Ответ был такой неожиданный, что Маша даже не смогла разозлиться. Она слышала выражение «бояться до потери сознания», но и подумать не могла, что так бывает на самом деле.
— Надь, а ты к врачу ходила? Это все-таки ненормально. Может, у тебя чего-нибудь не хватает — адреналина там или…
— Норадреналина, — подсказала Надюха. — Все нормально, просто есть вещи, которые сильнее меня. Ты вот не знаешь, что это такое — когда тебя как мешок засовывают в багажник и везут в неизвестном направлении. А меня так два раза катали.
— Из-за родительских денег? — догадалась Маша.
— Деньги — вода: сегодня есть, завтра утекли, — философски заметила Надюха. — Настоящее богатство — то, что каждый день приносит новые деньги. Короче, у нас хотели отобрать колбасный завод… Я в порядке, пошли отсюда.
— Ой, мне за туфлями надо вернуться, — спохватилась Маша. Колбасная принцесса вцепилась ей в руку:
— Не ходи! Ну их.
— Не ну их, а надо! — твердо сказал Маша. — Вдруг бой увидит? Он же все поймет и будет искать меня по туфлям, как Золушку.
— Кто?
— Бой. В серой курточке, который чемоданы таскает. Это был он.
— А кто девочка?
— Не знаю.
— Пошли, — вздохнула Надюха и с обреченным видом поплелась за Машей. Оставаться одной ей казалось еще страшнее, чем возвращаться.
Это был путь на казнь. С каждым шагом Надюха все медленнее перебирала ногами. Каждую минуту все сильнее бледнела. На каждом повороте просила Машу потихонечку высунуться, а сама стояла с посохом наизготовку. Честное слово, легче было тащить ее на спине.
Наконец, выглянув из-за очередного угла, Маша увидела свои туфли.
— Подожди ровно две минуты, — сказала она и скорее, пока Надюха не успела схватить ее за руку, выбежала в коридор перед лестницей.
Подхватили туфли, прислушалась… Бой и девчонка еще разговаривали. Не будь рядом Надюхи, которая в панике могла натворить глупостей, Маша слушала бы их, сколько возможно. А так решила узнать хотя бы имя или кличку девчонки.
С туфлями в руках она дошла до угла. Голоса были еще плохо слышны.
И вдруг кто-то вскрикнул коротко и высоко. Дрогнул пол под ногами, под лестницей хлюпнуло, как будто туда сбросили мешок с мокрым тряпьем.
Глава III ЗАЩИТА АЛИБАБЫ
— Я от Хозяина, — сказала Верка.
— Знаю. Говори, быстро.
— Быстро не получится.
Ерш обхватил себя руками. Полминуты на морозе, а он уже превратился в сосульку. Дурацкая форма. Курточка короткая, в поясницу задувает.
— Обойди вокруг, я тебе черный ход открою, — бросил он и, приплясывая от холода, вернулся в музей.
— Подудели в трубу? — спросила из-за стойки Соня.
— Ее мамаша там ждала, стеснялась зайти. Во деревня! — осудил Ерш, как будто сам вырос в Рио Де Жанейро, и попросил у бармена чаю. Пока Верка топала кругом, он успевал хлебнуть горячего.
Чай был ароматнейший, и сахару в меру, чтобы не отбить вкус.
— Что за сорт? — ревниво спросил Ерш. Он считал, что разбирается в хорошей еде и питье.
— Четыре сорта в разных пропорциях, мой рецепт, — сказал бармен.
— Скажешь потом, запишу, — Ерш с сожалением отодвинул чашку. — Не выливай, я люблю холодный. Вернусь — допью.
Верка топталась на заднем крыльце под лампочкой. Она была даже симпатичной, когда не изображала чеканашку.
— А ты, значит, на связи у Хозяина, — ревниво заметил Ерш, впуская ее за дверь. — Кто еще из наших в «Кущах»?
— Многознание ума не прибавляет, — сказала Верка. — Пошли наверх.
— Зачем? — не понял Ерш.
— А если кто выйдет на лестницу?
В этом был резон: подняться к чердачному люку, там точно не заметят. Ерш вздохнул и пошел, думая, что знает в «Райских кущах» каждый чулан, а Хозяин сослал его в музей и взял к себе связной Верку, которая хоть и поддельная, но все-таки дура. Под ложечкой сосало от обиды, но Ерш виду не показал и даже для приличия завел не относящийся к делу разговор:
— Ты где шаталась-то? Год тебя не видал.
Во времена лохотрона Верка была нелюдимой. Днем на рынке не поболтаешь, они же типа незнакомы. Вечером поделили выручку и разошлись. Ерш раз хотел ее проводить — убежала… А тут по-свойски начала рассказывать, как в Ивантеевке их бригада схлестнулась с другими лохотронщиками, как лежала в больнице. Плакала. Ерш даже растрогался. Не, она правда симпатичная. И носяра не сильно большой, зря ее Рылом прозвали.
На повороте лестницы Ерш случайно прижал ее и бедром и почувствовал в кармане Веркиного пальто мобилу. Большая, из самых дешевых. Видно, Хозяин всем раздал такие.
— Скажи Хозяину, по нашим мобилам звонить нельзя, — предупредил Ерш.
— Он сам давно понял.
— А чего ж ты носишь?
— Так всем уже сменили симки.
— А мне?
— И тебе сменят. Давай.
Ерш достал свою мобилу. Жалко, только день и поносил.
— Когда вернешь?
— Верну. Надо прошивку на программу поставить.
— Че?
— Не бери в голову.
Добравшись до верхней площадки, Верка села на перила и расстегнула пальто.
— Ф-фу, намучилась! Мешки таскать легче.
Пальто было толстенное, на вате, что ли? Верка из него высовывалась, как червячок из яблока. После дела она сможет купить хоть манто из соболей. Но заранее говорить о таких вещах западло, удачи не будет.
— А че ты себе пуховик не купила? — спросил Ерш.
— А че ты себе губы не накрасил?
Ерш надулся:
— А в рыло?
— Тупой ты все-таки, Ершик, — с непонятной грустью сказала Верка. — Это мое кормильное пальто, сечешь? — Выпятила губу, пустила слюни и загнусавила: — Дя-день-ки и те-тень-ки, дай-те руб-лик на кон-фет-ки.
Я маленькая девочка,
Я в школу не хожу.
Купите мне ботиночки,
Я замуж выхожу.
— Завязывай, — буркнул Ерш, отворачиваясь. Когда Верка изображала дурочку, даже ему становилось не по себе: и жалко ее, и смотреть противно.
— Ты сам начал… Ершик, давай в темпе: говори, что там у тебя обломилось, и разбежались. А то мне в «Кущи» надо, потом домой сколько топать, — заторопилась Верка.
Ерш не чувствовал своей вины. Наоборот. Он рассказал все как было, добавив свои соображения. Мол, началось с Хозяина: кто-то сделал с его мобилы телефон-близнец, узнал, по каким номерам звонил Хозяин, и так вычислил его, Ерша. Спросил:
