— Я все же скажу. Если бы мой брат поступил так со мной, я бы оставил его гнить здесь.
— Я знаю, — ответил Лиам. — Вам не понять. То, через что нам пришлось пройти, сильнее нас обоих. Кроме того, он мой брат. Он нуждается во мне. Я буду здесь.
* * *
Солнце пригревало его кожу.
— Двайер! — громыхнул чей-то голос, сначала показавшийся далеким. — Двайер! Просыпайся!
Шон поднял голову от столика в дальнем углу тюремного двора. Прогулка закончилась. Остальные заключенные уже собрались в строй, чтобы вернуться в тюрьму. Ждали только его. Один из охранников, высокий и широкоплечий, стоял рядом с заключенными и кричал через весь двор, выдергивая его из сна.
— Двайер! Оторви голову со стола и пошевеливайся, пока я не подошел с перцовым баллончиком!
Стоял конец мая. Шон отсидел в федеральной исправительной тюрьме Алленвуд, штат Пенсильвания, три месяца из трех пожизненных сроков за совершенные им убийства. Ванесса умерла. Он единственный пережил их преступления.
Потребовалось несколько недель, чтобы оправиться после двух пуль, но в конце концов его взяли под стражу и предъявили обвинение. Еще через два месяца физиотерапии он достаточно окреп, чтобы предстать перед судом присяжных и выдержать процесс. Присяжным потребовалось всего тридцать минут на совещание, чтобы признать его виновным.
Шон оттолкнулся от столика и случайно бросил взгляд за первую линию ограждения на акры леса, окружавшего тюрьму. У забора стоял человек, прижавшись лицом к сетке и глядя прямо на него. Шон прикрыл глаза от солнца ладонями и попытался рассмотреть получше.
— Двайер! — крикнул охранник. — У тебя десять секунд, чтобы притащить свою задницу в строй, или тебя приволоку я, и это будет больно.
Шон попятился от стола к остальным ожидавшим, но продолжал разглядывать человека, который смотрел на него. Вдруг его укололо узнавание.
— Лиам.
Охранник оставил строй и направился к непослушному заключенному.
Шон сделал шаг к забору.
— Лиам? — спросил он громче.
Человек продолжал смотреть. Потом взмахнул рукой. Всего один раз.
— Лиам!
Эмоции захватили его, и Шон побежал к забору, за которым, опираясь на трость, ждал его брат. Он был на середине двора, достаточно близко, чтобы видеть лицо брата под козырьком бейсболки, прежде чем три охранника повалили его на землю.
— Лиам! — закричал он. — Лиам, прости меня. Мне так жаль!
Один из охранников вывернул Шону шею, чтобы перекатить его на спину, и распылил перцовый баллончик, пока все его лицо не начало гореть и он больше не мог дышать. Шон отвернул голову, задыхаясь, охранники надели на него наручники и вздернули на ноги. Сквозь слезы он видел расплывающийся силуэт младшего брата, который уронил что-то на землю, потом развернулся, похромал прочь от забора в сторону леса и вскоре скрылся из глаз.
— Прости! — захлебывался он. — Лиам!
— В следующий раз, когда я скажу встать в строй, ты встанешь в строй! — орал охранник, таща Шона к двери в тюрьму.
А они остались у забора, шелестя на ветру, который набирал силу. Всех цветов радуги, идеальные по оттенкам и форме. Так и будут лежать, пока не придет кто-нибудь из обслуживающего персонала и не выбросит их.
Бумажные цветы.
Благодарности
Я долго ждал возможности написать страницу с официальными благодарностями в своей изданной книге. Мне до сих пор кажется, что это сон. Итак, начнем…
Прежде всего спасибо моему агенту, Кертису Расселу из PS Literary Agency. Среди множества присланных рукописей вы выбрали мою и дали ей шанс. Спасибо, что поверили в меня. Я не подведу.
Моим редакторам, Меге Парех и Дону Д’Аурия. Мега, ты билась за меня и за книгу, и я буду вечно тебе благодарен. Ты в буквальном смысле осуществила мою заветную мечту. За дороги, которые ждут впереди. Дон, ты помог придать этой истории напряженную интригу, которая не отпускает читателя, это именно то, чего я всегда хотел. Твои предложения сделали историю намного лучше. Спасибо за науку.
Саре Шоу, Габриэль Гуарнеро и остальной команде Thomas & Mercer. Ваш энтузиазм подарил мне невероятный опыт работы над книгой. Спасибо, что стали моими представителями на рынке.
Дженнифер Сойер Фишер из JSF Editorial. Ты была моим первым редактором еще до того, как у меня появился агент. Ты помогла придать истории форму и отсечь много лишнего, чтобы придать ей ритм и напряжение, которые привлекут агента и издательство. Это сработало. Моей благодарности нет предела.
Дэвиду Проктеру за то, что открыл для меня двери журнала Heavy Metal
[12], и Дэвиду Боксенбауму за то, что разрешил войти.
Винченце Коркоран, лицензированному клиническому социальному работнику из Фордемского университета. Ты помогла мне увидеть мир глазами серийного убийцы и внесла большой вклад в диалог Лиама с доктором Кейн о том, почему серийные убийцы совершают свои преступления. Я не имею никакого отношения к тому, что доктор Кейн говорит как профессионал, это полностью твоя заслуга. Спасибо.
Кристоферу Калабрезе, главному инспектору полиции округа Уэстчестер. Я знаю вас с детства, когда вы работали с моим отцом, и вы всегда были готовы помочь. Спасибо за прояснение некоторых моментов полицейских правил, в которых я не разбирался. Полицейская семья — продолжение родной семьи, и вы всегда были этому ярким примером.
Крису Йерволино, который помог с техническими вопросами по поводу взлома, радужных таблиц, грубой силы и прочего. Я до сих пор не понимаю, что значат некоторые из этих терминов, и хочу подчеркнуть: если я неправильно описал действие этих систем или приемов, Крис не виноват. Это все я. Спасибо, приятель.
Мартину Фаррелу (также известному как папа), сержанту в отставке полицейского управления Плезантвиля. Спасибо, что терпел звонки в любое время дня и ночи с вопросами о том, как поступил бы и что сказал бы офицер полиции в той или иной ситуации. Ты всегда попадал в десятку и в результате помог сделать диалоги в книге сильнее. Также спасибо, что сразу вешал трубку, пока я не потерял мысль, ха-ха. Ты лучший.
Моей маме, Мэри. Здесь не хватит места и слов, чтобы описать твое положительное влияние на мое творчество. Мы росли в доме, полном книг, и это фантастическим образом повлияло на нас. Не менее важным для моего писательства стала и твоя неослабевающая поддержка. Ты сидела за машинкой и печатала истории, которые я писал от руки в шестом и седьмом классе, и была моим бета-ридером много лет, пока я оттачивал навыки. Ты всегда толкала меня вперед и никогда не называла мою мечту пустой фантазией. Люблю тебя.
Моим родным: Мэнди, Марку, Мишель, Педро, Мари, Анджело, Сабрине, Марии, Марку П., Рэю и всем моим племянницам и племянникам, кузенам, дядюшкам и тетушкам. Спасибо за вашу постоянную поддержку и любовь. Это очень много значит.
