Ничего не происходит. Абсолютно ничего. И я даже штанишки не намочил. Какой молодец-то! Придурок…
Приоткрываю один глаз и замечаю, что вода до сих пор льётся, и пока Чак не пытается наставить струю прямо на меня. Опускаю руки и полностью распахиваю глаза.
– Ты нам нужен, Чак. Помоги. Это ведь не просто очередная вечеринка, которую можно устроить в баре. Это то, что позволит Джози остаться здесь. Я хочу, чтобы она осталась, но не могу её убедить в этом или как-то надавить. Она сама и без нашего вмешательства должна принять решение. И я знаю, что ты тоже не хочешь, чтобы она уехала работать в Лондон. Её место здесь, рядом с вами. Она часть этого города. Она его сердце. По крайней мере для меня. А если всё получится, и мы соберём подписи жителей против Нэнси и отца Лолы, то у нас будет шанс доказать Джози, что здесь есть будущее. И не только для неё, но и для остальных. Помоги, Чак, – тихо прошу я.
И оказывается, мне не стыдно. Я думал, что буду себя чувствовать подавлено, как будто у отца своего что-то клянчу. Но нет. Наоборот, внутри меня как-то тепло, и я даже подобное, как унижение, расценить не могу.
– Я взял на себя непосильное. Я ничего не могу сделать против старшего поколения, потому что раньше они меня не знали. Или же знали, но как полного идиота с жирной задницей. Я не справляюсь, но… это сложно объяснить. Я понимаю, что мы проигрываем в количестве, но сдаться не могу. Я обещал им, что всё будет лучше. Я не могу обмануть их всех. Они надеются на мою идею. И я тоже верю в неё, потому что она хорошая. И я готов сделать всё, лишь бы мы выиграли, но без помощи не справлюсь. Ты нам нужен, Чак. Хотя бы ты из всех. Пожалуйста, – добавляю с надеждой я.
Чак хмуро смотрит на меня, а затем молча направляется к крану, чтобы перекрыть воду.
– Я это сделаю только ради своей дочери, а не ради тебя. Ты достаточно потрепал ей нервы, – поворачиваясь ко мне, сухо произносит он.
– Мне этого достаточно, – быстро киваю я. Аллилуйя! Один есть!
– Хорошо. Я переоденусь и возьму инструменты. Надеюсь, вы достаточно хорошо позаботились о незаметных местах, чтобы никто раньше времени не слил информацию о предстоящем?
– Да-да, мы нашли один заброшенный сарай, а ребята работают в закрытом коровнике, который больше не работает. Лола шьёт костюмы в доме Джози, а ткань мы украли из школы, как и некоторый инвентарь. Но мы потом вернём. Обязательно вернём.
– Дети. Никакой осмотрительности. Любой заподозрит неладное, потому что никого из вас нет в городе. Вы затаились, и это подталкивает на определённые мысли, – направляюсь за Чаком в дом, внимательно слушая его.
– Но… мы рассчитывали, что все будут думать, как мы раскаиваемся, поэтому и не появляемся, – бормочу я.
– Такие, как вы, не раскаиваются. Сам был таким и уж точно никогда не раскаивался за свои выходки, я ими гордился. Даже ружьё меня не пугало, как и перелом ключицы. Поэтому ты должен пройтись по улице с виноватой миной хотя бы раз, чтобы ваш план начал работать. Но сразу говорю, это идиотская затея. За три дня успеть то, что люди делают месяцами, это уму непостижимо…
– Теперь ведь у нас есть ты, Чак. А ты уж точно сможешь дать под зад парням и настроить их на нужный лад, – перебиваю его.
Мужчина бросает на меня раздражённый взгляд, а я натягиваю улыбку.
– Что у вас происходит? Ты всё полил? – Сложив руки на груди, спрашивает Френ.
– Вообще-то, у меня теперь нет времени на эту чушь. Ты ничем не занимаешься, поэтому можешь продолжить. А без меня эти глупые дети не справятся. Эдвард умолял меня им помочь…
– Но я не умолял, – вставляю я, получая разгневанный взгляд Чака, – ну, да, сильно умолял. Чуть ли не на коленях стоял.
