Ведь целитель должен не только уметь рассечь скальпелем рану так, чтобы лезвие разрезало верхний слой, не потревожив нижний (хотя и расстояние между ними может быть тоньше волоса), но еще и иметь в руках силу, чтобы удержать ту же роженицу, когда она во время потуг может и кочергу узлом завязать. Нечаянно так. Или тролля, на которого не действуют обезболивающие заклинания, а ногу ампутировать нужно…
Хотя да, для тех, кто знал меня лишь вне работы, Натиша Мейрис была созданием хрупким. Внешне – так точно.
– Я, значит, почти сутки, – тут, правда, слегка преувеличила, но самую малость, – над ним в операционной стою, по кусочкам собираю, хотя было бы проще тебя Хель отдать, чем вылечить. А он, едва очнулся, задумал удрать! – Я кипела от гнева.
В ответ на меня, через щель бинтов, смотрели внимательно. Заинтересованно так. Но… ни капли, ни толики… ни зачатка раскаяния в этом взгляде не было.
– Мне сказали, что меня врачевал легендарный целитель Мейрис… – наконец раздалось из-под повязок. – Но я не думал, что лекарь столь молод и что он… женщ… то есть вы, – в голосе ненормального больного прорезалось удивление и… уважение.
– Шовинист, – отчеканила я, впрочем не убирая рук от кровати. Перепалка взбодрила меня не хуже чашки крепкого кофе. Спать не хотелось. А вот мстить… – И раз уж вам так не терпится покинуть лечебницу, то приступим, собственно, к процессу целительства. И для начала сменим повязки.
Следующий удар колокола ознаменовался тихим шипением сквозь зубы. Пациент мужественно терпел. Но ровно до того момента, пока дверь не распахнулась и с порога, без всякого приветствия, не прозвучал приказ:
– Мне нужно допросить агента. Покиньте помещение!
Я обернулась к посетителю с единственным желанием – убивать! Раскомандовались тут. А вот чего не ожидала, так это какого-то спокойного и даже ехидного комментария:
– Это вы зря… – протянул с койки мой недавно собранный пациент. – Капитан Форс, советую вам выйти, зайти и ВЕЖЛИВО попросить у магистра Мейрис разрешения.
На забинтованного с удивлением уставились все. Даже я. И он в абсолютной тишине продолжил:
– Иначе она вас сейчас размажет. Да не по стенке, а по хлебной корочке. А потом закусит. – И в довершение своей речи этот… этот – у меня даже слов приличных, да и неприличных тоже, для пациента не нашлось – закончил: – Меня вот уже размазала.
Удивительно, но вломившийся без стука агент струхнул. И действительно вышел за дверь, чтобы через миг очень осторожно в нее постучаться.
Я оставила агентов наедине. Как бы ни была зла, но дела огромной важности, срочности, секретности, и вообще гостайны, – это не то, с чем стоит шутить.
Правда, «побеседовать» затянулось у посетителя надолго. За это время я смогла совершить обход, сделать назначения и немного отдохнуть перед плановой операцией. Одной из тех двух, вчерашних, что пришлось отложить.
И только в обед вспомнила: вообще-то у меня сегодня выходной! Об оном я удачно забыла и пробыла бы в неведении до вечера, если бы вестник настойчиво не стал ломиться ко мне в окно с письмом от матушки.
Родительница в десятый раз напоминала о том, что я обещала сегодня быть на светском приеме. Причем это самое мое обещание выбивалось несколько месяцев угрозами, шантажом и одним талантливо разыгранным сердечным приступом. Правда, его я быстро раскусила, чем очень расстроила лэриссу Мейрис.
– Ты все же аристократка, а не простолюдинка! Твой статус обязывает тебя хотя бы изредка появляться в свете! – вспомнила я слова матери. Говоря это, родительница заламывала руки.
– А мой долг целителя обязывает меня появляться в лечебнице, – парировала я.
– А твой долг как дочери – подарить мне внуков, – отринув всякий этикет, в лоб заявила мать.
– Значит, тебе стоит завести еще одну дочь, – я вспылила.
И самое удивительное, что на это мать как-то сникла и, опускаясь в кресло, печально произнесла:
– Может, зря мы с отцом так противились тому адепту… Лисинору, кажется. Я бы сейчас нянчила внуков.
Я так и не сказала родителям, почему решила отказаться от помолвки. И вообще, окружающие считали, что я карьеристка, которая ради практики у легендарного магистра пошла на все. В общем, стерва. Даже сам бывший так считал. И быстренько женился на Марике. Хоть у той приданое было и поменьше, но все же не простолюдинка. Ныне семейство Бокр здравствовало, плодилось и размножалось.
Марика так и не окончила академию, забеременев на последнем курсе. За прошедшие годы она раздобрела, оплыла. Лис гулял от нее напропалую, влезал во все большие долги, прокутив ее приданое, но она, казалось, этого не замечала, растворившись в детях. А ведь это могло бы стать моей судьбой. Б-р-р.
Сейчас я не могла себя помыслить без своей профессии, без свободы, без всего того, что было моей сутью. Если ради этого придется поступиться браком – я готова. Но мать… она просто так не сдастся. Ей нужны внуки. Хотя бы внучка. Одна.
А может, и вправду найти приличного лэра и забеременеть? Эта мысль уже не первый раз приходила мне в голову, и… Признаться, я и сама хотела качать на руках своего ребенка. Уже ведь не юница… вот только где взять этого… приличного? Я сутками на работе. Да, любовники у меня были, но то для тела, а не для дела. В постели провести ночь – прекрасно. А вот чтобы ребенок получил в наследство паршивый характер отца или родовое проклятье, что передается по крови… Нет, такого счастья не хотелось.
Хотя… Усмехнулась невесело: у меня же этих кандидатов в отцы – половина больницы. И о состоянии их здоровья все известно, и о проклятиях. Вот, к примеру, сегодняшний какой живучий! Отличные физические данные. К тому же агентов проверяют не только на психическое здоровье, но и на склонность к стяжательству, авантюрам. Такой тщательной проверки жениху ни одна сваха не устроит. А что до внешности: вот заживут шрамы, можно будет и лицо оценить… Я замотала головой! Все же какая чушь порой приходит!
Притянула к себе лист бумаги, чтобы написать матушке ответ: дескать, я не могу сегодня явиться. Работа, срочный вызов… Но подумала, что с родительницы станется в таком случае лично заявиться в лечебницу и проверить, так ли у меня много всего, как я отписалась.
Рука вместо этого сама вывела: «Сегодня не могу. Работаю над твоими внуками. Просьба не мешать». Прочитала и поняла: это идеальный предлог! Хотя для лэриссы и возмутительный. Впрочем, у меня и так была сомнительная репутация для аристократки. Но зато мать точно не побеспокоит. И я с легким сердцем отправила вестника. А сама пошла на операцию.
Лишь к вечеру я освободилась. И решила проведать утреннего пациента. Что же… он оказался не только живучим, но и с отличной регенерацией. Обычно для заживления швов даже с эликсирами и чарами требовалось несколько суток. А на этом заживало лучше, чем на тролле. И даром что полуэльф.
Снимая с груди фиксаж, я с задумчивым видом разглядывала свежий рубец. Не удержалась и спросила:
