Я рассказал тебе все. И ты молчишь…
Джейсон подняла голову и вытерла слезы:
— Я… я не хочу говорить банальности, но… Терять родителей страшно. Но это неизбежно. Но вот потерять своего ребенка… — она выпрямилась, на миг прикрыла глаза. — Я поеду с вами, я хочу. То платье, в котором я приехала, подойдет? — я кивнул. — А сейчас, можно я пойду к твоей маме?
Она подошла ко мне, быстро прижалась щекой к макушке, а потом вышла.
Я знаю, что Джейс весь день провела с моей мамой. Помогала ей на кухне, потом пошла с ней в оранжерею, чтобы срезать цветы для Николаса, которые мама выращивает сама. И по кладбищу она шла под руку с Региной.
— Похоже, наша мама не на шутку привязывается к этой девочке, а?
Отец шел рядом со мной и смотрел на склоненные друг к другу головы наших дам.
— Джейс не может не нравится. К ней тянет.
— Это-то меня и пугает…
Это было самое необычное мое Рождество. Джейсон делала его таким. Каким-то, по-особенному домашним.
В церкви она сидела рядом со мной. Вся такая одухотворенная, неземная. Пусть и украдкой, но я не мог не смотреть на неё. А она замечала это. Сердилась, так по-детски недовольно хмуря брови. И, словно строгий учитель, стискивала мою ладонь в знак неодобрения. А мне оставалось только закусить нижнюю губу, боясь рассмеяться.
Удивительное Рождество. Самое праздничное и самое правильное за последние годы. Умиротворенное. Такое правильное. Вот она сидит тут, рядом со мной. С моими родителями. И это наполняет душу таким спокойствием.
А утром я проснулся от того, что ужасно захотел пить. И шлепая по полу босыми ногами, я спускался вниз, прислушиваясь к голосам и смеху, что доносились из кухни. Странно, я знаю точно, что мама отпускает Консуэллу на все рождественские каникулы. Тогда…
Но гадать долго не пришлось. Я застыл в дверях от увиденной картины: Джейсон, одетая в мягкий трикотажный костюм, состоящий из курточки и свободных брюк, с двумя косичками, лежащими на плечах, стояла у плиты и, зачерпнув тесто, выливала его на разогретую сковородку, что-то рассказывая моим родителям, которые сидели рядом за кухонным островком.
— …да, и стал настаивать, что я этот самый скейт украла. — Джейс ловко подцепила лопаточкой готовый блинчик и выложила его на большое блюдо. — При этом он так был уверен, что я вовсе и не девчонка. Ой!
Она развернулась и увидела меня. Легкий румянец расползался по её щекам.
— Всем доброе утро.
Я поцеловал мать в щеку и потянулся за стаканом с водой.
— Марк, солнышко, — мама ласково улыбнулась мне. — Доброе.
— А я тут твоим родителям рассказываю, как мы… познакомились, вот.
— Да, сын, — отец хмыкнул. — Забавная история! Спутать девчонку с пацаном!
— И вы туда же! — я фыркнул. — Ребята вечно подначивают…
Я потянулся за блинчиком, что высокой горкой лежали на блюде, но так внезапно получил по рукам от Джейс:
— Эй! — но блин я схватить успел. — За что?
— А нечего хватать! Надо садиться за стол всем вместе!
Вот с такого беззаботного смеха и началось это рождественское утро.
Но я все еще не знал, как мне вести себя с Джейс. И поэтому, старался избегать её, придумывая всякие важные, срочные и неотложные дела. Мама готовилась к приходу маленьких гостей из приюта, что завтра заполонят весь дом, а я сидел в своей комнате, бесцельно смотря в окно.
— Можно? — Джейсон приоткрыла дверь без стука, но входить не решалась. — Я тут хотела…
— Проходи, — я встал и пошел к ней навстречу, шире открывая дверь. — Не стесняйся.
— Я «спасибо» хотела тебе сказать, ну, за праздник. — она несмело топталась у двери. — Настоящий праздник. Столько впечатлений и подарков.
Я сел в кресло, а Джейс прошла к окну и присела на край стола:
— Твой отец сказал, — она вытянула ко мне руку, на запястье которой висела золотая цепочка, — чтобы я оставила его себе. Это его подарок мне. Золотой. Я хотела вернуть, но…
— Он настоял.
— Ну, да, — она кивнула. — Мне никто никогда не дарил таких подарков. Я боюсь его потерять… А твоя мама преподнесла целый пакет всех этих замечательных и так вкусно пахнущих шампуней и бальзамов! Какие-то крема и маски! Она сказала, что все подробно расскажет мне. А я смогла им подарить только завтрак… — она вздохнула, — Но самый лучший подарок твой. Вечер, и праздник, и платье, и… — Джейс опустила глаза, и тут я заметил маленькую коробочку в её руках. Она нервно вертела её, а потом нерешительно протянула мне. — Вот. Это мой подарок. Он, конечно, не такой шикарный, но… И стоит всего несколько долларов… Я увидела его и вспомнила о тебе.
Я встал и сделал несколько шагов к ней, надеясь забрать свой подарок:
— Позволишь?
— Что? — она как-то испуганно, и, как мне показалось, с какой-то надеждой, посмотрела на меня. — Да, конечно. — она протянула мне коробочку. — Я помню, у тебя брелок был сломан. И вот…
Я аккуратно снял обертку с плоской небольшой картонки и открыл её. Внутри лежал брелок для ключей в виде маленького скейта. Я вытащил его и рассматривал с легкой улыбкой. Коснулся колес. Надо же! Они крутятся.
— Спасибо. — я играл скейтом, вертя его в руках. — Это так…
— Тебе понравилось? Правда? я рада. — она облегченно выдохнула, а потом добавила. — Я не знала, что подарить лучшему… другу.
Другу. Я на миг закрыл глаза. Значит, другу. Ну, что ж, так тому и быть. Если она сможет делать вид, что ничего не случилось, то и я смогу. Смогу.
Глава 8
Марк
Не смог. Или не мог.
Сразу после Рождества мы с Филом укатили на новогодние каникулы в небольшой, но вполне комфортабельный горнолыжный лагерь на озере Тахо. Сняли номер с одной спальней, в которой стояли две кровати, и гостиной, с примыкающей к ней небольшой кухонной зоной. И наслаждались солнцем и пушистым снегом.
Но вот только сейчас сидели на ограждении у самого спуска с гор, и, молча, смотрели на снежные пики, что были покрыты белыми дорожками морщин. Наши борды стояли рядом, воткнутые в высокий сугроб.
— Что, не отпускает? — Фил первым нарушил тишину.
— Нет. — Я покачал головой, все так же смотря вдаль. — «Подарок для друга…» Вот как так, Фил? Почему из семи с лишним миллиардов людей, живущей на этой планете, именно она?
— Не знаю, — мой друг пожал плечами, — но где-то слышал, что из крепкой дружбы рождаются самые прочные и преданные чувства. Такие, что на всю жизнь. Послушай, старик, ну, дружба, и дружба. Наплюй в конце концов, кто запрещает тебе быть с ней рядом? да, пусть, как гребаному другу? Как брату?
