Он улыбнулся и подмигнул:
— Все нормально. Пошли!
И он взял меня за руку. Прикосновение немного успокоило, и я с благодарностью сжала руку Роберта, доверившись его упрямому спокойствию.
Как хорошо, что свет прожекторов на сцене бил прямо в глаза, и я не могла различить количество народа в зале и выражение их лиц. Ведущий вечеринки представил нашу группу публике, и публика вежливо захлопала.
Здесь должны были присутствовать в основном взрослые серьезные люди, так что почти ни одна из Колиных песен не подходила. Мы начали петь всем известные хиты. И слава Богу — с ними сложнее накосячить. Я по привычке закрыла глаза и лишь иногда приподнимала веки, пытаясь по едва проступавшим из темноты зала незнакомым лицам определить настроение присутствующих. А оно, надо сказать, было весьма благосклонным, даже несмотря на то, что я таки сбилась в паре мест, а в одной песне пропела два раза первый куплет.
На последней песне я уже расслабилась, открыла, наконец, глаза и даже начала прохаживаться туда-сюда по сцене, пытаясь представить себя профессиональной звездой. А едва завершился последний аккорд, я вспомнила про Руслана.
— Катюха, это было гениально!
— Супер! Молодчина!
— Да, нормально вышло.
Эйфория от удачного выступления накрыла даже замкнутого ударника. Мы ушли со сцены и едва не задушили друг друга в объятиях. Роберт даже чмокнул Баха в щеку, за что получил от него крепкий подзатыльник.
— Все, завтра договариваюсь с «Олимпийским», — пошутил приободрившийся лидер группы и повернулся ко мне. — Так, ты еще останешься или тебя уже везти в кроватку?
— На что это ты намекаешь? — хохотнул Бах и ткнул Роберта в бок.
— Не на то, на что направлены твои пошлые мыслишки. Я просто подвезу ее до дома.
— Ты кому это сейчас втираешь?..
Тут я не сдержалась и сама толкнула Бахачева.
— Хорош подкалывать уже! — и повернулась к Роберту: — Нет, спасибо. Меня обещал один знакомый проводить.
— Знакомый? — переспросил он, приподняв бровь. — То есть, парень твой?
— Нет-нет, у меня нет парня, — поспешно ответила я, покраснев. — Это просто давний друг.
Роберт кивнул и окинул меня взглядом, смысл которого остался мне непонятен.
— Хорошо тогда. У меня вообще-то к тебе одно дельце было. Но это может подождать до следующей репетиции.
Гадая, что за дельце ко мне может быть у Роберта, я написала Руслану, что концерт закончился.
«Я знаю. Жду тебя на выходе», — пришел ответ.
Еще больше озадаченная, я захватила из гримерки рюкзак и, как планировала, не переодевшись, направилась к выходу.
Я думала, Руслан будет ждать меня на улице, но он почему-то сидел на диванчике возле гардероба. Заметив меня, он поднялся. Его взгляд медленно проскользил по всему моему телу, начиная от смоки айс и до каблуков сапог, затем снова вернулся к глазам. Он выражал слишком многое, так что мне поскорее захотелось забраться обратно в джинсы.
— Ты так собиралась ехать домой? — спросил он с еле заметной угрозой.
— А что такого? — невинно хлопая ресницами, переспросила я.
— Ну… — он запнулся.
А вот я точно знала, что у него крутится в голове — едва я выйду на улицу, мой вызывающий вид станет достоянием всех прохожих парней, и Руслану эта мысль явно не нравилась. Да и в принципе я ведь должна была ехать домой с Робертом. Но так как он мне никто и звать его никак, он не имел права делать мне замечания по поводу одежды.
— Хорошо, что я взял машину, — наконец, закончил мысль Руслан, покачав головой. — У тебя была куртка?
Моя куртка — достаточной длины, чтобы скрыть юбку, не более — и когда я ее надела, стало похоже, словно я вообще без юбки. Пока мы шли к парковке, Руслан то и дело косился на мои ноги и собственнически оглядывался по сторонам, а я злорадствовала и нарочно добавила немного движения бедрами, чтобы окончательно доконать его. О, я видела, как у него чешется язык что-нибудь мне сказать, но он сам же обозначил границу: между нами ничего быть не может.
— Слушай, не ходи так! — наконец, не выдержал Руслан. — На тебя все смотрят.
— Мне плевать, — дерзко ответила я, подогреваемая успехом на концерте.
— А мне нет.
— С чего бы это? Мы же просто друзья, разве нет?
Руслан одарил меня очередным злобным взглядом и умолк. Мы подошли к его машине — серебристой Шкоде. Он забрался за руль, я — на кресло рядом.
— Ты помнишь адрес? — на всякий случай спросила я.
— Не волнуйся, потерей памяти не страдаю, — проворчал он, заводя двигатель.
Ха! Не знаю, откуда у меня в душе появилось это ликование. Теперь я точно видела, что нравлюсь ему, просто он сам загнал себя в эти дурацкие рамки национальностей. Ну и пусть получает. Однако вместе с этим пьянящим чувством победы над соперником, я ощущала грусть от того, что нам ничего не остается, как играть в друзей, когда сердце просит большего.
— А я видел твое выступление, — вдруг сообщил он, выруливая на проспект.
Я ошарашенно уставилась на Руслана — он ехидно улыбался.
— Кто тебя туда пропустил?!
— А что такого? Мы же просто друзья, — поддел он меня. — Почему бы другу не посмотреть, как поет его подруга?
Я вспомнила, как весь концерт простояла с закрытыми глазами, хватаясь потными руками за микрофон, как ступила с куплетом. Совсем не то выступление, которое я хотела бы ему показать.
— Да я просто сказал охраннику, что там в зале мой отец. Меня и пустили.
Мы некоторое время ехали молча, потом Руслан снова подал голос.
— Волновалась, да?
— Еще бы, — призналась я. — Думала, грохнусь в обморок прямо на сцене.
— Жаль, что не грохнулась.
— Это почему же?
— Я бы сделал тебе искусственное дыхание.
Я искоса посмотрела на него, пытаясь, понять, к чему он клонит. Похоже, ему самому понравилась эта игра в «друзей на грани фола».
— Я просто мечтаю спасти кому-нибудь жизнь, — через пару секунд «вырулил» Руслан, смыв с предыдущей фразы многозначительный смысл. Вот хитрюга!
— Ой, мне кажется, я умираю! — я деланно закатила глаза и съехала в кресле.
— Эй, не умирай, я же за рулем. Подожди, я уже почти подъехал.
Несколько минут спустя Шкода въехала на нашу улицу и остановилась недалеко от моего подъезда. Руслан заглушил двигатель и склонился надо мной.
— Тебе все еще плохо?
— Да, — ответила я севшим от волнения голосом.
Взгляд Руслана остановился на моих губах, его лицо было так близко — гораздо ближе, чем это позволили бы себе просто друзья. Я ждала, надеялась, что он все же поцелует меня, и мы перешагнем этот барьер, но спустя несколько секунд он отстранился.
