- Ты как, дорогая? – спросила Альбике, заметив задумчивый грустный взор дочери. – Ты не выглядишь радостной.
- Я просто… Не знаю… - Сати встретилась с ней взглядом и задумалась о том, не рассказать ли ей о сложившейся ситуации. Возможно, мама подсказала бы выход из этого совершенно безвыходного положения?
- Послушай, Сати, - Альбике отложила ложку, которой помешивала кашу, и подошла к ней. – Ты правда хочешь замуж за Руслана? Может быть, я слишком давила на тебя в этом вопросе? Но все, о чем я мечтаю, это чтобы ты была счастлива. И если ты сомневаешься… Это, конечно, будет очень неприятная ситуация, но все же если ты не хочешь замуж…
- Нет, я хочу, мам, - примирительно сказала Сати, видя, как Альбике подобралась, готовая услышать слова подтверждения своих опасений. – Я очень волнуюсь, только и всего. Ты ведь тоже нервничала, когда тебя сватали?
Альбике на мгновение нахмурилась, вспомнив свое сватовство. Ни для кого в семье не было секретом, что ее выдали замуж за Эмрана Сайларова против ее воли, так что этот день наверняка был не самым радостным событием в ее жизни.
- Да, - коротко ответила она. – Я понимаю.
Мама удовлетворенно кивнула, и Сати заметила, как прояснилось ее лицо. Выдать дочь замуж, казалось, было ее неосуществимой мечтой, которая каким-то чудом вот-вот сбудется. И как при всем при этом сказать, что Илез ее шантажирует? Как объяснить то, ЧЕМ он ее шантажирует? Маму сразу хватит инфаркт. Или нет. Сначала она убьет ее, Сати, а уже потом сляжет с инфарктом. Про отца и думать не хотелось – после прошедшего года ему велели сохранять максимально спокойную и позитивную обстановку, а расторжение помолвки из-за того, что дочь имела глупость резвиться с парнем, который не приходился ей законным мужем, не назовешь приятной новостью.
- Все будет хорошо, - убежденно сказала Альбике, проводя рукой по голове Сати. Она снова занялась кашей, наложив по тарелке сразу обеим дочерям, сверху набросала нарезанные кусочки банана и клубники. – Главное – чтобы ты была довольна, - продолжала философствовать она, - а иногда ради этого приходится проходить неприятные моменты… Кстати, о неприятном. На сколько у тебя запись в салон?
- На половину четвертого.
Альбике застыла с ложкой каши у рта Сальмы.
- Это не смешно, Сати.
- Я серьезно, - пожав плечами, ответила та.
- Но ты же не успеешь! Прическа… Макияж… Все это требует времени, если ты не в курсе!
- Я в курсе.
- Я же говорила, что надо вызвать мастера на дом. Как ты это все собираешься успеть? А приехать не мешало бы немного заранее. Надо было мне самой все организовать…
- Мам, я же не замуж выхожу! - заныла Сати. – Чуток укладки и все.
- А макияж?
- Сама накрашусь заранее.
- Ты не сможешь сделать все так, как профессионал. Когда ты в последний раз брала в руки помаду?
- Я крашусь на работу. Немного.
- Ты меня в гроб сведешь своими замашками, - Альбике рассерженно сунула ложку в рот младшей дочери. - Скорее бы уже Руслан тебя забрал – может, тогда хоть научишься следить за собой!
«Может, так и будет», - подумала Сати. Сейчас у нее не было абсолютно никакого желания прихорашиваться. Впрочем, как и всегда. Тратить полчаса на подводку глаз? Не хватало терпения. Возиться с длинными волосами? Зачем, когда можно отрезать их по плечи и не париться насчет прически. В одежде Сати также не была сильно привередлива, выбирая то, что висело ближе к кассе.
В определенный момент жизни ей хотелось прилагать усилия, чтобы понравиться… Илезу, кому же еще. Вот тогда она и красилась, и подолгу перебирала вещи в шкафу или в магазине. Если уж заморачиваться с внешним видом, то все вокруг должны были его заценить, поэтому макияж Сати выбирала броский, юбку – чуть выше положенного, разрез чуть глубже, чем позволяли традиционные правила приличия. После расставания с Илезом все вернулось на круги своя, а после свадьбы Лауры Сати и вовсе пыталась выглядеть как можно более небрежно. Так она могла отгородиться от мужчин, делать вид, что отношения ее не интересуют.
Наряжаться ради Руслана не хотелось и подавно. Будь это событие значимого масштаба, Сати, возможно, все же постаралась бы больше – просто чтобы не расстраивать родителей. Но скромный междусобойчик в ресторане среди близких родственников, и тратить ради него три часа в салоне? Нет уж, увольте! Есть и более интересные занятия, например, почитать любовный романчик, помечтать об Илезе. Понервничать из-за его угроз и в очередной раз поругать себя за прошлые ошибки.
Закончив завтракать, Сати не удержалась и снова проверила телефон. Там ее уже ждало пожелание доброго утра от Руслана и очередное сообщение от Дачиева, причем такого вольного содержания, что девушка невольно залилась краской и с трудом сделала следующий вдох. Он переходил уже все границы, ведь это могла увидеть Лаура! Сати тут же стерла послание от греха подальше, но совсем избежать греха не удалось. Несмотря на поверхностное негодование, она моментально завелась. Видимо, узнав, что сообщение получено, Илез послал еще одно, не менее откровенное, припоминая ей время, когда между ними не было никаких границ, включая одежду.
- Я ополоснусь, мам! – Сати, сжимая в горячей ладони телефон, быстро встала из-за стола.
- Неужели? – с сарказмом заметила Альбике, хотя несмотря на пренебрежение к внешнему виду, Сати за собственной чистотой следила всегда.
Девушка заперлась в ванной, сбросила пижамные штаны и футболку и встала под теплые струи воды. Она захватила дыхание и, зажмурившись, повернулась к душу лицом.
«Не думай о нем! Не думай! Нельзя!» - твердил голос разума.
«Но помечтать-то можно? - предложил другой хитрый голосок. – Помнишь, как вы с ним…»
Да разве возможно забыть, как Илез медленно раздевал ее, а потом заводил в душ? От поцелуев под искусственным дождем вода попадала в рот, и они отплевывались и смеялись. Зато как легко скользили руки по влажной коже. Смакуя его тело сантиметр за сантиметром, Сати медленно опускалась перед ним на колени. Он смотрел на нее сверху, из-под прилипшей ко лбу челки, а по его носу и приоткрытым губам стекали струйки воды. Потом в какой-то момент он запрокидывал голову, не обращая внимания на заливавшие лицо струи, и начинал мурчать от удовольствия, комментировать ее действия. Не было никакого стеснения или неловкости. Сати могла делать с ним, с его телом все, что хотела – как и он.
Предатель-телефон снова вжикнул на стиральной машинке. Еще одно послание, которое Илез наверняка писал из расчета надавить на ее больную мозоль. Сати пришлось с тоской признать, что она проиграла этот раунд, и в душ зашла вовсе не для того, чтобы освежиться. После до боли знакомых манипуляций, она издала тихий и прерывистый глубокий стон, который тут же унесла прочь шумевшая вода, и осела в ванной, чувствуя, как щиплет глаза от слез. Опять. И, едва переведя дыхание, она уже хотела повторить все снова.
