Жена подняла на него глаза. С минуту они, не говоря ни слова, созерцали друг друга. Альбике как будто стала старше, сравнявшись с ним в возрасте. Ее кожа уже теряла былое сияние и упругость, руки, видневшиеся из-под коротких рукавов домашнего платья стали еще более пухлыми, как и все тело. Зара по сравнению с ней несомненно выигрывала в плане внешности, но у нее не было кое-чего другого — многих лет, прожитых бок о бок, в горе и в радости. Общих детей, общего… общей жизни, связавшей их с Альбике тугим узлом. Эмрану все это было дорого, и он не собирался так просто с этим расставаться. У Зары его ждала страсть, вторая молодость, нечто новое и не до конца изведанное. Здесь — уют и тепло, покой. Несомненно, и Зара обзаведется детьми, и московская квартира со временем превратится во вторую тихую гавань, но покамест Эмрана вполне устраивали два полюса, которые он себе организовал.
Гляделки продолжались недолго. Альбике закрыла глаза, и по ее щекам прокатились первые слезинки. Эмран подошел к ней, присел на соседний стул и обнял, бережно гладя по голове.
— Ну-ну, Бика, — тихо сказал он. — Не плачь, пожалуйста.
В ответ жена вцепилась в рукава его свитера, словно пытаясь удержать рядом, уткнулась лицом в его грудь и зарыдала в голос.
— За что? За что ты так со мной? — еле выдавила она.
Раньше Эмран мог сказать, что это несерьезно, что не стоит придавать этому такое большое значение, что на самом деле она для него важнее всех женщин, когда-либо посещавших его постель, но… теперь он не находил слов для утешения. Сказать, что он любит Зару? Альбике наверняка ждет от него не этого.
— Успокойся… Ну же… Не переживай ты так… — только и приговаривал Эмран.
— Как ты мог так поступить?! Как?! — Альбике подняла на него заплаканное лицо. — Ты убиваешь меня! Я не переживу такое!
— Бика, — Эмран большими пальцами утер слезы с ее щек, но на их место сразу прибежали новые. — Ты справишься. Ты всегда справлялась. Да, я виноват, я изменял тебе раньше… Но теперь все законно. Я хочу быть справедлив между вами. Просто… Просто не обращай на это внимания.
— Господи, ты женился второй раз и просишь не обращать на это внимания?! Ты будешь ходить к ней постоянно! Спать с ней… — новые рыдания прервали Альбике на полуслове.
— Ты принимаешь все близко к сердцу. Я имею право по нашей религии взять вторую жену. Даже наши предки так поступали…
— Нет, нет, нет! Я не хочу, Эмран. Я не хочу, как наши предки. Может быть, ты и имеешь право, но я не могу так жить!
— Что ты хочешь? — все еще сохраняя спокойствие, спросил Сайларов. — Уйти?
— Я уже сказала. Я хочу, чтобы ты развелся с ней!
— Этого не будет.
Альбике сжала голову и отвернулась от него.
— Ты ее любишь что ли? — прошептала она. — Эту девочку, которая годится тебе в дочери? Почему она тебе дороже нашей семьи?
— Она не дороже вас, Бика. Я не хочу вас терять. Я хочу, чтобы все оставалось как есть. Когда ты не знала о ней, ведь все было нормально?
— Ты ее любишь?!
— Да. И тебя, и ее.
— Так не бывает!!! — закричала вдруг Альбике, ударив кулаками по столу. — Нельзя любить двоих одинаково!!!
Она уронила голову на стол. Эмран поднялся. Первый этап переговоров он счел законченным. Она явно не в состоянии сейчас обсуждать что-либо адекватно. Мужчина задумался, сколько еще предстоит таких этапов, пока Альбике не свыкнется с тем, что он женился снова. А ведь его и ее жизнь могла бы течь спокойно, если бы не влез Мика.
Кстати о Мике… Вспомнив об источнике своих бед, Эмран повернул голову к двери. И обнаружил, что там стоят все четверо его детей. В их глазах читалось лишь осуждение. Ну да, он — плохой, довел их маму до слез. Сейчас они наверняка не помнят ничего хорошего из того, что он для них сделал, только осуждают в душе.
