– Хильда, за это платье еще не заплачено.
– О боже! Ты прав, Джейкоб. Лейтенант, где здесь можно обменять золото на местные деньги? И не знаете ли вы, каков обменный курс? Если считать в граммах.
– Или в тройских унциях, – добавила я.
Брайан как будто и не слышал. Он повернулся к своему экипажу:
– Паркинз! Поезжай по большому кругу! Когда вернешься, чтобы был полный пар и можно было сразу двинуться в путь на полной скорости.
– Ясно, сэр. – Фургон неторопливо отъехал. Когда поблизости никого не осталось, Брайан невозмутимо промолвил:
– Я не расслышал, что вы сказали, из-за шума двигателя. Замечу, однако, что частным лицам иметь золото запрещено законом, так-что-я-рад-что-у-вас-его-нет. – Это было произнесено так, чтобы никто из нас не успел его перебить. – Позвольте добавить, – продолжал он, – что, поскольку мне приходится иметь дело с секретными и сверхсекретными донесениями, я, так сказать, знаю то, чего не знаю, если вы меня понимаете. Например, я благодарен вам за то, что вы согласились не спать сегодня ночью. Другие тоже считают, что мы весьма многим вам обязаны. Бригадир говорил, что вам, возможно, придется делать покупки или оплачивать счета. Я получил указание отнести оплату всех ваших нужд и желаний – или даже прихотей – на счет имперской казны, от его имени и за своей подписью.
– Помилуйте, это нечестно!
– Вот как, капитан? Ну что ж, я полагаю, начальство изыщет возможность добавить столько, сколько будет нужно, чтобы вы не сочли себя обделенными.
– Ты ее не так понял, сынок, – вмешался папа. – «Нечестно» в другую сторону. Мы платим за все, что получаем.
Улыбка сошла с лица Брайана.
– Профессор, я предпочел бы, чтобы вы обсудили это с бригадиром. Мне было бы крайне затруднительно докладывать бригадиру, что я не выполнил его приказа.
– Капитан!
– Что, Дити?
– В мои обязанности входит давать вам советы.
– Ну, так давай поскорей. Я вижу, наш пакет уже несут.
– Капитан тетя, вы поймали за хвост медведя. Отпустите его.
Хильдочка усмехнулась и показала мне язык, потом повернулась к Брайану:
– Мы высоко ценим любезность и предупредительность бригадира. И будем рады ею воспользоваться.
Выехали мы лишь через несколько минут: оказалось, что дворцовый инженер закончил перезарядку энергопакетов Зебадии. Наконец платья Хильды и энергопакеты были загружены в Аю, мы уселись в char-à-banc и покатили со скоростью десять километров в час.
– Значит, Норфолкская плантация, капитан Хильда?
– Брайан, в котором часу вы завтракали?
– О, это несущественно, мадам.
– Ответьте на мой вопрос.
– В семь ноль-ноль, капитан.
– Так я и думала. Вы завтракаете в Имперском дворце?
– О, что вы, капитан Хильда, там столуются только губернатор с семьей. Я ем в офицерском клубе.
– Понятно. Местных мы навестим в последнюю очередь. Я слышала, у вас имеется лавка. Она для нас открыта?
– Капитан Хильда, для вас все открыто.
– Я должна сделать кое-какие покупки. Потом я хочу пойти в лучший ресторан Виндзор-Сити и посмотреть, как вы будете обедать. Мы завтракали на три часа позже вас.
– Но я голоден, – пожаловался мой муж. – Я растущий мальчик.
– Бедненький Зебби.
Разжиться в лавке было особенно и нечем; я купила коробку бисквитов Хантли и Палмера и много голландского шоколада – очень питательно, в самый раз для растущих мальчиков – и очень компактно для забитой под завязку машины.
В обещанный ресторан Брайан повез нас вскоре после полудня. По-моему, тетя Хильда поступила очень мудро, настояв, чтобы мы сначала сделали все остальное, а уж потом отправились смотреть на тварей. Но все равно аппетита у меня не было никакого – покуда я не приняла решение: взять и удрать. К тварям не идти. Cui bono?
[83] Специалист по тварям у нас тетя Хильда.
После этого мой аппетит восстановился. Между тем нас привезли обратно, только на сей раз надо было вылезать не у Имперского дворца, а по другую сторону плаца. Тут до нас дошло – не сразу до всех, а в такой последовательности: Зебадия, папа, я, тетя Хильда, – что это офицерский клуб. Тетя Хильда углубилась внутрь уже на несколько метров, когда остановилась и спросила:
– Брайан, а здесь мы что забыли?
– Капитан, вы сказали: «лучший ресторан». Шеф-повар клуба был одним из главных поваров в «Кларидже», пока не нажил себе беду. Не смотрите на меня так, капитан Хильда: счет подпишет бригадир, расходы пройдут по статье «прием официальных гостей» и в конечном счете будут оплачены в Лондоне Его Императорским Величеством. Уверяю вас, Его Величеству платят больше, чем лейтенантам и даже бригадирам.
На самом деле счет подписал старшина клуба – некий полковник, заявивший тете Хильде, что платит за ее обед, потому что хочет наняться к нам на корабль судомойкой.
Только я собралась сообщить тете Хильде, что не буду смотреть на тварей, как оказалось, что я уже на них смотрю: сначала я заметила одну. Потом шесть. А вскоре их было уже целое поле. Я принялась объяснять Господу Богу, что этот сон мне не нравится, так что, пожалуйста, сделай так, чтобы я проснулась, но тут Брайан велел кондуктору остановить нашу тарахтелку, и я увидела, что на поле находятся также и люди. Люди были с кнутами, твари – в намордниках. Одна тварь – ну хорошо, один «местный» – ухитрилась сдвинуть намордник и запихивала росшую на поле травку себе в рот. Но тут по ее голой спине хлестнули кнутом.
Тварь вскрикнула.
В поле по другую сторону дороги никто не работал, туда-то я и отвела глаза. Через некоторое время я услышала, как Брайан спрашивает:
– Капитан Хильда, вы это всерьез?
– Бригадир же разрешил, не так ли?
– Да, конечно… Но я думал, что он меня разыгрывает. Что ж, хорошо, мадам.
Я ничего не поняла, страшно заинтересовалась и повернулась в ту сторону. Выяснилось, что твари в намордниках, боящиеся людей с кнутами, выглядят совсем не страшно – просто противно. Тетя Хильда снимала их на видео и стерео. Брайан разговаривал с каким-то человеком, который был одет как самый обычный фермер, если не считать Широкой Стрелы.
Брайан повернулся и сказал:
– Капитан Хильда, десятник просит вас показать, которого из местных вы хотите подвергнуть вскрытию.
– Произошло недоразумение, – ответила тетя Хильда.
– Как, мадам? Вы не хотите подвергнуть местного вскрытию?
– Лейтенант, мне сказали, что каждый день либо кто-то из них умирает, либо кого-то забивают. Я хочу вскрыть труп, причем в подходящем месте, с помощью хирургических инструментов и вообще в надлежащих условиях. Я не имею ни малейшего желания, чтобы кого-нибудь из этих бедных созданий умерщвляли.
