– Да, очень смешно. Я один. Я…
– Знаю, Гарри. Знаю. Всё в порядке. Наверное, ты прав. Я возненавидела себя за слабость и слишком сильно поверила всем словам Эда. А ты показываешь мне, что я намного больше, чем обычный «парень Джо». Не знаю… я не могу нормально сформулировать то, что сейчас творится в моей голове. Там каша. Огромное количество каши. Но определённо, ты мне нравишься больше, чем Эд, даже с твоими заморочками и раздутым эго. Это, наверное, плохо, да? Ведь тебе неприятно это слышать от меня, – кривлюсь, бросая взгляд на Гарри.
– Нет, это не плохо. И со мной всё нормально. Ты должна была сказать это Эду раньше, не боясь ранить его чувства, потому что их у него, видимо, и не было. И ты, кроха, намного больше, чем парень. Я запрещаю тебе, вообще, говорить о том, что ты парень. Ты девушка. И очень красивая девушка, но это платье больше не надевай. Только ленивый не повернулся, чтобы посмотреть и угадать, какого цвета трусики на тебе, и есть ли они вообще. Да, ещё нижнее бельё. Если не хочешь, чтобы тебя изнасиловали, носи его. Всегда. Желательно с замками. Иначе кто-то решит настроить новую волну на приёмнике, – приоткрываю рот из-за его красноречивого взгляда на мою грудь.
– Ты обалдел?
– А что? Разве не прав? Хоть платье и переливается, но любой парень, запомни, любой, в первую очередь оценивает тело, а потом лицо, остальное его мало волнует. И что он видит, когда смотрит на тебя? Как топорщатся сверкающие экскременты единорога на твоих сосках, значит, они возбуждены, и на тебе нет бюстгальтера. Если они возбуждены, то ты готова к большему. Ты пришла именно за приключениями. Он переводит взгляд ниже, и что получает? Голые шикарные ноги, едва прикрытые упругие ягодицы и высокие каблуки, которые уже, по определению, делают девушку сексуальной. О чём он думает? Конечно, о том, что ты доступна и молишь о сексе с ним. Всё. Он идёт в атаку. Ты отказываешь ему. Он принимает это за вызов, ведь экскременты единорога всё сильнее выпирают, значит, парень тебе нравится. И ему плевать от холода это произошло или же просто от трения о ткань. Он думает о себе. Отказываешь снова, а он злится. Итог: тёмный переулок и твоя «вишенка» сорвана. Поэтому, кроха, не доводи парней до греха, ведь ты сама призываешь их к этому.
Что? Какого чёрта это сейчас, вообще, было?
– И да, чем дольше ты держишь рот открытым, тем сильнее это возбуждает парня, потому что он прикидывает, как широко он может открыться, вообще. Снова опускает взгляд на твои ноги и представляет, как каблуки впиваются в его поясницу, когда он тебя трахает. У нас примитивное мышление, и обычно мы думаем членом, – Гарри подходит ко мне и пальцем надавливает на подбородок, направляя его вверх, отчего мой рот закрывается.
– Хочешь ещё расскажу кое-что о тебе? – Интересуется он, а его палец медленно вырисовывает круги на моей скуле.
– Я… нет. Достаточно, – дёргаю головой и отхожу на шаг.
Мои щёки горят от смущения и такой открытой информации. Боже. Я ни разу не слышала подобного в своей жизни, особенно от парня, так похожего на Эда. И его слова… мне бы разозлиться, выгнать его, но даже дышать сложно. Мне жарко от плиты, да ещё и продолжаю чувствовать прикосновения его пальца к своей скуле. Чёртово вино.
Делаю глоток из кружки. Большой глоток. Надо бы запить смущение и успокоиться. Чёрт возьми!
– Не смотри на меня, – шепчу, открывая кран, и мою помидоры.
– Почему?
– Ты… не можешь говорить мне такое. Это неправильно.
– Нет, это правильно. Не хочу, чтобы ты попала в какую-то передрягу из-за незнания мужского мышления. Оно примитивное, клянусь. Я сам такой.
Бросаю взгляд на Гарри, потягивающего вино из кружки.
– То есть тебя это заводит? А как же Лола? Она была в облегающем платье, которое в разы откровеннее моего, – напоминаю я.
– Лола. Она привыкла к мужскому вниманию, и это её образ. Дома она ходит в пижамных шортах и топике. И она знает, как действует на мужчин. Она добивается этого. И да, её тоже воспринимают, как секс-фантазию. Но ты отличаешься от неё…
– Конечно. Куда мне до неё и до её идеальных пропорций, – фыркаю я.
– Эй, прекрати. Не унижай саму себя в своих же глазах. Все девушки разные. И я говорил, что у тебя есть много плюсов. И для многих они очень важные.
– Но всё сводится к сексу, а как же чувства? Ты говорил о том, что меня удобно трахать у стены и везде. Именно это ты сейчас имеешь в виду. Но разве бездушный секс не приедается?
– Нет. Не приедается. Поверь, мужчины не стремятся к чему-то большему. Они хотят больше секса. Они легко перестраиваются и забывают о цыпочках, потому что чувствуют меньше, чем они. Наш спектр чувств развит не так, как у вас. Поэтому да, нам намного проще в этой жизни. Знаешь, почему Бруно не захотел на самом деле поцеловать тебя при всех?
– Даже не хочу.
– Хочешь. Так вот. Не из-за прошлого. Он испугался ответственности. Если он всем покажет, что добился своего, то есть официально подтвердит то, что он несвободен, то будет повязан по рукам и ногам общественным мнением. А так он может продолжать развлекаться, делая вид, что ты виновата во всём, и он просто ищет тебе замену. Всё очень просто, Джози. Он не хочет быть первым. Он хочет быть следующим после первого. Игрок. Я сам такой.
– Хорошо. Игрок. Но тогда кого ты мне оставляешь? Что мне делать, если от меня все бегут, а остальные видят во мне парня, умник?
– Не торопиться. Будет парень. Будет подходящая обстановка, и, может быть, это тоже будет игрок. Но он будет готов быть и первым, и следующим. Не зови неприятности. Ты выделяешься среди остальных девушек своей невинностью, а потерять её ничего не стоит. Съезди в любой другой город, пройдись по нему вот так, как сегодня. И вуаля, ты распрощается с прошлым. Только нужно ли тебе это? Готова ли ты к бездушному сексу?
– То есть ты предлагаешь мне ждать принца? Но я не верю в сказки, Гарри. Я не так уверена в себе, как Лола. Я просто чувствую себя обделённой, что ли. Как будто все состоят в тайном сообществе, в которое меня не взяли. И мои гормоны, наверное, бунтуют. Очень бунтуют, – бросаю перетёртые помидоры к равиолям и мою руки. Допиваю своё вино, а Гарри вновь наполняет мою кружку.
– Я тебе ничего не предлагаю, кроха. Но ты не готова к бездушному сексу. Ты не такая. Тебе нужна романтика и что-то особенное. Не ломись туда, где тебе быть пока рано.
– Мне двадцать три, – напоминаю ему.
– И что? Хоть тридцать. Какая разница? Главное, что ты чувствуешь внутри. Ты должна быть в гармонии с собой.
– А ты в гармонии с собой, Гарри? – Выделяю его имя интонацией, отчего он прыскает от смеха.
– Нет. Не в гармонии.
– Почему?
– Потому что я начал думать. Обычно я этого не делаю. Мне непривычно, и пахнет офигенно. Я есть хочу, – скулит он, падая на стул.
– Красиво ушёл от темы.
