Да, выходит, я на несколько месяцев отпускаю Руслана в свободное плавание, но что мне оставалось? Я не видела иного выхода кроме как дать ему время решить, кто ему нужен больше. Если все же Луиза, что ж, будем бухать на пару с Робертом, пока они строят свою личную жизнь на обломках наших надежд.
У меня получилось продержаться аж до самого подъезда. Потом прорвало. Захлебываясь слезами, я зашла в квартиру, и на шум из комнаты выскочил Кирилл.
— Что? Параша? — с волнением спросил он.
— Четверка, — сквозь слезы пробормотала я, скинула обувь, куртку и поспешила в свою комнату, к спасительной подушке.
Почему бы не оставить ее на лице до конца? Заснуть и исчезнуть из этого несправедливого мира, где парни умеют любить двух, трех и сколько там еще! Я свалилась на кровать, зарылась лицом в подушку и наконец позволила себе заорать. Звук почти весь терялся в ткани и перьях, так что вопила я от души и даже не услышала, как подошел брат.
— Кать… Кать!
Лишь когда он дотронулся до моей руки, я поняла, что не одна в комнате. Сразу же вспомнив его отношение к Руслану, я дернулась в сторону — уж от него мне утешений точно не надо!
— Уйди! — крикнула я сквозь подушку.
— Что произошло?! — не отставал Кирилл. — Ты спятила? Убери подушку!
— Уйди!!!
Испугавшись, что я и правда себя придушу, он вырвал подушку у меня из рук и отшвырнул в сторону. Тогда я отвернулась к стене и свернулась в клубок, продолжая плакать.
— Он тебя обидел, да? — осторожно спросил брат. — Кать? Это из-за него?
Я закивала головой.
Кирилл присел на кровать.
— Хочешь, я изобью его? Мокрого места от него не оставлю!
Я вспомнила, как уделал его тогда Руслан, и усмехнулась сквозь слезы. Я ожидала от Кирилла слов вроде «Я же говорил» или «Ты сама напросилась», но он только приговаривал:
— Все устаканится, Кать… Ну, не надо… Все пройдет…
В конце концов, брат лег рядом со мной и уже молча гладил по голове. Тогда я повернулась к нему лицом, уткнулась в грудь и, беспощадно орошая его футболку слезами, просто плакала, пока совершенно не выбилась из сил.
К вечеру должны были вернуться мама и отчим, а мне меньше всего хотелось объяснять, почему у меня за первый экзамен четверка, а видок такой, словно выгнали из института. Надо было куда-то свалить, но куда?
— Мне надо напиться… Будешь со мной?
— У тебя такой голос, будто ты уже хлестала весь день, — отозвался в трубке Роберт.
У меня вырвался звук то ли смеха, то ли рыдания.
— А ты не говорила, что вы завели ослика.
Я не улыбнулась, но на душе едва заметно посветлело. Позвонить Роберту было правильным решением. Он — мой лучший друг и как никто другой сможет меня понять.
— Ты занят?
— Освобожусь через полчаса. Где будем нажираться?
— Я не особо разбираюсь в таких местах, — призналась я.
— О-о-о… — протянул Роберт. — Первый запой, и ты выбрала меня? Может, сразу в ЗАГС?
— Роберт!
— Тогда Бургер Кинг. Покупаешь стакан и дуешь, сколько влезет!
— Подожди… У них же только газировка.
— Вообще-то пиво тоже есть. Но тебя это не касается.
— Роб, я хочу напиться в стельку, чтобы ничего не соображать! — раздраженно заявила я. — Газировку сам дуй.
— Девочка моя, — тоном преподавателя ответил басист, — не учи меня спаивать молодежь, ладно? Встречаемся или сама пойдешь за водкой в магазин?
Хоть мне исполнилось восемнадцать, на свой возраст я не выглядела. Чтобы купить алкогольный напиток, придется тащить с собой паспорт. Покупать в одиночку… Пить… Где, в подъезде? Я тяжело вздохнула. Быть подростком за восемнадцать — сущее наказание. Вроде уже имеешь право, а на самом деле толком еще ничего не можешь!
— Ладно, — буркнула я. — Но я буду пиво!
— Паспорт захвати, малышня.
Естественно, никакого пива мне пить не разрешили. Тоже мне трезвенник! Даже Кирилл давал иногда отпивать из его банки. Бесполезный паспорт покоился во внутреннем кармане куртки до лучших или еще более худших времен, а я пила колючую колу, от которой живот сразу наполнялся, а в носу то и дело происходили маленькие взрывы. Роберт заказал целый поднос луковых колечек и три разных соуса. Стакан с газировкой мы делили на двоих.
— …и короче он так разошелся, что за провод зацепился и грохнулся прямо на установку! Испортил барабан, — Роберт сыпал байками из жизни группы за тот период, что меня не было в составе. Он ни о чем не спрашивал — думаю, с его проницательностью он обо всем догадался.
Прием почти сработал, и пока я слушала Роберта, мысли о Руслане маячили где-то на заднем плане сознания. Но потом торговый центр, где мы сидели, начал закрываться, и нам пришлось уйти. Приближалась ночь с ее одиночеством, мрачными мыслями и самоедством. Сидя в кафе, я то и дело проверяла телефон, но не находила ни сообщений, ни звонков от Руслана. О том, чем он может заниматься в это время, если остался с Луизой наедине, я старалась не думать. С Робертом было классно, но он не мог находиться рядом круглосуточно, и на улице, взглянув на часы, он закономерно спросил:
— Проводить тебя?.. Или ты еще не готова к самостоятельному плаванию?
Я была не готова, и Роберт понял это по моему напряженному молчанию.
— Идем, — он взял было меня под локоть, потом отстранился и спросил. — Ничего, если я?..
— Да плевать!
Роберт снова подхватил меня под руку, и мы пошли куда глаза глядят. С неба сыпал редкий снежок, куртка хорошо грела, а я шагала рядом с самым отзывчивым человеком на земле, глядела под ноги и, как диафильм, в очередной раз просматривала в голове кадры нашего последнего разговора с Русланом. В душе наступило какое-то зыбкое отупение. Неужели мы расстались? Временно ли это расставание?.. На глаза снова навернулись слезы.
— Все так плохо, да? — поинтересовался Роб. — Я был прав?
— Да, все погано, — согласилась я, промокнув глаза перчаткой. — Видите ли, он не может выбрать, я или она!
— Так и сказал?
— Он предложил мне стать второй женой, Роберт! — от обиды я несколько раз всхлипнула, прежде чем снова смогла взять себя в руки. — И он уже не обещает развестись с ней летом!
— М-м-м… — неопределенно промычал Роберт, не глядя в мою сторону. — А ты что?
— Я сказала, что пусть думает до лета, а первого числа позвонит и скажет, что он решил. Я не собираюсь стоять за ним в очереди!
— Учти, что если он выберет тебя и вы поженитесь, тебе уж точно придется завязать с группой, — напомнил Роберт. — Скрываться, как ты это делаешь сейчас, не выйдет.
