— Объяснишь? Мне казалось… А как те ребята, что разрабатывали вместе с тобой научный проект?
— Они только разрабатывали. — она теснее прижалась ко мне. — Они думали, что… что просто походят, для галочки. А потом им это зачтется. Но наш учитель, мистер Томсон, сказал, что представлять проект в Беркли буду я сама. Вот тогда они и слились.
— А, те девчонки? Ну, с которыми я видел тебя на крыльце школы? Еще осенью?
— Ой, Марк, они… мы никогда не ладили. Они, просто… неважно.
— Тебе не важно. А мне важно.
— Марк, — Джейс вырвалась из кольца моих рук. — Посмотри на меня! — она развела руки в стороны. — Я похожа на самую популярную девочку в классе, с которой все мечтают подружиться? Да, у нас муниципальная школа, но, поверь, и в ней учатся те, кто живет гораздо лучше, нежели я. Я не жалуюсь, но…
— Но? — я испытующе смотрел на неё.
- Я не хочу навешивать это на тебя. Тебя это…
— Не касается? — я приподнял в удивлении брови. — Вот так-так. А кого это касается, если не меня? На кого, как не на меня, тебе это «навестить»? Сама говоришь, что я твой парень…
— Парень, но не…
— …друг? — я сделал шаг к ней. — Джейс, я совсем недавно был твоим лучшим другом. Что-то изменилось? — она покачала головой. — Так выкладывай! Ну!
— У меня была подруга. — она вздохнула. — Ну, я так думала. Мы жили по соседству. А потом в наш класс пришла Келли. Она красивая, но высокомерная. Знающая цену своей красоте и умело этим пользующаяся. С ней хотели дружить все.
— И твоя подруга?
— Ну, и она… Сначала Саманта не была моей подругой, но Келли сумела её подговорить… Я думала, что мы дружим, а на самом деле… Она приходила к нам домой. А потом стащила мой дневник. И показала его Келли… Я всегда была для них белой вороной. Худышка на тонких ножках, меньше всех в классе ростом. С копной всклокоченных волос, что торчали в разные стороны, потому что я не позволяла братьям причесывать меня. Не умеющая носить платья. Живущая с братьями и отцом, у которого крыша поехала от горя. Да еще и скейт…
— Келли прочитала твой дневник перед всем классом?
Джейс кивнула и обхватила себя руками:
— Я говорила тебе, что всегда мечтала попасть в Диснейленд. Думала, что я потерявшая принцесса… И моя мама там… Они так и стали меня звать «убогая принцесса». И когда раздавали пригласительные, на выпускной… говорят, что мне надо еще отыскать на болоте жабу, чтобы поцеловать её и…
Твою мать! Я сжал кулаки и досадливо покачал головой. В этой девчонке столько силы, столько мужества, сколько не снилось самому отважному морскому пехотинцу. Понятно теперь, чего она так ощетинилась тогда там, осенью, в парке, когда я обозвал её… И вот откуда в ней столько упорства.
Я решительно подошел к своей Джейс, притянул её к себе, и обнял, целуя волосы на макушке:
— Малышка, мы обязательно пойдем на твой выпускной. Если эти придурки не смогли разглядеть, какое сокровище, что все время было рядом с ними, то это их проблемы! А теперь пусть смотрят и кусают локти! Ты моя! И я никому тебя не отдам!
— Ты… ты говоришь так потому, что еще не видел девчонок из класса…
— Пф! Какие-то малолетки! — я фыркнул. — В университете…
— О, да! Видела я эту, твою Эмили! — теперь фыркнула Джейс. — Значит, пойдем?
— Непременно! Но, с условием, что на вручение дипломов в Университете ты пойдешь со мной. Ну, и с моими предками.
— Пойду.
Она вздохнула. А я чуть отстранился от неё и полез в задний карман джинсов, доставая из него свой кошелек. Я вытащил сотенную купюру и протянул Джейс:
— Вот, держи.
— Это что? — она смотрела на деньги в моей руке, как на атомную бомбу. — Зачем?
— Как зачем? За пригласительные. Вы же вносите деньги в комитет, что занимается организацией выпускного?
— Ну, да… Но это я тебя пригласила!
Я потер глаза кончиками пальцев:
— Джейсон, послушай: если бы тебя пригласил парень из школы, и ты согласилась? Кто бы платил за пригласительные, фотографа, ужин и все прочее?
— Он…
— Ну так и не спорь! — Я подошел и, расстегнув молнию на кармашке рюкзака, вложил в него деньги. — Да и, заказать лимузин? Или обойдемся моим «Мерседесом»?
— Твой «Мерседес» круче любого лимузина, — она хихикнула.
— Ну, вот и отлично. Начало в шесть, если я не ошибаюсь?
— Угу.
— Буду у тебя в пять.
Сумерки накрывали пустынный океанский пляж лиловым шелковым покрывалом. Солнце почти село, а вот лунный диск бледным, молочно-белым блином поднимался над горизонтом. Волны, завороженные ночной феей, что вступала на свой небесный трон, возвращались назад, в океан, оставляя широкую мокрую песчаную полоску и усиливая ветер. Джейс поежилась, поводя плечами, и обхватила себя руками. Мне показалось, что она начала дрожать. Я коснулся её руки чуть выше локтя и воскликнул:
— Эй! Да ты замерзла!
Холодная кожа рук покрылась мелкими мурашками, а сама Джейс только сильнее стиснула зубы:
— Н-нет, ничего страшного. Просто, я не думала, что мы поедем сюда.
— Это я виноват, — я взял её за руку и тащил к машине, — Идем, скорее!
Я тянул её к тому месту, где оставил свой «Мерседес». Почему я любил именно этот пляж и часто привозил Джейс именно сюда? За его уединенность. Это не городская обустроенная зона отдыха для туристов и любителей позагорать. Это дикий пляж. Вдалеке от дороги, вдали от шума. Я всегда оставлял машину у высокой скалы, что как одинокий исполин стояла на страже у границы двух миров: водной необузданной стихии и безопасного солнечного берега.
Открыв дверцу заднего сиденья, я подтолкнул Джейс на диван:
— Давай, влезай. — она села, но не понимала, почему я стою рядом и смотрю на неё сверху вниз, не закрывая дверь. — Двигайся!
— Я думала…
— Двигайся, — я пригнулся и сел рядом. — И устраивайся удобнее. Развернись ко мне. — Джейсон попыталась, поерзала на сиденье. — Нет, не так, — я улыбнулся, — Снимай свои туфельки и давай сюда свои ножки, буду их греть.
— Ой, Марк. — как мне нравился этот её розовый румянец смущения, что был виден даже в сумерках. — Не надо…
— Давай, говорю.
Она скинула балетки, прислонилась спиной к дверце и вытянула ножки, кладя ступни мне на колени. Я накрыл эти две ледышки своими ладонями, массируя, растирая кожу, заставляя кровь быстрее бежать по венам. Потом взял правую и стал поглаживать каждый маленький пальчик на стопе, удивляясь при этом, какая же она крохотная. Миниатюрная. Чуть больше моей раскрытой ладони, от запястья до вершины среднего пальца. Джейс поерзала. Смотрела на меня затуманенным взглядом из-под полуопущенных ресниц, кусая губу.
