— Может, она на дядиной половине?..
— Там ее тоже нет!
Я уже второй раз за утро села в постели и с притворным ужасом уставилась на мать. За ее спиной стояли Зелим и отец, и я тут же натянула пододеяльник повыше. Но сейчас их не волновал мой растрепанный вид. Врагу не пожелаю увидеть выражение лица моего брата, когда он в бешенстве. Впрочем, отец тоже еле сдерживался.
— Ты ничего не знаешь? Она вчера легла с тобой?!
— Да.
— И где она может быть?!
— Я не знаю, мам, я только проснулась. Я ничего не слышала…
— Говорю же вам, она сбежала с тем суьли! — закричал Зелимхан и двинул кулаком по дверному косяку. — Я найду этого урода!
— Найдешь потом, — с плохо скрываемой злобой проговорил отец. — Надо думать, как теперь объяснять все это людям.
Родители и брат вышли из нашей спальни, а я бросилась к шкафу. Так как торжество, по всей видимости, отменялось, я нацепила не подготовленное с вечера праздничное платье, а вчерашнюю домашнюю футболку и юбку в пол, сполоснула лицо холодной водой и поспешила в гостиную.
Мама и братья отца, дядя Хамзат и дядя Магомед, а также Зелимхан сидели на диванах и обсуждали свалившийся на их голову позор. Идеально ровные ряды сундуков, коробок и чемоданов с приданым выглядели жалким недоразумением, раздражая всех присутствовавших. Через минуту к ним присоединились дядя Малик с женой, а также в комнату бочком просочились две их старшие дочки, Догмара и Амина.
— ХIу хила[5], Луиз? — шепотом спросила Амина. — Мама сказала, Каму найти не могут?
— Зелим думает, что она сбежала, — также заговорщицки прошептала я. — Наверное, он прав.
— Ва Дел![6] — воскликнула девушка. — Что теперь будет?!
— Скандал, че, — подала голос Догмара. — Или ее найдут?
— Так сразу же не найдут, — сказала Амина. — Свадьбу отложат, я думаю. И то, если ее вернут. А если не вернут…
Я предпочла бы не думать ни о том, что будет, если Камиллу найдут, ни о том, если ее не найдут. Сидела бы сейчас на лавочке в Филевском парке рядом с Робертом, держала его руку и не изводила себя мыслями, от которых все равно никакого проку не было.
— Я говорил с Галаевыми.
В зал вошел отец, и все, умолкнув, обернулись к нему. Крупный мужчина, сейчас он резко осунулся и выглядел так, словно его хватит удар. Ситуация, в которой он оказался из-за непутевой дочери, была хуже не придумаешь. Хуже только если бы ее прилюдно обвинили в прелюбодеянии и принесли доказательства. Отец провел ладонью по лысеющей голове и обвел мрачным взором всех присутствующих.
— В общем, так… Они сказали, что свадьбу можно не отменять. Они готовы забрать из этого дома любую девушку.
А теперь все взгляды переместились на меня и Амину — из девушек в этом доме по возрасту подходили только мы с ней. Догмара громко ахнула и схватила за руку сестру, которой едва-едва исполнилось пятнадцать, а у меня как-то резко отключилась функция дыхания. Я нерешительно посмотрела на Амину и встретилась с ее полными паники глазами. В эту минуту некоторая гордость за поступок сестры испарилась, и я готова была сама ехать с Зелимханом возвращать Камиллу, но времени на это уже не было. Одной из нас предстояло выйти замуж. Сегодня же.
Звенящая тишина в зале. Коробки с приданым выглядели уже не подарками на праздник, а подношениями, которые, как я читала, раньше хоронили вместе с умершими египетскими фараонами. Я смотрела на Амину, еще более юную, чем моя родная сестра, и в мозг змеей заползала мысль, что лишь одна девушка в этом доме на самом деле в состоянии выйти замуж.
— Луиза…
Услышав голос матери, я вздрогнула, но не обернулась, все еще таращилась на кузину.
— Луиза, ты должна выйти…
— Нет…
— Дочка…
— Нет, — уже громче.
— Ты должна…
— Не-е-е-е-ет!!!
Крик оглушил меня саму, так что я даже удивилась, что могу так громко орать. Я бросилась вон из зала, прочь от этих незнакомых людей, готовых принести меня в жертву ради сохранения своего лица. Я бежала, хотя и понимала, что не смогу убежать так далеко, как Камилла. Я не посмею. Я должна смыть пятно, которым она осквернила имя нашей семьи.
Еле сдерживая рыдания, я пробежала по длинному коридору в свою комнату, схватила телефон и заперлась в ванной. Включила душ на полную мощность и набрала Роберту. Перед смертной казнью я хотела в последний раз услышать его голос.
Я никогда не звонила и не писала ему первой, но теперь, когда наплевали на меня, я плевала на весь мир с его условностями.
— Луиза?
Боже, как мне стало плохо! Я уже не могла хранить в себе эту боль и зарыдала в голос.
— Роберт…
— Что случилось? — его голос, не на шутку встревоженный, я хотела запомнить каждый произнесенный звук.
— Роберт, я выхожу замуж!
— Что, бл**ть?!
Он никогда не ругался при мне.
— Я замуж выхожу…
— Ты совсем что ли?! Если это шутка, я тебя убью, как только приедешь…
— Это не шутка, Роберт! — сбивчиво заговорила я. — Помнишь, я говорила тебе про свадьбу сестры? Она сбежала! Родители не могут отменить свадьбу, это позор для нашей семьи.
— Господи, Луиза, засунь эту свадьбу всем в задницу и тоже беги! Я приеду за тобой.
— Ты не успеешь… Свадьба сегодня.
Мои пальцы, стискивавшие трубку, уже болели от напряжения, а душу рвало из тела. Почему я не могу умереть на месте, чтобы им стало совестно за то, что они так со мной обошлись?!
— Подожди… Тому парню что, нас**ть, на ком жениться? Почему он не отменяет свадьбу?
— Я не знаю. Роберт…
Наверное, вслух я уже никогда не посмею произнести это имя. Честно говоря, меня не волновало, почему тот Руслан не стал отменять свадьбу — скорее всего, потому что женился не из большой любви, а из симпатии. У нас в порядке вещей так жениться, а любовь зарождается потом, в браке.
— Что мне делать, Луиза? — требовательно спросил Роберт. — Как помочь тебе? Как тебя удержать? Ведь ты понимаешь, что рушишь сейчас свою жизнь ради спокойствия других людей?! А им до лампочки, что чувствуешь ты!
— Я не могу иначе, — ответила я, всхлипывая. — Я должна…
— Ни хрена ты не должна!!! Ты должна быть со мной, ведь мы любим друг друга!
— Луиза? — из-за двери послышался голос Амины. — Ты там?
Времени больше не было.
— Роберт, прошу тебя, не звони и не пиши мне больше! — быстро зашептала я, боясь, что разговор подслушают. — Я говорила, что ничего не получится… Прости… Забудь мой номер, забудь меня.
— Ты просишь о невозможном, — угрюмо сказал Роберт.