– То-то же. Так что, теперь твоя очередь работать в огороде. И да, Френсис, я буду занят все три дня и жду тебя с трёхразовым питанием для детей, иначе они без меня с голоду помрут и просрут всё дело. Я переоденусь и поеду в то место, о котором ты мне сказал, Эдвард. А ты сделай то, что я приказал, – Чак с довольным видом направляется на второй этаж, а я потираю лоб.
– Ага, важная шишка. Да он ждал, когда вы придёте к нему. Из последних сил старался держаться и продолжал обижаться на вас из-за того, что вы не позвали его в свою компанию. Старый уже, но его желание быть всегда в центре пекла никуда не делось. Всегда был таким. Упрямый и эксцентричный. Спасибо, Эдвард, что дал ему возможность иметь хотя бы мнимую власть, – прыскаю от смеха из-за слов Френ.
– Не за что, но он, действительно, нам нужен. Физически ребята не справляются…
– А то я не подсчитала вашу силу для поставленной задачи, Эдвард. Я хоть и женщина, домохозяйка и обычно копаюсь в земле или делаю закрутки, но мозги у меня всегда работали лучше, чем у Чака. Он до сих пор сначала на эмоциях делает выводы, а потом скулит о том, почему же его не взяли в тайное сообщество плохих ребят. Беги и сообщи хорошую новости Джозефине. Она будет рада. Удачи вам, и я привезу ужин для всех в то место, куда скажет Его Величество, – фыркает Френ, указывая головой на верхний этаж, а от туда раздаётся грохот.
– Бедняжка, так торопится, аж корона свалилась, – и здесь я не выдерживаю, смеюсь из-за подколов Френ. Боже, я их обожаю. Это самые крутые родители во всём мире. Мне бы таких.
– Спасибо, Френ, – от своих эмоций, подскакиваю к ней и целую в щёку, отчего она заливается краской и треплет меня по волосам.
– Ты хороший парень, Эдвард. И я рада, что ты, наконец-то, это понял.
Улыбаюсь во весь рот от такого комплимента. Плевать, что меня назвали Эдом, но это моя заслуга и больше ничья.
Выскакиваю из дома, окрылённый своим успехом. Теперь мне нужно ещё одного поймать. А этот засранец обычно находится довольно далеко от города, и я точно не пройду на фабрику незамеченным. Это будет уж слишком подозрительно. Поэтому звоню Лоле и прошу её договориться о встрече с Бруно. Да, он нам тоже нужен. Пусть, он полный и законченный козлина, но он парень и тоже умеет работать руками. Для благого дела ведь, правда? Так что мне придётся с ним говорить по-мужски.
По совету Чака прогуливаюсь по улицам, улыбаясь прохожим, и слышу за спиной разговоры о том, что я наркоман и развратник, который создал подпольный бордель. Конечно, а как плясать и развлекаться в этом борделе, так никто не был против. Замечаю, как из супермаркета выходит Нэнси с пакетами в руках, и останавливаюсь. Она тоже видит меня. Едко хмыкает и направляется к машине.
– Ненавижу тебя, – шепчу, хотя вряд ли она меня услышит. Но как можно быть такой? Это до сих пор остаётся для меня загадкой. Почему она настолько сильно ненавидит меня? Что я сделал ей? Нет, не надо. Она первой начала драться со мной. Я защищал Джози, и мать получила то, чем травила моего брата. Я не раскаиваюсь до сих пор. Мне просто гадко.
Да и пошла она. Показываю ей средний палец, когда Нэнси проезжает мимо меня. Она мне не нужна. У меня есть Джози. А ещё Френ и Чак. Они неожиданно и быстро стали моей семьёй, которой у меня никогда не было. Полноценной семьёй со своими проблемами и загонами. И я хочу быть её частью долгое время. Поэтому надо сделать ещё один рывок, и всё будет хорошо.
