Отец до сих пор от неё без ума, от своей Регины. И до сих пор называет её своей синичкой.
Придя в себя от столь неожиданной реплики со стороны Джейс относительно моей мамы, я перевел дыхание, переставая смеяться, и на миг задумался. Как ей удалось с одного взгляда рассмотреть все это в миниатюрной женщине, что вышла к нам навстречу в дорогом кашемировом платье, туфлях на устойчивом каблуке и со строгой прической на голове?
Мама придирчиво рассматривала Джейс несколько секунд, склонив голову к плечу, а потом тепло обняла её, приговаривая тихо, так, чтобы слышала только она:
— Девочка моя! Ты такая маленькая, такая… девочка!
Джейс и Регина были одного роста. И, возможно, чем-то похожи.
- Марк, — мама обернулась ко мне, — захвати вещи и иди в дом. Я покажу Джессике её комнату, а ты спроси у Консуэлы готов ли ужин? И еще, скажи Амелии, чтобы разобрала вещи Джессики, а потом накрывала на стол к обеду. Генри вот-вот должен приехать.
Ну, блин! И кто приехал домой к родителям на Рождество? Я или Джессика? Я стоял и смотрел, как мама, обняв Джессику за талию, вела её вверх по лестнице в гостевое крыло. А мне надавала кучу поручений. И мне хотелось надуть от обиды губы и крикнуть, что никакая эта девчонка не Джессика. Она Джейс, моя Джейсон.
Отец был более сух и сдержан. Он внимательно наблюдал за Джейс во время обеда.
А Джейсон, как только спустилась с моей мамой вниз, в семейную гостиную, сразу подбежала ко мне и, вставая на носочки, дотягиваясь до моего уха, тихо зашептала:
— Наверное, к обеду стоит переодеться, да? а у меня ничего подходящего нет. То платье, в котором я… в котором мы… ну, к родителям, подойдет?
— Джейс. — я ободряюще улыбнулся, — Ты прекрасно выглядишь в джинсах и футболке. И не надо переодеваться, это семейный обед. — Но не съязвить я не мог, — Главное, — я наклонился к её уху, — ты не в тех штанах и толстовке немыслимых размеров, и, слава богу!
— Ну! Ну, Марк!
Мне досталось: маленький кулачок сильно ударил меня по плечу.
— Эй! Драчунья!
— Сам виноват, — она усмехнулась, а потом большие синие глаза снова с испугом посмотрели на меня. — Правда, так нормально?
— Нормально. Идем.
Меня так и подмывало спросить у мамы, украдкой наблюдающей за нами, что? что такого? Но я промолчал и повел Джейсон к обеду.
Странно, но, видимо из-за Джейс, обед был накрыт не в маленькой уютной столовой за круглым столом, а в большой. Дубовый полированный стол, рассчитанный на восемь человек, с полной сервировкой, напугал мою гостью. Она с ужасом и опаской села на краешек стула, что я отодвинул для неё, и сложила руки на коленях, сцепив их в замок. Она смотрела на столовый фарфор, подаренный на свадьбу родителям, на серебряные приборы, что лежали по обе стороны от тарелок, с неподдельным ужасом и страхом в глазах. Как будто вилки, что лежали слева, могли наброситься на неё.
Я сел рядом с ней, взял льняную салфетку, которая лежала справа от ложки для супа, освободил её от серебряного кольца и расправил на коленях. Джейс потянулась было за своей салфеткой, но потом трусливо одернула руку назад и замотала головой. Она украдкой посмотрела на Регину, получила едва заметный одобрительный кивок от неё, и только тогда очень осторожно, боясь задеть и тарелки, и бокалы, взяла салфетку и положила её на колени. Чуть наклонилась ко мне и спросила:
— А зачем еще один нож? Ну, на блюдечке? И столько вилок?
Я попытался сдержать смех, прокашлялся и пояснил:
— Нож на блюдечке для хлеба.
— А разве хлеб не подают нарезанным?
Синие глаза своим цветом напоминали мне океан в вечерних сумерках. Такие глубокие и взволнованные.
— Это для маленьких булочек, к первому блюду. Её можно разрезать, пополам, и сверху положить свежее масло. Очень вкусно, попробуй, тебе понравится.
— Нет, — она замотала головой, — я… я масло не люблю.
Амалия разлила суп по тарелкам и тихо вышла из столовой, оставив нас в кругу семьи.
Джейсон дрожащими руками взяла ложку и несмело зачерпнула суп, наклонилась над тарелкой, боясь разлить все на себя, попробовала и удивленно приподняла бровь:
— Очень вкусно.
— Это грибной суп-пюре, — моя мать ласково улыбнулась ей. — Марк его очень любит. Милая, добавь сверху немного зелени и возьми хлеб. Марк, поухаживай за гостьей.
— Да, мам, конечно.
Я привстал и потянулся за фарфоровой чашкой, накрытой крышечкой, в которой была зелень, и предложил Джейсон. Она кивнула, но так нерешительно. Должно быть, этот обед был для неё настоящей пыткой. И чего ради маме понадобилось так сервировать стол? Не хотят же они проверить Джейс на предмет умения пользования всеми этими приборами?
— Может, вам вина? — отец потянулся за графином, но Джейсон решительно замотала головой:
— Нет. Воды будет достаточно. — и с мольбой в глазах посмотрела на меня, — Марк?
Я налил ей воды. Сел и накрыл её ладонь своей, под столом, надеясь, что этого никто из предков не заметит. Я должен поддержать её, приободрить. В конце концов, именно я её пригласил. И я за неё в ответе. Еще не хватало, чтобы она сорвалась сейчас с места и опрометью кинулась прочь из этого дома.
Она с аппетитом доела свой суп и облегченно выдохнула. Бедняжка думала, что на этом все. Но, не тут-то было! Адель вкатила столик с основным блюдом. Судя по запаху, Консуэла сегодня превзошла себя. Так и есть: утиные грудки с вишней. Да еще и овощи. И когда Адель поставила перед Джейс тарелку и мило, но натянуто улыбнулась ей, девчонка не выдержала. Убрала руки под стол, вытаращила глаза и почти закричала:
— Нет! спасибо, я не голодна, — она говорила скороговоркой, смотря в тарелку стеклянными глазами, будто её содержимое кишело разными ползучими гадами, — супа было вполне достаточно.
Мой отец усмехнулся, посмотрел на Джейс и подмигнул ей. Взял в руки вилку и немного поиграл ей:
— Никогда не понимал, на кой черт на столе столько приборов? Куча вилок, ложек, ножей. Я сам стараюсь избегать званых обедов и приемов, вот с таким застольем: боюсь оплошать и схватить что-нибудь не то. Поэтому принимаю приглашения, заранее будучи уверен, что вместо обеда или ужина нас ждет легкий фуршет. А утку я вам советую попробовать, наивкуснейшее блюдо! Ну, смелее!
