– Ты Тарх?
– Верно, госпожа! – прогудел великан.
– Гимтар говорил… ты гьерд моего сына?
– Так, Воительница.
Вокруг дорезали воющую нечисть, дикари с того края вопили во всю глотку, а Столхед изучала воина. Довольная увиденным, она кивнула. На миг в глубине глаз мелькнуло что-то…
– Чегось тут? – шепнул Плак.
Копон пожал плечами. Горского языка он не знал. Впрочем, ясно и без слов.
– Знакомятся, – хмыкнул Череп. – Смотри, сейчас наш Бык на ту сторону рваться будет…
– Чего? – обиженно засопел Плак и двинулся вперед.
– Дозволишь поквитаться, Дева Алайны? – Тарх тряхнул мечом и дернул подбородком. – Дозволишь первому ступить на вражью землю?
Столхед медленно кивнула, а воины вокруг зашумели. Сквозь строй, работая локтями и глухо ворча, пробирался воин. Затянутый в имперский кожаный доспех, заляпанный кровью. На боку в ножнах покоился чудовищного вида тесак. Здоровяк выдрался из толпы и встал подле Тарха.
– Дозволь, госпожа, и мне на ту сторону идти, – прогудел он на имперском, буравя высокую фигуру Столхед глубоко посаженными глазами.
Алайны загудели недовольно, услышав чужую речь, кони загорячились, но тот и ухом не повел, не отрывая взгляда от Воительницы.
– Ты раб? – легко перешла на имперский Столхед.
Глаза Плака вмиг стали колючими.
– Был, – кивнул он. – Только хозяев-имперцев мы всех пожгли-порубили. Да и здесь свою цену взяли…
Губы Столхед скривились. Неподалеку с грохотом растащили завал из сцепленных телег, а порубанную кучу дикарей скинули в пропасть, очищая Охранную тропу.
– Мы сбили войско. Малое войско. – Следом за здоровяком показался высокий мосластый воин. Он встретил изучающий взгляд зеленых глаз и с достоинством поклонился. – По слову дана Дорчариан вышли к твоим землям и сражались с твоими врагами, Столхед Воительница. Дозволь и дальше сражаться под твоей рукой.
– Ты обучил своих… людей метать камни?
– Я Коска Копон. Люди зовут меня Череп, госпожа, – вновь поклонился воин.
– Я слышала о тебе, – задумчиво добавила Столхед. – У нас в горах говорят: бывших рабов не бывает.
Немногие алайны, что понимали имперский, согласно загудели, но Столхед подняла руку.
– Мудрость Матери безмерна. Вот Мать и разрешила дорча вкушать рыбу… – С лукавой улыбкой она глянула на Быка. – Сражайтесь, вчерашние рабы, сражайтесь. Да будет так!
Тарх повел плечами.
– Ступай первым, Тарх Бык, гьерд Рокона, дана Дорчариан! – крикнула Дева Алайны.
– А я прикрою спину, – проворчал Плак, выхватывая тесак.
Тарх запрыгнул на мост и легкой походкой двинулся вперед. Плак косолапил следом.
Молчальники не умирали молча. Выли, разевая безъязыкие рты, отбиваясь копьями. Булькали, пуча глаза, оседая под ударами мечей умелых имперцев. Беспощадные подручные Эсама-Сплетника прошли деревню молчальников насквозь, сея смерть. Пастушьи огромные псы, прижав уши, бросались на чужаков. Одному из воинов не повезло – пес выпрыгнул из-за угла, сбил с коня и перегрыз горло. Пса пригвоздили копьем к земле и добили.
Клоп спешил. Он ворвался в знакомую пещерку – и в нос ударил запомнившийся прежде горьковатый запах сушеных трав. Испуганная Булочка застыла у стены. Раньше она казалась ему красивой, а теперь… Клоп опустил руки. Квашня: толстое рыхлое лицо расплылось, тонкие волосенки растрепались. Разглядев вошедшего, Булочка распахнула глаза, замычала, оглаживая круглый живот. Вдруг уд Клопа в штанах шевельнулся, сердце забилось.
