорвать его.
В одну секунду наклоняюсь изо всех сил толкаю его в живот, опрокидывая на спину.
– Чёрт! Джози! – Орёт он.
– Ну что, попался? Держись теперь! – Сдуваю с лица пряди волос, довольно усаживаясь на него.
– Ты в защите играла? Мне больно…
– Сейчас тебе будет ещё больнее. Что ты там вякал, козявка? Я сама виновата? Сама? – Ударяю его по плечу, а Гарри закрывает лицо руками.
– Что у меня длины ног не хватает?! Зато я прекрасно умею постоять за себя, а не терпеть твою тушу рядом всю жизнь! Наглый отморозок! – Визжу я, лупя его по рукам.
– Ты меня достала! Истеричка! Тебе бы силу в другое русло направить! – Гарри пытается схватить мои руки, но я лишь быстрее молочу ими.
– Я и направляю! Не нравится? Будешь думать, что говоришь мне! Той, кто тебе задницу твою вонючую всю жизнь подтирала! Ты…
– Правда не так красива, да, Джози? Не любишь, когда тебе говорят правду? Так знай! Ты! Неврастеничка!
– Новое слово выучил, тупой баран? Когда это? Пока языком буравил чьё-то горло? Получай! Я тебя…
– Задолбала!
Визжу и каким-то образом оказываюсь лежащей на спине, на чужой лужайке, прижатой к ней всем телом. Распахиваю от удивления глаза, а ладони горят от боли.
– Всё! Хватит! Думаешь, раз ты девушка, то я не применю силу к тебе? Ни черта! Ты ведёшь себя, как парень! Дерёшься со мной! Это ненормально, слышишь? Тебе самой нравится быть сильной и доказывать это другим, поэтому они и не воспринимают тебя, как девушку, даже в этом отвратительном, старом и самом чудовищном платье в мире! – Жмурюсь от крика Гарри, направленного прямо мне в лицо.
Вся злость улетучивается, и я понимаю в каком ужасном положении нахожусь. Я веду себя безобразно, начиная с того момента, как он вернулся из Парижа. И даже объяснить это не могу самой себе. Я словно с ума схожу, или же меня тоже инопланетяне похитили, сделали странную лоботомию и вернули обратно, пока я спала.
– Что со мной не так? – Хнычу я.
– Дура ты. Вот что с тобой не так, – тяжело вздыхает Гарри и отпускает мои руки. Он садится на лужайку, пытаясь отдышаться, и потирает плечи, по которым я его била.
– Ты не видишь того, что вижу я, кроха. Ты настолько зациклена на том, что о тебе подумают другие, раз не хочешь даже бороться за саму себя. Нельзя так. Ты всё воспринимаешь очень остро и почему-то исходящее только от меня. Ты Бруно должна была врезать, а устроила гонку по всей округе, чтобы отлупить меня непонятно из-за чего. Девушка не может так поступать. Максимум подлить слабительное в коктейль и угостить им ненавистного парня, но не драться, – тихо добавляет он.
– Прости меня…
– Почему? Скажи, что заставляет тебя так ненавидеть себя, а? Ты же сама не воспринимаешь себя, как личность. Ты пытаешься что-то и кому-то доказать. Но что? Не платье делает девушку девушкой, а она сама. То, как она подаёт себя. То, как она соблазняет. Не нужно быть самой красивой, чтобы при твоём появлении слюни текли у парней.
Сажусь рядом с ним и одёргиваю платье, стирая слезу, выкатившуюся из глаз.
– Может быть, я с ума схожу? Я не знаю, Гарри. Мне кажется, что я всегда должна защищаться от них. И тебя защищать. И я дерусь, потому что ты не мог. Эд ни разу не вступился за меня. Он только читал нотации, а папа учил меня самообороне. Он же бывший военный. Я не знаю, что со мной происходит. Я никогда так себя не вела. Ты же знаешь… я, наверное, мне лучше раньше уехать отсюда, и всё. Чертовщина какая-то, – шепчу я.
