– Славья, скорее! – из подъезда трехэтажного доходника выглянул мальчуган лет десяти. – А это кто? Он с тобой? – заметил он меня, когда мы почти подбежали к нему.
– Да, Селик, впусти. Пусть у нас ночь переждет.
Пацан недоверчиво посмотрел на меня, но тут заметил блеснувший в лунном свете монокль и уже более приветливо мотнул головой:
– Идемте внутрь.
Никуда подниматься мы не стали. Вся семья Славьи жила на первом этаже. Дед, две бабушки, тети, дяди, отец и два младших брата, из которых десятилетний Селик – старший. Только увидев их, я понял, как надо мной посмеялся наставник. «Суровые братья»? Ну-ну. Хотя характер у пацанов и впрямь был жесткий. Что интересно, так получилось, что половину этажа доходника занимала родня Славьи и теперь, так или иначе, диктовала условия всем остальным жильцам. Но об этом я узнал позже, а пока мне показали на угол в комнате пацанов и, дав набитую соломой подушку, посоветовали сидеть и не высовываться. Все окна быстро и плотно задрапировали простынями и полотенцами.
Положив рядом с собой цилиндр и сняв камзол, я сидел и вспоминал прошлые кровавые ночи. Это всегда было жутко. Нам еще повезло, что живем не на первом этаже. Хоть в здания тварь и не заходит, но только если ты ее не увидишь. А попробуй уследи за малышней! Им не только жутко, но и интересно! Мне вот тоже было интересно, и я всегда чуть-чуть приоткрывал занавеску, чтобы выглянуть и посмотреть – а как же выглядит чудовище? Даже сейчас меня так и подмывало это сделать. Останавливало только одно – так и правда можно умереть. Не знаю как, но тварь всегда чует, что ее видят. Пару лет назад ее вой раздался прямо возле нашего дома. Я тогда снова попытался ее углядеть, но не удалось. Она была прямо под окнами, и нужно было высунуть голову, чтобы ее увидеть, а вот на это я уже не решился. Вешне, девочке с первого этажа, ничего высовывать не пришлось. Она просто отодвинула занавеску. Об остальном рассказывали уже ее сестры, что сидели рядом, и стоило той посмотреть в окно, как они зажмурились. Они слышали звон разбившегося стекла, почувствовали ворвавшийся ветер. В нос ударил запах псины и крови. А дальше – дикий, нечеловеческий крик, что издала Вешня, разорвал пространство! Его слышали все. Даже я, хоть и жил на пару этажей выше. И тут же оборвался. Девочки говорят, что слышали, как тварь за окном жрет их сестру, а они с закрытыми глазами молились о том, чтобы случайно не открыть их. Кто-то даже предполагал, что если ты останешься на улице с закрытыми глазами, то тварь тебя тоже не увидит. Вот только я считаю – чушь это. Ни один человек, оставшийся на улице, еще не смог пережить кровавую ночь.
– А ты откуда сестру знаешь? – прошептали мне вдруг в лопатку.
Осторожно, стараясь не шуметь, я повернул голову. Сзади на меня уставились четыре требовательных голубых глаза. Братья желали узнать о парне, которого привела их сестра в дом, все.
– Я в полицию устроился. Стажер у Ратбора, – тоже шепотом произнес я. В глазах пацанят зажегся огонек интереса и уважения. – Обедали в трактире, там и познакомились. Обещал ее вечером проводить.
– Обещания выполняешь? Это хорошо, – важно покивал Селик.
Внезапно за окном раздался протяжный, заунывный, голодный вой.
– У-у-у!!! – Он тянулся секунд двадцать, пробирая до костей.
– Кажись, в районе базара воет, – когда звук смолк, прошептал Селик.
Отважный малый! Я только после его слов в себя приходить начал. А ведь за свою жизнь чаще пацанов тварь эту слышал. Может, играет роль то, что сейчас я на первом этаже? Все-таки случаев, когда тварь убивала кого-то с верхних этажей, значительно меньше, чем с первых.
– Как узнал? – выдавил я из себя.
