– И я не солгал ни словом. Откуда мне было знать, что мой самый верный друг уже находится во власти врага? Клянусь, я верил, что скрыл вас от опасности.
– Что они сделают с моим мальчиком?!
– Ничего, Лив, ничего не сделают. – Эйдан обхватил ее голову ладонями, заставив смотреть себе в глаза: – Я повязал их по рукам и ногам. Чтобы получить нужную вещь, им придется считаться с моими требованиями. Я верну тебе сына, обещаю. И сделаю всё, чтобы вы выбрались из этой истории живыми и невредимыми.
– Ты использовал нас, да? Использовал, чтобы подобраться к этим? – лицо ее опять скривилось от подступившего рыдания.
Эйдан судорожно вздохнул, глядя на окровавленную щеку, болезненно поморщился и, вновь прижав к себе женщину, зарылся пальцами ей в волосы.
– Мы были наживкой?
– Я скорей вскрою себе глотку, чем подвергну вас опасности, – произнес он, глядя вслед удаляющемуся отряду острым взглядом, в котором полыхала холодная ярость. – Я только хотел защитить, раз уж вы оказались невольно втянуты во всё это.
– Я вам не верю, – всхлипнула Ливиана, вдруг обмякнув в руках шейда. – Не верю…
– Я знаю, – прошептал Эйдан. – И это убивает.
Ливиана снова вскинула голову и посмотрела на Виллора.
– Тим… Он пытался нас защитить…
– Он жив, Ливиа, – ответил ей инквизитор. – Тимас сейчас в обители, им занимается лекарь. Я опоздал к вам, но успел к нему.
– Хорошо, – шепнула госпожа Ассель и вновь расплакалась, прижавшись лбом к груди Эйдана.
Он провел ладонью по растрепанным волосам женщины, не удержался и осторожно поцеловал в макушку, после вновь сильней сжал объятья и ненадолго замер, слушая ее всхлипы. В душе старшего инквизитора нежность, горечь и яростная ненависть переплелись в столь тугой жгут, что на нем, кажется, можно было удавить обидчиков маленькой вдовы и ее забавного сынишки, одного за другим.
Эйдан поднял лицо к небу, прикрыл глаза и втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Он вспомнил лицо того, кто хлестнул беззащитную мать, рвавшуюся к своему ребенку, и принял решение, кому первому предъявить счет. Воспоминание о крике боли любимой женщины вырвал из горла тихий стон. Никогда еще Эйдан не ощущал себя столь бессильным, как в эти минуты, когда не мог вступить в открытое противостояние. Но шейд Виллор не был в числе тех, кто умел прощать и забывать нанесенные ему оскорбления, а удар хлыстом и рыдания несчастной вдовы он воспринял именно так.
Тряхнув головой, Эйдан отогнал досужие мысли. Он мягко сжал подбородок Ливианы пальцами и приподнял ее голову, заставив посмотреть на себя. На губах шейда появилась вымученная улыбка.
– Нам пора трогаться в путь, – сказал он. – Они не уйдут, я знаю, куда они направляются, но откладывать не стоит.
– Мы едем за ними? – встрепенулась женщина, совсем по-детски шмыгнув носом.
– За ними, – кивнул Виллор. – Мы не слезем с их хвоста, обещаю. Да они и сами нас не отпустят, им нужно то, что есть у меня. Мне нужно вернуть вашего сына. Пока мы в одной связке.
Ливиана прижала руки к груди:
– Если у вас есть то, что им нужно, верните. Прошу вас, Эйдан, отдайте им их вещь в обмен на моего мальчика. Умоляю!
Виллор медленно покачал головой.
– Почему?! – вскрикнула она. – Почему вы упрямитесь? Разве что-то в этом мире стоит жизни ребенка?
– Я получу стилет только тогда, когда мы доберемся до места, – ответил Эйдан. – Я сделал всё, чтобы они не смогли завладеть артефактом.
– Вы бережете проклятый артефакт, а у них в руках Тейд! – зло воскликнула Ливиа и ударила кулаками по груди инквизитора. – Отдайте им, что они хотят, отдайте!
– Не могу, Ливиана, – шейд поймал руки вдовы за запястья, удерживая от нового удара. – Поймите, как только стилет окажется у них, у Логхерта не будет повода щадить нас: вас, Тейда, меня. Мы ненужные свидетели. И если собственная жизнь меня волнует мало, то вас с мальчиком я ему не отдам. Вы понимаете, что я хочу сказать? Пока он не получит стилет, вы в безопасности. Ради вас я сделал всё, чтобы находиться от артефакта как можно дальше. Вы понимаете меня?
– А потом? Что будет, когда он доберется до цели, и вы отдадите ему артефакт?
Виллор отвернулся, не в силах выдержать ее взгляд.
– Что будет потом, Эйдан?
– Потом мы избавимся от Логхерта, заберем Тейда и я провожу вас туда, куда вы захотите. Помогу обустроиться и исчезну из вашей жизни, – сказал он, глядя на реку, уносившую свои холодные воды, усеянные опавшими листьями, к холму, где некогда стоял замок победителя Шутов, кем бы они ни были, – шаэда Балльеналя. Наконец снова посмотрел на женщину и невесело улыбнулся: – Как вам мой план?
– Он неплох, – ответила госпожа Ассель, не сводя взгляда с лица инквизитора. – Особенно мне нравится та часть, где мы избавимся от Логхерта и вернем моего мальчика.
– Тогда нам стоит поспешить, – Эйдан осторожно коснулся окровавленной женской щеки. – Только смоем кровь. Если Тейд увидит вас такой, он может испугаться.
– Хорошо, – кивнула Ливиана.
– Тогда идите, – улыбнулся ей Виллор.
– А вы?
– А я отвяжу коня и присоединюсь к вам.
Женщина сделала шаг назад, судорожно всхлипнула и, развернувшись, зашагала к реке. Эйдан еще короткое мгновение смотрел ей вслед, затем отвернулся и направился в заросли, где его дожидался жеребец. Когда инквизитор вернулся, госпожа Ассель сидела на корточках у водной кромки, мочила носовой платок и обтирала щеку. Она обернулась, услышав приближающиеся шаги.
– Как вы думаете, шейд Виллор, останется шрам? – похоже, женщине удалось взять себя в руки, и она пыталась сейчас отвлечься от мыслей о сыне. Вряд ли шрам вообще волновал ее.
– Даже если останется след, он не испортит вашего облика, Ливиа, – ответил Виллор.
– Хотите сказать, что портить нечего? – усмехнулась она, вновь опуская руку с платком в холодную воду.
– Нечего, – согласно кивнул инквизитор. – Вы всё равно будете прекрасны.
Вдова порывисто обернулась и чуть не слетела в воду. Она неловко взмахнула руками, и шейд едва успел поймать женщину. Она выдохнула, благодарно кивнула и освободилась от хватки. Затем отвернулась к реке.
– Не стоит лгать, Эйдан, о своей внешности я иллюзий не питаю. Думаю, вы видели женщин более красивых, – ответила она немного грубо, явно скрывая за язвительностью внезапное смущение.
Виллор сдержал улыбку. Он присел рядом, забрал платок из руки Ливианы и сам начал обтирать ее щеку, аккуратно обводя след от хлыста.
– Мне незачем лгать, – заговорил он, опуская платок в воду. Затем отжал и стер растекшуюся кровь с подбородка вдовы. – Изящней и привлекательней вас, я никого не встречал.
– Какая грубая лесть…
