Меня встречает сам начальник охраны Милохина. С таким виноватым видом, что становится не по себе. Выхожу из машины уже в ожидании чего-то нехорошего.
- Мы потеряли Элину Вячеславовну, - сообщает он мне с видом побитой собаки.
- Что значит «потеряли»?! – напрягаюсь. Она же сумасшедшая, может вытворить то, что нормальному человеку и в голову не придет.
- Точнее, она обманула охранника и сбежала. Мы ищем, пробиваем. Есть информация, что девочка могла улететь во Францию.
- Куда?!
Хотя чего я удивляюсь. Все в ее духе.
ГЛАВА 23
Элина
Пригород Парижа прекрасен. Ещё лучше, чем сама столица. Даже поздней осенью здесь красиво. Вопреки стереотипу, что европейцы не гостеприимны, бабушка Эдуардо принимает нас с распростёртыми объятьями. Мне даже неудобно, когда она целует и обнимает меня как родную. Только потом выясняется, что женщина полагает, что ее внук привез невесту, то есть меня.
Женщина живёт в небольшом домике. И я ловлю себя на мысли, что в ее годы хотела бы жить именно здесь. Одноэтажный дом с черепичной крышей, отделанный камнем. Небольшой садик. Терраса с плетёными креслами. Говорят, здесь прекрасно весной. Сидеть на этой террасе и вдыхать запах цветущих деревьев.
Внутри уютно. Без пафоса и дороговизны, как любит мой дед. Просто, в стиле провинции. Деревянные балки на потолке, необычные кованые светильники. Окна с видом на сад, потёртые кресла и пушистые коврики. Мне нравится. Хочется остаться здесь надолго, снять у бабушки комнату и возомнить себя молодой француженкой. Просыпаться рано утром, пить наспех свежий кофе и бежать на работу в местную булочную, помогая пекарю. А по вечерам изучать окрестности, читать книги за чашкой чая и беседовать со старушкой, слушая рассказы из ее молодости. Вот что навевает провинция Франции. Здесь хочется жить. Жить тихо, спокойно и размеренно. Никуда не торопясь.
Мы все вместе готовим на маленькой кухне, под четким руководством бабули. Она просит называть ее просто Софи и представить, что я ее подруга. Это забавно. Чувствую себя как в старом французском кино и наслаждаюсь.
Мы едим открытый пирог киш с большим количеством начинки из овощей и сыра, запивая вином, смеёмся над тем, как бабуля удивляется рассказам внука о России и много не понимает. Естественно, я, к сожалению, не знаю французского, и Эдуардо приходится работать переводчиком, но это весело. Я ни грамма не пожалела, что организовала эту спонтанную поездку.
После обеда Софи уходит отдыхать в свою комнату, а мы с Эдуардо пьем чай на веранде. Холодно, но мы кутаемся в теплые пледы и греем руки о большие фарфоровые кружки.
— Спасибо, Элия, за то, что уговорила меня на эту спонтанную поездку. Я очень скучал по mami.
— Не за что, Эдуардо, я сама наслаждаюсь. Жизнь у нас одна, и она короче, чем нам кажется, поэтому нельзя откладывать на завтра то, что можно сделать здесь и сейчас, — отвечаю я. Нет, не философствую, я пришла к такому выводу после смерти Димки. Он так много не сделал. Не успел…
— Думаешь?
— Уверена.
— Тогда я, наверное, покину тебя на этот вечер, — загадочно улыбается Эдуардо.
— О, отсюда поподробнее. Кто она?
— Она… — выдыхает Эдуардо и прикрывает глаза. — Она маленькая девушка с пышными формами. Нет, она не… не знаю, как это по-русски.
— Не полная?
— Да. Она… — мечтательно усмехается. — Натуральная. Очень красивая, с глазами цвета карамели. Она уже лет пять работает в местном ресторанчике официанткой.
— А ты, такой гад, уехал в Россию? Только потому, что тебе предложили за это неплохие деньги? — возмущённо толкаю его в плечо.
— Нет, я уехал в Россию, потому что она вышла замуж, — на выдохе говорит Эдуардо. Молчим. У всех у нас личные драмы. Но лучше, когда человек просто ушел к другому или разлюбил, или… Да все что угодно. С этим можно смириться. А если человек умер и не забрал тебя с собой…
— И ты хочешь с ней встретиться?
— Я хочу просто на нее посмотреть, может… если удастся, поговорить… — в его голосе нет горечи или боли, в голосе тоска и сожаление.
— Иди, конечно. Вскружи девушке голову и уведи ее от мужа! — подмигиваю ему я.
Эдуардо уходит, а я допиваю уже остывший чай, кутаюсь в плед и думаю о том, что каждый город пахнет по-разному. Осень везде разная, неповторимая. Если у нас она серая, промозглая и мокрая, то здесь она иная – ветреная, с запахом свежего сена и каких-то трав.
В кармане моей толстовки звонит телефон, вынимаю его, смотрю на дисплей, где написано «Господин Адвокат-Мастер», и не отвечаю, засовывая телефон назад в карман. Не хочу с ним разговаривать.
Наутро «после» меня окатило таким мерзким ощущением измены. Пусть считают меня сумасшедшей, но мне кажется, что я изменила, грязно предала Димку. Как животное, ведомое похотью. А самое отвратительное, что мы не предохранялись. Я потеряла разум, а Доронин…
Что же вы, Мастер, так неосторожно? Где же ваш хваленый контроль и безопасность? А вы спросили у меня, господин адвокат, хочу ли я от вас детей? Хочу ли я вообще детей?! И меня выворачивает от этой мысли последние два дня. Наверное, поэтому я и сбежала во Францию и ничего никому не сказала. Хочется вообще испариться, чтобы никто никогда не нашел.
Вспоминаю наш секс и то, как я обнажалась, отдаваясь полностью, и как он брал все, что я отдавала и даже больше, и сердце разгоняется, отбивая грудную клетку болью. А ведь теоретически я могла бы ему довериться. Если бы он так и остался Богом. Но, к сожалению, все до банальности просто… Доронин лишь мужчина, возомнивший себя Мастером и знатоком женских душ. Он продолжает играть в своих нижних зверушек и трахать меня, сломанную куклу, как бы между прочим, потому что кукла захотела поиграть.
Но если быть честной до конца, я сама не понимаю, что со мной происходит, внутри полный раздрай, меня словно разрывает на части. Это для него все просто, все под контролем, цинично. Почувствовал мою слабость и воспользовался ей, а для меня это…
А господин адвокат настойчивый, все звонит и звонит, разрывая мой телефон. Ну что вам опять нужно-то от меня, Мастер? Идите вы к черту! Что такое? Потеряли свою подопечную, испугались, что не справились с обязанностями цербера, и мой дед вам этого не простит? Так это ваши проблемы, решайте их самостоятельно.
Телефон на какое-то время замолкает, даря спасительную тишину и мнимый покой, а потом опять взрывается мелодией. Вынимаю аппарат, отвечаю.
— Да! — выходит нервно.
— Как погода в пригороде Парижа? — так спокойно и буднично интересуется Захар. Ах да, он же у нас господин контроль и хладнокровие. И все-то он знает, вычислил уже. Неудивительно. Меня давно не изумляют возможности сильных мира сего. Это, скорее, раздражает. Невозможно спрятаться и стать незаметной.