– У меня слух хороший. По звуку могу много чего определить, – серьезно сказал Селик. – А монокль настоящий? – резко сменил он тему.
– Настоящий, – кивнул я, доставая свое сокровище.
– Можно? – впервые у пацана проявились просительные нотки в голосе. До этого мне казалось, что он не может быть обычным ребенком, а тут весь образ рано повзрослевшего парня мне обрушил!
– Держи.
– Ух ты, – глянув сквозь него, восхитился парень. – А что это за светящиеся линии на стене? Ой! – внезапно испугался он, резко сняв монокль. – А эта тварь нити не увидит?
– Это магические потоки. В данном случае – линии энергии укрепления. Чтобы дом дольше стоял и не разрушался, – пояснил я. – Может, тварь их и видит, но пробить стену точно не сможет! Только стекла.
– На них нитей нет, – кивнул пацан, снова вставив монокль, – а чем отличается подмастерье от мастера?
– Знанием. И моноклем, – ответил я.
Мы оба понимали, что наш шепот может услышать чудовище, но и сидеть в полной тишине не могли. Слишком страшно. А то, что тварь выла возле базара, до которого через полгорода от нас добираться, давало чувство относительной безопасности.
– А чем их монокль лучше? – спросил уже младший брат Селика.
– Всем. Например, лучше позволяет потоки магические видеть. Вон Селик только толстые нити питания видел, а с моноклем мастера он бы еще и узор заклинания разглядел.
– У-у-у!!! – резкий протяжный вой заставил нас вздрогнуть, пригнуть голову и почти распластаться на полу.
Казалось, он прозвучал прямо за стеной. Я протянул руку к Селику, чтобы забрать артефакт, как увидел его застывший взгляд, направленный прямо в окно. «Он увидел!» – пронеслась мысль в голове, а нутро сжалось от страха. Если миф – правда, то пацан – труп. Судя по побледневшему виду Селика, он и сам это отчетливо понимал. Все застыли. Казалось, мы даже дышать перестали. Тишина стала звенящей. Шорох за стеной! Мое сердце пропустило удар, будто тоже стремясь остановиться и не выдать своим стуком моего присутствия. Я смотрел за глазами Селика и видел, как они медленно сдвигаются в сторону, будто провожают кого-то взглядом. Но я понимал – провожал только один из них, тот, что с моноклем. Снова шорох!
– У-у-у!!! – радостный вой за стеной чуть не вызвал у меня спазм внизу живота. Вот конфуз бы вышел. А потом все прекратилось.
– Кхм, – поперхнулся Селик и прочистил пересохшее горло. – Она ушла. Она была такая страшная! Большая! Раза в два больше меня! – горячим шепотом заговорил пацан. – Красная! С зеленым отливом. Вокруг нее будто темная дымка была! Жуть. О господи… Я же ее видел! – дошло до пацана, и на глазах у Селика выступили слезы. – Я теперь умру, да?
– Тише, – забрав монокль, прижал я палец к его губам. – Никому не говори о том, что видел, и будешь жив. Понял?
Мальчик отчаянно закивал.
– И ты не говори ни о чем, – повернулся я к его брату.
– Буду нем, – серьезно кивнул он.
– Даже родным! – добавил я. – Им – особенно. Вдруг и на них беду накликаете? – Парни снова истово закивали, подтверждая, что все поняли. – А тварь-то, выходит, магическая, – пробормотал я себе под нос. – Иначе ты бы ее не увидел сквозь занавеску. Красная с зелеными прожилками? – повернул я голову к Селику. Тот снова кивнул. Все еще бледный, трясущийся от пережитого ужаса, но уже потихоньку приходящий в себя. – Хм. Красным либо огонь, либо магия крови выделяется. Зеленые прожилки – жизнь. А темная дымка… Скорее всего, она магическую энергию вокруг себя высасывает. Кстати, так, наверное, и магический взор чует. А обычный взгляд как? – размышлял я негромко под нос. – И почему ее раньше никто из мастеров в монокль не увидел? Или?..
