– Так ты… девчонка?! – Юный гвардеец подскочил к обнявшимся Олтеру с Наулой и ткнул пальцем. – Ты меня обманул… обманула!
«Да уж, визг Наулы до сих пор стоит в ушах. Мальчишки так не визжат». – Оли глянул на раздосадованного Наума. Тот выглядел уязвленным до глубины души. Наула вырвалась из объятий и набрала воздуха в грудь…
– Она не нарочно, – быстро ответил Олтер, пока та не наговорила глупостей. – Это я приказал. А теперь, Наум, знакомься: перед тобой дочь наместника провинции Атариан, Наула Эттик.
Наум застыл, раскрыв рот.
– Как ты понимаешь, это тайна. Наула моя… пленница, – тараторил наследник. – Теперь ты, как помощник Йолташа, отвечаешь за ее жизнь и здоровье.
Наула фыркнула, но, что удивительно, благоразумно промолчала.
– Ясно, гвардеец? – гаркнул Олтер.
– Ясно! – выпрямил спину Наум и с боязливым уважением посмотрел на хихикнувшую Наулу.
– Ну вот и славно… – пробурчал под нос наследник и подошел к выходу из тоннеля. Нянчиться с мелкотней ему совсем не хотелось.
Колея подходила к границе подземелья, затянутой плющом, и обрывалась. Олтер нагнулся, выкарабкался сквозь кошачий лаз наружу и огляделся. Он очутился в заросшем мелколесьем неглубоком овражке. Среди опавшей листвы и россыпей оплывших склонов угадывались очертания древней дороги. Не сговариваясь, спутники отправились по ней и вскоре оказались в густом лесу.
Олтер выбрал себе в помощники высоченный кедр, чья голубовато-синеватая крона шумела в вышине. Мальчик уцепился за нижний обломанный сук и полез по дереву. Перепачкавшись пахучей смолой и изрядно запыхавшись, он взобрался наверх.
– Ух ты! – восхищенно произнесла Наула. Взбалмошная девчонка и не думала уступать наследнику и полезла следом. Рядышком молчал Наум, ухватившись за соседнюю ветку и с беспокойством поглядывая на лесную подстилку далеко внизу.
– Да! Вот и Атриан, – кивнул Олтер, приветствуя столицу провинции, раскинувшуюся неподалеку посреди холмов. Мальчик окинул быстрым взглядом бесчисленные крыши, блестящие купола и крепостные стены города, нашел ближайшие распахнутые ворота и заскользил глазами по полотну дороги… – Не так уж и далеко мы от тракта, а?
– Ага! – согласилась Наула. – Наверное, раньше дорога из подземелий подходила к нему…
Налетел легкий порыв ветра, и лесное море вокруг зашумело. Макушка кедра закачалась. Наула ойкнула и вцепилась в ветку. Наум позеленел, шумно сглотнув.
– Хватит. Вниз, – скомандовал Олтер.
Обратно в пещеру возвращались в тишине. Наула с беспокойством поглядывала на хмурого, задумчивого Наума. Тумма, весь в бурой корке подсохшей крови, предвкушал, как вернется и снимет великолепную шкуру с убитой кошки. А Олтер… Наследник в мыслях уже крался по ночному парку спящего имения…
Оли лежал на кушетке и ждал, пока все улягутся и угомонятся. Наула по седьмому кругу рассказывала про бой с хищником, скача по кроватям. Наум нехотя присоединился к обсуждению. Ребята загалдели, но Йолташ шикнул на них, и все притихли.
Олтер дождался наконец мерного дыхания вокруг и скользнул к Кайхуру, который уже ждал на выходе из зала. Пробираясь мимо занавешенного угла, где спала Наула, наследник вдруг расслышал сдавленное всхлипывание и сдерживаемый плач.