«Ну… хоть разок, а попробую… отведаю своей Булочки. Она небось тоже хочет».
Недомерок подошел ближе, протянул руку. Взял в ладонь тяжелую грудь, сжал. От страшного удара в висок боль вспыхнула в голове, глиняные черепки с дробным стуком осыпались под ноги. Перед глазами метались очумелые искры. Он нашарил кинжал и ткнул вслепую, чувствуя, что попал. Ткнул еще раз, его повело, и Клоп сполз по стене, взмахивая руками и с грохотом сваливая утварь. Стоя на карачках, тряс головой.
– Ты чего тут? – раздался позади грубый голос. Недомерка мягко пнули в бок. – С бабешкой совладать не можешь?
Клоп поднял глаза. Булочка прижала руки к пузатому чреву. Из-под пальцев набухало кровью, заливая подол. Имперец одним ударом свалил Булочку наземь и добил.
– Хватит валяться. – Его вновь мягко ткнули сапогом. – Эсам зовет. Где тут золото? Веди уж…
Шатающийся Клоп выполз из пещеры. В голове тонко звенело. Прижимая к голове ладонь, он поплелся к белой границе. Вокруг шуровали имперцы. Клоп уселся на белый камень и махнул рукой.
– В холмах склепы. Увидите.
Довольный Эсам кивнул и первым перешагнул через границу. Подручные поспешили следом и вскоре разбежались по Городу мертвых. Послышались громкие крики и хохот. Клоп дождался, когда утихнет звон, и двинулся вперед.
«Жадный Крент все у меня забрал. Глядишь, и получится прихватить пару монет».
Ликующие вопли доносились спереди, и Клоп пошел по кругу. Слева возвышался один из могильных холмов, и недомерок решил сунуть нос туда: авось повезет. Он ступил в ложбину и вдруг разобрал впереди тихий голос Эсама-Сплетника. С кем он там разговаривает? Пригнувшись, любопытный недомерок прокрался на вершину холма, улегся меж кочек и осторожно выглянул.
– Ну, здравствуй, дан Дорчариан. Вот и сюда я добрался… – Сплетник покачивался с пятки на носок перед входом в склеп. Островерхий капюшон болтался на спине. Клоп присмотрелся – и холодок пробежал по хребтине. В глубине склепа виднелась мумия на высоком кресле. – Вот так, Законник. Думал, ты самый умный? Ты даже ничего не слышал обо мне, а я забрал твою жизнь. Пожалуй, мой человек уже и братца твоего упокоил. Теперь я возьму и твое золото, затем проберусь в твой неприступный Дорчариан, проверю казну. А потом… Потом, глядишь, подгребу и все земли Дорчариан в свою мошну. – Эсам похлопал по туго набитой суме на боку.
Лоскуты ветхой ткани шевельнулись в сжатых кулаках мумии – и волосы на загривке Клопа встали дыбом. Однако Сплетник нисколько не испугался и шутовски поклонился.
– Я Эсам Талик… Будет на то воля Пагота – будущий князь долины, хозяин гор. Я бы поболтал еще, но недосуг, дан. Пора мне принести огонь в Декурион. Декурион в огне! – захихикал Сплетник. Мокрый от страха Клоп сполз по склону холма. Хихикающий Эсам прошел мимо, не заметив недомерка.
– Не всегда добронравно веселье Пагота для смертных…
Вутц пошел на второй круг, пересказывая о ночном нападении северян на стоянку, и Гимтар отнял ладонь от подбородка:
– Прекрати. Сопли втяни, старик.
Вутц выпрямился, вцепился в посох.
– Так-то лучше, – тяжело вздохнул Гимтар и потер грудь. Вутц вновь сгорбился. – Не было там никогда северян, отродясь не было. Чего уж там… Ули – парень крепкий, и Вилея с ним не пропадет. Будем молиться Матери…
