– Вы после белого танца, – напоминает Лола, пока ребята кланяются, и на сцене гаснет свет, а папа объявляет о том, что дамы приглашают своих монстров, чтобы сделать их лучшими.
С улыбкой отпускаю девочек к их парням, хотя Бруно точно не парень Глории. Она его не особо-то и переваривает, что совсем непохоже на неё. Она всех любит и никогда ни о ком не отзывалась плохо. Бруно, видимо, стал исключением. Очень странным исключением.
– Ну что, финишная прямая? – Отпивая воду из бутылки, интересуется Гарри, когда я подхожу к нему.
– Думаешь? Мне кажется, это только начало, – улыбаясь, подмигиваю ему и поднимаюсь на сцену, но неожиданно получаю сильный шлепок по ягодице.
– Ты с ума сошёл?! – Взвизгиваю я, скуля и потирая ягодицу.
– Юбки покороче не нашлось? Проще было, вообще, без неё выйти на сцену.
– При чём здесь юбка?
– При том. Она слишком короткая. Я видел твои трусики. И не только я, к слову. Те, кто стоял ближе к сцене, слюной исходили. Не выходила бы из-за стола, вообще.
Шокировано приоткрываю рот. Гарри проходит мимо меня, поднимаясь на сцену.
– Так подожди. Что случилось? Я думала, что тебе понравилось. Я старалась ведь, – добегая до него, хватаю его за руку.
– Дело в том, что понравилось не только мне. Если ещё утром все считали, что ты наркоманка и девочка лёгкого поведения, то завтра утром у твоего дома будет стоять рой из кавалеров, желающих снова увидеть твои трусики. Вот что случилось. Твои чёртовы трусики случились, – шипит он.
– Ты что, действительно, злишься из-за длины моей юбки? Да Кэсс, вообще, в латексном костюме, и ничего. Лола…
– Мне плевать на них, Джози. Меня волнуешь ты и то, что все эти мужчины, парни и даже старики слюной давились, глядя на тебя. Мне хотелось затеять драку. И меня это бесит, – фыркает Гарри, хватая укулеле.
– У меня шортики. Они просто телесного цвета, Гарри. И ты, по-моему, ревнуешь, – довольно заключаю я.
– Нет, я не ревную. Я забочусь о твоей репутации…
– Конечно-конечно. Поверь, когда эти девицы облепили тебя, то мне тоже хотелось им врезать. Это нормально ревновать своего монстра? – Тихо смеюсь я.
– Я не ревную, – Гарри поджимает губы, а я недоверчиво складываю руки на груди.
– Ладно, немного, – прыскаю от его слов.
– Хорошо. Я сильно ревную. Довольна? И больше не позову тебя на вечеринку. Точка. Будешь дома меня ждать, как примерная вампирша, – он раздражённо передёргивает плечами.
– Ты такой милый. Очень милый, когда ревнуешь. И ты как первобытный человек, но мне это нравится. Ты мне нравишься. Именно ради тебя я так вырядилась, поэтому мой злобный вампир не напрягайся, иначе что-нибудь да отвалится, – подначивая его, выскальзываю на сцену и встаю на своё место за столом, насыпая на него муку.
– Если и отвалится, то это будет в тебе. Мне не жаль похоронить это в тебе, – шепчет мне на ухо Гарри, выделяя слово «это», и я покрываюсь краской. Совсем мысли не туда зашли. А этот наглец довольно ухмыляется, замечая всё, что со мной творится.
– Извращенец, – одними губами говорю ему.
Он ещё шире улыбается, садясь на стул и поправляя свой плащ.
Белый танец заканчивается, и папа приглашает всех в нашу пекарню. Занавес открывается, и музыка меняется. Романтичная мелодия, которую я слышала только два раза, потому что не было времени отрепетировать нормально этот номер из-за нашей занятости. Но меня это, на удивление, ни капли не волнует. Я знаю, что Гарри рядом, и он выкрутится даже из самой жуткой ситуации.
Взбиваю в который раз тесто, а Гарри делает вид, что пытается помочь, но я отмахиваюсь от него. Он хватает укулеле с пола и прижимается к моей спине своей.
Улыбаюсь и качаю головой.
– Ты наполняешь моё сердце счастьем каждый день. Ты заставляешь меня улыбаться больше, чем могли бы это сделать любые слова, – Гарри легонько пихает меня бедром, и я поворачиваю в его сторону голову. Он садится на стол, имитируя игру на инструменте.
– Ты играешь моей любовью словно испанская гитара. Ты перебираешь струны так, что это затрагивает моё сердце, – вторя словам песни, произношу я. Гарри улыбается, гордясь собой, и протягивает мне руку, откладывая в сторону укулеле. Отряхиваю от муки свои.
– Возьми меня за руку, и пусть музыка играет, – он увлекает меня, обхватывая за талию. И я удивлена тому, как идеально он вальсирует со мной. Я-то всего лишь любитель, а он движется словно профессионал.
Такое ощущение, что снова вокруг нас никого нет, только он и я. Смотрю в его глаза, улыбающиеся мне, и, кажется, влюбляюсь с каждой прозвучавшей нотой сильнее. О том же поётся в песне.
Гарри отпускает меня и ведёт к другой стороне сцены.
– Я расскажу тебе секрет, о котором никому не говорил. Ты даришь мне свои поцелуи и заставляешь хотеть большего, – Гари прижимает меня к себе.
– Когда ты называешь меня «дорогая», то мои колени слабеют. И я таю, превращаясь в лужу беспомощных мелодий, – улыбаюсь ему, и он медленно танцует со мной.
Приподнимает немного над полом и кружит. Смеюсь, откидывая голову.
– Вот теперь я не ревную, – шепчет он мне на ухо. – Ты моя.
Шлёпаю его по руке, напоминая о том, что нам ещё нужно работать. Направляюсь к столу и возвращаюсь к тесту, Гарри останавливается за моей спиной, и наши пальцы переплетаются, вместе сжимая мягкое и воздушное тесто.
– Ещё один, и мы сможем немного отдохнуть, – тихо говорит он.
– У меня ноги гудят, – улыбаясь, признаюсь ему, передавая подготовленные формочки с тестом.
– Я умею делать массаж, – подмигивая, он ставит тесто в печь и протягивает мне руку.
Мы снова кружимся в танце. Свет гаснет, оставляя подсвеченным только небольшой участок, на котором находимся мы. Гарри прокручивает меня вокруг себя и наклоняет.
– А вот теперь официальное заявление. И плевать на мою помаду, – шепчет он.
– Ты же не…
Его губы касаются моих. Становится темно. Где-то вдалеке шумят аплодисменты, а его губы медленно двигаются на моих. В полусогнутом положении целоваться абсолютно не удобно, да ещё его накладные зубы не добавляют удовольствия, скажу честно, но этот романтический момент навсегда останется в моём сердце.
Гарри помогает мне выпрямиться и стирает с моих губ свою алую помаду. Мы кланяемся, и я иду за ним. Остался только один финальный номер, а затем вечеринка на опушке со сбором подписей. Но мысли вновь прерывают губы Гарри. Он снял свои зубы и целует меня уже нормально. Приподнимаюсь на носочки, улыбаюсь ему своим сердцем, отвечая на нежный, сладкий и такой красивый поцелуй.
– И на этом можно объявить финал. Ты подарила мне силы, кроха. Пошли, – Смеясь, он тянет меня за собой обратно.