Младший сын стоял позади всех, и осуждение в его глазах зашкаливало по сравнению с другими. Довольно! Эмран двинулся им навстречу, и они молча расступились, давая ему пройти.
— Мика, в мой кабинет. Живо, — бросил он через плечо.
Едва дверь в кабинет за Микой закрылась, Эмрана посетила мысль выдрать его ремнем. Парень стоял у двери, то и дело исподлобья поглядвая на него, как в тот раз, когда Эмран отчитывал его за нападение на Зару. И вот опять он тут! Женить его что ли на ком-нибудь, чтобы ему было куда растрачивать свою неуемную энергию?
— Карту и телефон на стол, — коротко сказал Эмран.
— За что?! — возмутился Мика, нарисовав на лице неподдельное удивление.
— А то ты не догадываешься?
— Если ты думаешь, что это я сообщил в статью… — запальчиво начал он.
— Я даже не думаю, — Эмран устало повел рукой. — Я знаю, что это сделал ты. Мне очень жаль, что у меня такой недальновидный сын, которому насрать на всех, кроме самого себя. Посмотри, до чего ты довел мать.
— Это ты ее довел!
— Разве она плакала все те дни, пока я был женат на Заре и она этого не знала?
— Все равно…
— Не равно! — Эмран ткнул в грудь Мики пальцем. — Ты это сделал! Ты виноват! Ты хочешь поссорить нас с матерью? Ты хочешь, чтобы она ушла?
— Нет.
Мика стоял перед ним, закусив губу и опустив глаза. Не нужно было оканчивать психологический факультет, чтобы понять, что он осознает свою вину. Сайларов устало вздохнул. Слишком много переживаний за последние дни, и даже на ругань сил не осталось. Сейчас бы в объятия Зары, которая не целовалась с подставным парнем, или к Альбике, которая не знает о существовании второй жены… И просто заснуть.
— Пошел вон, — махнул он рукой на Мику. — Ты уже натворил дел. Надеюсь, это стало тебе уроком не лезть, куда тебя не просят. Если я узнаю, что ты снова пытаешься настроить против меня мать, клянусь, я этого так не оставлю. Я не шучу. Ты пожалеешь об этом.
Мика, все также глядя в пол, повернулся, чтобы выйти.
— Карту и телефон, — напомнил Эмран.
Кажется, он услышал, как тот скрипнул зубами от злости, но это его не волновало. Мика швырнул смартфон на его рабочий стол.
— Карта в бумажнике. Сейчас принесу, — буркнул он и вышел.
Эмран почувствовал, что теряет контроль над младшим сыном. Мика все еще побаивался его, раз уж попытался скрыть факт доноса, но все же он был уже не маленький мальчик, которого в наказание можно шлепнуть и поставить в угол или пригрозить лишить сладкого. Много ли еще пройдет времени, прежде чем он взбрыкнет по-настоящему, не опасаясь никаких последствий? Пусть конфискация карты и телефона послужит ему уроком, что все же пока рано думать о революции. Оставалось только надеяться, что в Мике все же включился здравый рассудок, и он отбросит лопату и перестанет рыть сам себе могилу.
Несколько дней все было почти как прежде. Эмран стабильно возвращался с работы в загородный дом, где его ждал вкусный ужин и самые разнообразные взгляды домочадцев. Мика, само собой, источал почти радиоактивное негодование. Надим вел себя подчеркнуто вежливо и отстраненно — в общем, как обычно, с тех пор, как ему запретили жениться на его девушке. Взгляд Сати сочился почти таким же ядом, как у младшего брата, но иногда она забывалась и становилась прежней, не умела долго злиться. Лаура не смела косо смотреть на отца. Даже если она и не одобряла его поступок, это чувство оставалось внутри, загнанное достаточно глубоко, чтобы не выскользнуло ни капли. Кроме того, ее отвлекали собственные сердечные дела.
