Я хотела бы последовать за ней, но на мне лишь джинсы и лифчик. Пока я спешно натягиваю на себя свитер и подхватываю сумочку, Лимма убегает из бутика. Она всегда бегала лучше меня.
***
/третий год обучения в колледже/
Терни стал общаться со мной чуть меньше после того, как мы поступили в разные колледжи. Однако время от времени я всё равно встречаюсь с ним, чтобы переброситься парой слов, вспомнить детство. К сожалению, в колледже я так и не смогла ни с кем подружиться, и только встречи с Терни по-настоящему поднимают мне настроение. Сегодня как раз такой день. Точнее ночь.
Музыка гремит так, что у меня закладывает уши. Мы танцуем уже три часа без передышки. Мне безумно жарко, ноги гудят от напряжения, водяная мозоль на большом пальце даёт о себе знать. Я впервые надела такие высокие шпильки, но мама, услышав, что я иду танцевать в дискоклуб, настояла, чтобы я надела её дизайнерскую обувь. У нас с ней одинаковые фигуры и размер ноги.
– Терни, я устала, и здесь жарко, пойдём на балкон. — Я дёргаю старого друга за рукав.
– Ксана, я ничего не слышу! Как на счёт того, чтобы пойти подышать на балкон?
Я смеюсь, киваю. Разгорячённые и хмельные от танцев мы выбегаем из общего зала, автоматические двери закрываются за нами, и на уши опускается долгожданная тишина.
– Фу-у-у-х, как же я устала, — выдыхаю, снимая с себя туфли.
Для этого мне приходится задрать и без того короткое платье ещё выше. Но мне плевать. Рядом только Терни, а он мой друг с трёх лет. Я помню, как купалась с ним на речке. Однажды он порвал плавки о кусты с колючей дикой малиной на попе, и я долго смеялась над его голыми ягодицами.
Неожиданно чья-то горячая ладонь ложится на моё бедро.
– Ксана… – голос у Терни низкий, чуть вибрирующий.
От него пахнет потом и кисло-сладким одеколоном, с которым он сегодня явно переборщил.
– Терни, что ты делаешь?
– То, о чём мечтал уже долгие годы…
– Ты же встречаешься с Лиммой, — я стремительно выпутываюсь из его рук, но Терни так же стремительно прижимает меня к своему паху. Через тонкую ткань моего платья и его штанов я чувствую возбуждение.
С моей бывшей лучшей подругой я перестала общаться с того самого злополучного дня в модном бутике. Лимма перестала меня замечать, стала игнорировать мои сообщения и звонки. Через месяц-другой мне надоело искать её внимания и извиняться непонятно за что, и я бросила это дело. Однако о том, что Терни встречается с Лиммой с выпускного, я знала от наших общих знакомых.
– Да какая разница? Тебе разве не плевать на неё? Она всего лишь полумиттарка с явно выраженными генами по отцовской линии. К тому же мы ей ничего не расскажем…
Что происходит? Мужские руки скользят по моим ногам, и одна из них уже забралась под кружевное нижнее белье.
– Ты даже пахнешь по-другому… по-особенному… всегда мечтал это сделать с чистокровной эльтонийкой!
– Терни, перестань!
Кто-то зашёл на балкон. Я воспользовалась наступившим замешательством, пяткой отдавила ногу другу и метнулась в гущу дискозала. Вот только мне показалось или мелькнула вспышка чьей-то голокамеры?
На следующий день в газете напечатали статью о том, что дочь известной голозвезды Элеоноры Керроу была замечена с неким юношей за весьма пикантным занятием. Мама лишь покачала головой и усмехнулась.
– Я же дала тебе деньги на гостиницу. Почему на балконе?
А ещё через неделю я прочла в той же газете, что некая Лимма Лерр, дочь эльтонийки и миттара, покончила со своей жизнью, выпрыгнув из окна арендуемой квартиры. К сожалению, её тело приземлилось прямо по центру перекрёстка, из-за чего движение на аэротрассе было временно перекрыто, и госпоже президенту пришлось делать лишний крюк.
Воспоминания наслаивались в голове, как огромный пирог. Мне было тошно и противно от картин далёкого прошлого, которое я старалась так долго и тщательно забыть. Я испытывала почти физическую боль оттого, что вновь переживала потерю единственной подруги детства, предательство Терни. Я чувствовала себя виноватой и в смерти Лиммы, и в том, что родилась эльтонийкой. Меня словно резали скальпелем без обезболивающего. В висках остро пульсировало, в ушах отдавался бешеный стук сердца, глазницы горели. Я сходила с ума от жалящего меня роя собственных эмоций.
В какой-то момент я почувствовала вкус собственной крови во рту. От сопротивления, которое я пыталась оказать Дмирту, у меня пошла кровь из глаз и носа. Из последних сил я собралась и прошептала еле слышно:
– Перестань… меня… мучить… Нет у меня того, что тебе надо…. Нет и никогда не было.
Буря в сине-зелёных глазах сменилась торнадо. Изумление и шок проступили на лице цварга.
– Как ты сопротивляешься?! – воскликнул он.
Губы Дмирта впились в мой рот, а меня закружило вихрем новых мучительных воспоминаний, теперь уже о Святозаре. И прежде, чем потерять сознание, я с силой сомкнула зубы на нижней губе цварга.
Глава 13. Загадка браслета
Голоса раздавались где-то на грани моего разума, словно через толстую вату.
– Дмирт, что ты наделал?! Ты понимаешь, что вполне вероятно выжег ей весь мозг?! Вселенная, тебя даже на несколько часов оставить нельзя, чтобы ты кому-нибудь не устроил эмоциональный взрыв сознания! – Судя по интонациям, Кирк пребывал в бешенстве.
– Кирк, ты не понимаешь, это она! Она была в том казино, она украла ключ-карту от серверной прямо у меня под носом, она сбежала от меня из ресторана… – упрямо твердил второй голос.
– И что?! Да даже если Ксана лично замешана в похищениях, это не даёт тебе права так обходиться с ней! – взревел Кирк. – Сколько атак на сознание ты сделал, что она всё ещё не пришла в себя?!
– Три…
– Три?! Дмирт, ты рехнулся?! Ты вообще понимаешь, что это запрещено законом Цварга?! Да я еле откачал тех прохожих и закрыл эмоциональными блоками прорехи, которые ты у них оставил!
– Да я вообще там ничего не взламывал, лишь слегка надавил, чтобы понять, действительно ли они видели, как взорвался флаер эльтонийки…
– Дюжина! Дмирт, дюжина ни в чём не повинных гуманоидов, которые просто оказались не в то время и не в том месте! При том, что твои люди видели этот швархов взрыв!!!
– Мне начинает казаться, Кирк, что ты не хочешь найти нашу сестру, – раздалось злое шипение. – В отличие от тебя, я хоть что-то делаю!
Дальше последовало несколько тихих реплик на вибрирующе-низких, почти угрожающих интонациях, которые я не смогла расслышать.
