– Альтер-эго. Я помню, – шепчу, кивая ему и натянуто улыбаясь. – Тебе так проще принимать действительность, будучи другим человеком. Я понимаю, Эд, всё понимаю. И я не против. Просто не теряй свои корни и прошлое. Оно важно для каждого, а для тебя особенно. Цени его, как и будущее, ведь именно оно показало тебе твои ошибки, и ты увидел то, что требовалось изменить в себе. Ты это хотел объяснить?
– Да… да, конечно, – Гарри отпускает мою руку и поджимает губы. Он лжёт. Что-то ещё есть, но он не готов мне рассказать, или же я не хочу этого знать, потому что боюсь правды. Боюсь, что моё сердце разобьётся впервые и навсегда.
– Пошли спать? Сегодня был сложный день, а завтра будет ещё сложнее, нам нужны силы.
– А как же мы, Джози?
– А что мы?
– Это всё может разрушить то, что сейчас между нами. Я не хочу тебя разочаровать.
– Гарри, – забираюсь ему на колени и толкаю спиной к дивану.
– Ты меня никогда не разочаруешь, потому что я тобой восхищена. Даже если ты сделаешь что-то неверно, то мы разберёмся с этим. Я постараюсь простить тебя, потому что это ты. Гарри. Мой наглый и самовлюблённый нарцисс. Ты, главное, не возлагай на себя непосильное. Порой мы хотим так много и считаем, что сил хватит. Но это реальный мир, фантазиям в нём очень туго, – наклоняясь к его лицу, мягко целую в губы, и он улыбается, обнимая меня за талию и притягивая к себе ближе.
– Без фантазий жить очень туго, кроха. Ведь в моей голове мы валяемся где-то на солнце и загораем после долгого заплыва голышом. Это когда-нибудь случится. Мысли материализуются. И одна из твоих тоже в данный момент реализуется, – Гарри поднимается на ноги, а я издаю писк, хватая его за шею.
– Говорил же тебя удобно носить. Ты лёгкая и маленькая. Командуй, штурман, куда и где тебя положить.
– Второй этаж, прямо на себя. Раз уж я такая лёгкая, то тебе ничего не будет стоить подержать меня так всю ночь.
– Определённо, я буду только рад держаться за твою задницу всю ночь.
Откидывая голову, смеюсь, пока Гарри осторожно поднимается на второй этаж. Да, наверное, стоит даже в самом плохом увидеть хорошее. Радоваться мелочам – лучшее, что может быть у людей.
Сквозь сон слышу шаги и голоса на первом этаже, и неохотно переворачиваюсь на спину, закрывая лицо одеялом. Ещё очень рано для подъёма, и я полноценно не отдохнула, практически всю ночь болтая с Гарри и обсуждая наш план по завоеванию аудитории нашего города, и не только. Поэтому мне лень вставать прямо сейчас. Вероятно, Лола или ещё кто-то приехал, чтобы поговорить с Гарри о предстоящих событиях, что меня не особо-то и радует.
– Что за шум? – Удивлённо распахиваю глаза и убираю одеяло с лица.
– Я думала это ты, – шепчу, смотря в сонные глаза парня. Он зевает и, обхватывая мою талию под одеялом, притягивает к себе.
– В любом твоём доме проходной двор, кроха, – бубнит Гарри, потираясь носом о мою щёку.
Голоса приближаются, и в одном из них я узнаю грохочущий и низкий голос папы.
– Боже… боже мой, – испуганно пытаюсь отпихнуть от себя Гарри, но он упрямо стискивает меня руками и мычит. Мои ноги путаются в одеяле, а паника набирает обороты в моём теле.
– Гарри, ты должен одеться прямо сейчас…
– Не хочу. Буду ходить голым, тебе это тоже нравится. Дай ещё немного поспать.
– Гарри, это не мои гости. Это…
Не успеваю договорить, как дверь в мою спальню с грохотом распахивается, и на пороге стоят мои, чёрт возьми, родители.
– Джозефина Фиджеральд! – Подпрыгиваю на месте от яростного крика папы.
– А это ещё кто? – Гарри приподнимается и выглядывает из-за меня.
Немая сцена. У отца открывается рот от шока, мама краснеет и прикрывает ладонью рот, а я готова провалиться сквозь землю, натягивая повыше одеяло, чтобы они не увидели, что мы оба голые.
– Ничего не было… мы… мы просто… спали… клянусь, я девственница, – мямлю я.
– Так, где мой дробовик?
– Папа!
– Чак!
– Это твой отец? Чёрт… и мама? – Гарри моментально откатывается от меня, но кровать здесь не такая большая, как в доме у бабушки, поэтому следом за криком мамы и перекрытием ей пути папе в коридор, раздаётся очередной грохот, а затем кряхтенье.
– Твою ж налево, это больно… я себе бубенчики отбил, – скулит Гарри, опираясь на постель и поднимаясь во весь рост. Мама визжит оттого, что Гарри голый. Он охает и хватает подушку, прикрывая свой пах, а папа…
– Не трогай его! – Кричу я, успевая схватить Гарри за руку и затащить обратно в постель. Закрываю его собой, а надо мной нависает папа. Он меня убьёт.
– Это что такое, я тебя спрашиваю? Это что за бордель ты здесь устроила, пока мы отдыхали? Почему мы получаем неприглядные сообщения о том, что наша дочь превратилась в развратную девицу, да ещё и употребляющую наркотики?! И теперь я вижу какого-то мерзавца в своём доме! Голого, Джозефина!
– Нет… пап, это ложь…
– Вообще-то, я не мерзавец, а вполне себе приятный тип, – подаёт голос Гарри.
Жмурюсь и издаю стон от рычания отца.
– Чак, давай, мы дадим им одеться, а потом всё обсудим внизу, хорошо? Пошли. Джозефина нам всё объяснит. Да, доченька?
Быстро киваю и натягиваю улыбку.
– Чтобы этого засранца здесь не было через минуту!
Дверь хлопает, а я падаю спиной на Гарри, скуля от несправедливости.
– Это твои родители? – Шепчет он.
– А то ты не знаешь. Они раньше времени вернулись и теперь нам обоим головы снесут. Одевайся, – бурчу я, отбрасывая одеяло и поднимаясь на ноги.
– Не так я себе представлял знакомство с родителями моей девушки. Точно не так…
– Идиот! – Возмущённо повышаю голос, швыряя в Гарри джинсы.
– Брось, зато будет что вспомнить. Он же несерьёзно говорил про дробовик?
– Абсолютно серьёзно. Он любит охотиться осенью, у него есть разрешение на хранение в доме оружия. Боже, за что? – Скачу по комнате, быстро натягивая на себя трусики, платье и кеды.
– Эм, у него есть проблемы с Эдвардом?
Поднимаю голову и раздражённо смотрю на него.
– Издеваешься?
– Нет. Лоботомия была, помнишь? И мне нужно знать, к чему готовиться. Вообще, это мой первый раз, когда меня застукали голым в постели девушки. Мало того, я её даже не трахал, – пожимая плечами, Гарри надевает футболку и взъерошивает волосы.
– Смотри сейчас нимб отлетит.
– Кроха, какие отношения между Эдвардом и твоим отцом?
