Джейсон грустно улыбнулась:
— А ты хочешь? Я думала, тебе Била и Роба достаточно.
- Нет, недостаточно. Мы проводим с тобой много времени. Неужели им не интересно узнать меня? А вдруг, — я подался вперед, к Джейс, и заговорил зловещим и вкрадчивым голосом, — вдруг, я маньяк? И у меня на тебя далеко идущие планы? Похитить, запереть в подвале и не выпускать из него всю жизнь?
— Перестань! — уголки алых губ дрогнули в улыбке. — ты не такой. И, если хочешь, я познакомлю. В следующую субботу. Утром. Идет? — я кивнул, — И потом, если ты не передумаешь, поговоришь с моими братьями о колледже.
Глава 3
Марк
Я стоял под сильными струями воды, льющимися на меня каскадом из душа, уперся лбом в стену и думал. Думал, во что вляпался и как мне из этого выпутаться. Эта чертова девчонка никак не шла у меня из головы. А я пытался, видит бог, пытался её оттуда выкинуть. Пинками гнал. Но она мило улыбалась и качала головой, прицокивая языком.
Я не раздавал с ней вместе в среду листовки, но подобрал её после работы и привез в скейт-парк, к ребятам. И она сама спросила у Дэвида все, что касалось этих соревнований. И он взялся её тренировать. Каждую среду и субботу. Черт! Это злило. Это неимоверно злило! И не то, что я сам подкинул Джейс эту идею, а то, что я не смогу быть с ней тут по субботам. По субботам я примерный сынок своих родителей. И вовсе не потому, что я сам этого хотел, и не потому, что так хотели родители. Все потому, что я дал слово Николасу. И слова этого я нарушить не мог.
Черт, как я злился в среду на эту девчонку. Злился, и сам не мог понять, почему и за что. Хотя, как за что? За то, что она так просто выполняет все эти трюки. Что так доверчиво слушает Дэвида, едва заметно улыбается и кивает головой. За то, что вокруг неё вечно вьётся Олли, а он тот еще бабник. И это мягко сказано. За то, что я сижу на парапете, опустив голову и хмуро пялясь в серый асфальт, пытаясь не смотреть на неё. Но это плохо получается. Точнее, совсем не получается. За то, что она такая понятливая и веселая с Дэвидом, и неприветливая со мной. Да, сегодня особенно.
Она обиделась. Обиделась за то, что я не был с ней сегодня днем у торгового центра. Я не мог, не хотел. Точнее, хотел, но не мог. Я все эти дни твердил себе, что не должен думать о Джейс постоянно. Но это плохо получалось. Я пытался оправдаться тем, что просто размышляю над учебным планом, который надо составить, как только выясню пробелы в знаниях этой девчонки по алгебре. А потом буду с ней заниматься, как простой репетитор, не более.
А когда подвозил её домой, видел в отражении бокового окна её грустный взгляд. Ничего не видящий взгляд. Она сама избегала меня, даже не поворачивалась. И молчала. Молчала всю дорогу. И только когда мы подъехали к дому тихо, еле слышно, не поднимая головы, сказала:
— Я пойму, если ты передумал. Ты только скажи сразу.
— Нет, — я прокашлялся, потому что голос был таким хриплым, — Нет, я не передумал. Я хочу познакомиться с твоими родителями. Они должны знать, кто занимается с тобой.
Да, мысленно я себя даже похвалил. Голос тихий и уверенный. На одной ноте. Деловой тон. Да, все правильно: учитель и ученица. Оставалось только перейти на «вы»…
— Ну, тогда в субботу, утром? — что она рассматривает там, на своих руках, что сложила на коленях? — Ты знаешь цветочный рынок в южной части Долины?
— Нет, но я найду.
— Тогда, в одиннадцать, — она решила уточнить, — надо будет купить цветы.
Я помог ей выйти из машины, стоял и смотрел, как поникшие тоненькие плечики поежились от прохладного ветра, когда она поднималась вверх по ступенькам крыльца. А я так ничего и не сказал ей на прощание. Ни «пока», ни «доброй ночи».
Я поднял голову, открыл рот, набрал воды и, прополоскав горло, сплюнул. Во рту остался привкус сотни дохлых кошек. Я горько усмехнулся: нечего вчера в клубе было заказывать очередной шот. И вот, как итог. А еще бессонная ночь с Эмили… Да, я сам позвал её в клуб! А что мне было делать? Во-первых, я думал, что она поможет мне отвлечься, поможет выкинуть хоть ненадолго синеглазую девчонку из мыслей. А во-вторых, мне была необходима разрядка. И тело Эмили могло мне её дать. Вот только мозг упрямо рисовал образ не блондинки, что я отправил домой под утро, а маленькой брюнетки, с глубокими, как бескрайний океан, глазами.
— Эй! Ты уснул там?
Бодрый голос Фила вернул меня на грешную землю. Мне и так паршиво, а он еще и орет.
— Да разве ты дашь поспать? — я усмехнулся, — Разбудишь своим криком кого угодно.
Я вышел из душа, обмотав полотенце вокруг бедер, и босыми ногами пошлепал на кухню, где над завтраком колдовал Фил.
— Заткнись сразу, — мой темнокожий друг и не поворачивал ко мне головы — Я тут в запаре над очень сложным в приготовлении блюдом. Думаю над соусом. Молочный или из натуральных фруктов и ягод?
Он протянул мне тарелку с протеиновыми хлопьями, что на моих глазах высыпал в миску из коробки, сохраняя самый серьезный вид. Я взял миску у него из рук, зачерпнул ложкой сухой завтрак, сунул в рот и стал жевать, делая умный вид.
— Знаете, шеф, вот эти пойдут и с молочным соусом. Но, думаю, легкие нотки обезжиренного натурального йогурта сделают это блюдо более изысканным.
Фил не выдержал и прыснул со смеху первым. А за ним уже хохотал и я. Классный у меня сосед! И самый лучший друг.
Я пихнул в рот еще одну ложку сухих хлопьев, сделал пару глотков апельсинового сока из стакана и, отставив миску, кинулся в спальню. Черт! Я не успеваю! Не успеваю! Ладно, я на минуту задержался у зеркала и пятерней пригладил свои вихры, прическа сойдет и такая, волосы у меня всегда в беспорядке.
Через пять минут я показался перед Филом в трусах, рубашке и с двумя галстуками в руках:
— Какой сюда подойдет лучше?
— Эриксон! — Фил подавился хлопьями и стучал себя кулаком в грудь, пытаясь откашляться, — Галстук? С утра? Какого хрена? Твои предки устраивают званный ленч в каком-нибудь шикарном ресторане?
— Нет. Фил мне до твоих убогих шуток! Я и так опаздываю! Ну?
— Черный. Подходит всегда и ко всему. — я скрылся в спальне, но слышал голос друга, — Итак, я жду объяснений!
- Да что объяснять? В одиннадцать я встречаюсь с Джессикой. Она познакомит меня со своими родителями.