Оли ругнулся про себя, глубоко вздохнул – денек и впрямь выдался тяжелым, а уж для изнеженной вельможной дочки и подавно – и юркнул за покрывало. Наула горько плакала, обняв колени. Перед ней приглушенным светом горела потайная лампадка.
Когда Оли увидел милые ямочки на щеках, мокрые от слез, у него кольнуло в груди. Он обнял плачущую Наулу – она мигом признала гостя – и прижал ее голову к груди, поглаживая по затылку.
– Ну что ты, маленькая… – прошептал он. – Испугалась грозной кошки, да? Все прошло, я здесь, я рядом и Тумма неподалеку…
Рубаха промокла от слез, а Наула вскоре затихла. Вцепившись в его ладонь, она прошептала на ухо:
– Я маму хочу увидеть… Домой не хочу, – тряхнула она его руку. – Не хочу… а вот просто посмотреть бы… одним глазком… и назад…
Оли отстранился, отер милые щеки от слез и криво улыбнулся.
– Уж если ты так сильно хочешь… одним глазком, разве в моих силах тебе отказать? – Он тяжело вздохнул. – Идем за мной, Наула Эттик…
Глава 5
Мертвые конокрады, прибитые к воротным столбам, скалились сиятельнейшему Кренту Грису взрезанными улыбками, провожая полководца на войну. Наглые сороки выклевали мертвецам глаза, иногда возвращаясь и выдирая куски плоти полакомее.
– Правильно сделали-то, что первым делом Паготу жертву принесли, – заметил Крент, отворачиваясь от мертвяков. Верные арзратцы согласно качнули головами. – Может, наша жертва, – имперец кивнул на конокрадов, – в конце концов и пересилила. Теперь Хохотун над местной богиней верх взял. Я гляжу, зима-то нынче вокруг не горская, а имперская… И снега нет совсем…
– Подсобил, подсобил нам Забавник! – заволновалась свита.
– Благоволит Затейник!
– Ага! И наверх, за солью, вмиг доберемся! – воскликнул пустобрех Зомир, и Крент ожег его злым взглядом.
Тот осекся и спрятал глаза. Молоть языком перед выходом – последнее дело! Из конюшни показался недомерок из беглых рабов, и Крент невольно вспомнил о Сплетнике. Упертый! Покинул-таки долину, отправился назад в предгорья, выполнять тайное поручение Сивена.
«Зря я его отпустил. Нужно, нужно было все по-своему сладить, отослать его вместе с недомерком за золотом мертвых. Соватажники у Сплетника крепкие, сами бы с налетом справились. Небось сейчас уже подобрали виллу пожирнее и куражатся, прикидываясь вонючими горцами… – Крент представил, как визжат от страха бабы, которых тащат во двор, как потрошат нажитое добро, и вздохнул с завистью. – Хорошо им… И где Элса подобрала себе такого мастера – Сплетника? А как его, угря скользкого, в кулаке удержать? Ведь вывернулся-таки; утек грабить виллу, вместо того чтобы идти в Город мертвых».
Крент Грис кивнул в сторону мелкого паршивца и показал кулак сотнику.
– За уродца головой отвечаешь. Случится что – со всех шкуру спущу. – С этими словами командующий выехал за ворота.
Половина войска покинула обихоженный лагерь в полях и вытянулась походным порядком. На развилке дорог сиятельнейшего поджидали. Местный толстяк-староста и вооруженные горцы-слуги низко склонились, а мальчишка-провожатый гордо вскинул непокорную голову. Отец залепил мальцу затрещину, и волчонок мигом спрятал наглые глаза.
«То-то же, – дернул щекой Крент, вспоминая другого мальчишку – местного дурачка, уведшего коня. – Какой конь! Какой конь был! И ведь поганец слабоумным прикидывался, глазки строил, лыбился… Все они, горские сучата, улыбаются, а сами за пазухой нож прячут. Но ничего, ничего. Стоит только наказ брата выполнить и соляную шахту забрать. Потом можно и о других делах подумать».
