Так что это не такой мир, где могли бы прятаться твари. «Человек», который постоянно прятал бы ноги и руки под длинными рукавами и брюками, здесь так же бросался бы в глаза, как рыцарь в доспехах.
Религия тут по преимуществу христианская – субботним утром можно увидеть, как люди, нарядившись как можно лучше, целыми семьями направляются в церковь. Но поскольку нагота – символ невинности, они раздеваются в вестибюле и вступают в храм ничем не приукрашенными. Чтобы это увидеть, необязательно присутствовать на службе: в здешнем климате постройки состоят из легких, воздушных конструкций – большей частью только из крыши и стройных колонн.
Библия оказала влияние и на их карательную систему – тут они выбрали изречение «око за око и зуб за зуб». Поэтому законы здесь гибкие и имеют целью не перевоспитание, а соответствие наказания преступлению. Через четыре дня после нашего приезда я оказался свидетелем того, как они действуют. Я ехал на нашем паровом фургоне и увидел, что шоссе перекрыто. Полицейский сказал, что я могу отправиться в объезд или же подождать двадцать минут: на шоссе «уравновешивают» водителя, по неосторожности наехавшего на пешехода.
Я решил остановиться и подождать. Посреди шоссе лежал привязанный к кольям человек с ногой, вытянутой в сторону под прямым углом. По шоссе проехала полицейская машина, переехала ему ногу, развернулась и еще раз проехала по ней. Рядом ждала «скорая помощь» – но никто ничего не предпринимал в течение семнадцати минут по часам. Потом хирурги тут же, на месте, ампутировали ему ногу, «скорая» увезла его, и движение возобновилось.
Я вернулся к своему фургону и долго сидел там – меня била дрожь. Потом вернулся домой, стараясь ехать как можно осторожнее. Я не стал никому ничего рассказывать, но об этом сообщили по радио, а в вечерней газете напечатали фотографии, и мне пришлось сознаться, что я это видел. В газете было написано, что суммы, на которую был застрахован преступник, не хватило на возмещение ущерба его жертве, так что нарушитель лишился не только левой ноги (как и потерпевший), но и большей части своего имущества.
Здесь нет скоростных ограничений, и все правила движения носят чисто рекомендательный характер, – но аварии случаются очень редко. Нигде я не видел таких вежливых и внимательных водителей.
Отравителя здесь казнят с помощью яда, поджигателя сжигают заживо. Не буду описывать, как расправляются с насильниками. Однако и отравления, и поджоги, и изнасилования здесь почти неизвестны.
Мое столкновение с этой жестокой системой «уравновешивания» навело меня на мысль, не ошиблась ли моя дорогая супруга, выбирая этот мир, – надо бы нам уносить отсюда ноги! Однако теперь я в этом не уверен. Здесь нет тюрем, почти нет преступности, и это самое подходящее место, чтобы спокойно растить детей.
Нам приходится заново учить историю. «Годы Поднимающейся Воды» – это понятно само собой. Перемены начались около 1600 года, к 1620 году новая береговая линия стабилизировалась. Это имело бесчисленные последствия – массовые переселения, политические беспорядки, возвращение Черной смерти, обширную иммиграцию из Великобритании и низинных стран Европы по мере подъема воды.
Рабство так здесь и не прижилось. Кабала – да; многие закабалились, чтобы вывезти свои семьи из обреченных местностей. Однако обстоятельства, благодаря которым взошел на престол «Король Хлопок», из-за подъема уровня воды сложились иначе. Тут есть граждане африканского происхождения, но их предки не были рабами. Кабальными крестьянами – возможно, но на происхождение от кабальных крестьян претендуют все, даже если приходится их выдумывать.
Некоторые аспекты истории здесь, по-видимому, находятся под запретом. Я перестал пытаться выяснить, что же произошло в 1965 году – в «Год, Когда Вешали Адвокатов». Когда я попросил у библиотекаря какую-нибудь книгу об этом десятилетии, он потребовал сообщить, на каком основании я претендую на доступ к закрытым фондам. Я ретировался, не назвав ему своего имени. Здесь полная свобода слова – но некоторые темы не подлежат обсуждению. Поскольку точного их перечня не существует, мы стараемся быть поосторожнее.
Но в телефонной книге нет раздела «Адвокаты».
Налогообложение необременительно, несложно – и в нем есть один сюрприз. Федеральное правительство содержится на средства, собираемые штатами в виде подушного налога, и большая часть денет идет на военные цели и на иностранные дела. Наш штат получает большую часть доходов от налога на недвижимость. Это ежегодный налог с фиксированными ставками, которым облагается вся недвижимость без всяких исключений, в том числе и церкви, больницы и школы – и даже дороги; самые лучшие из них – платные. А сюрприз состоит в том, что собственник сам оценивает свою собственность.
Но тут есть одна закавыка. Любой имеет право купить собственность против воли владельца за ту сумму, в которую она им оценена. Владелец может ее сохранить, только если немедленно увеличит сумму оценки настолько, чтобы покупатель отказался от покупки, – и уплатит налог с этой суммы за три прошедших года.
Мне это представляется несправедливым. А что, если это семейное гнездо, имеющее большую сентиментальную ценность? Но Зеб надо мной смеется:
– Джейк, если кому-нибудь понадобятся шесть гектаров холмов и молодого леса, мы заберем деньги, сядем в Аю – и купим себе какую-нибудь другую никому не нужную землю где-нибудь еще. Когда играешь в покер, не забывай о том, велик ли банк.
Часть третья
Смерть и воскресение
Глава тридцать девятая
ХИЛЬДА:
Джейкоб встал и поднял бокал:
– За долгожданное Гнездышко!
Зебби поддержал его:
– Слушайте, слушайте!
Мы с Дити сидели тихо. Зебби сказал:
– Веселее, девочки!
Я сделала вид, что не слышала. Джейк озабоченно взглянул на меня:
– В чем дело, дорогая? Зеб, может, они себя плохо чувствуют?
– Нет, Джейкоб. Мы с Дити здоровы, как коровы. Дело в этом вашем тосте. Мы его слышим вот уже десять дней, с тех пор как подписана купчая на землю. А раньше у нас был другой – «Смерть Черным Шляпам!».
– Но, дорогая моя, я же обещал вам новое Гнездышко. Ведь вы собираетесь рожать, и сейчас это важнее всего. Тут самое лучшее место, ты сама говорила.
– Джейкоб, – возразила я, – это место я никогда не называла Гнездышком. Я доложила, что обнаружила цивилизацию с хорошо налаженной акушерской помощью и что обычаи здесь такие, при которых Черные Шляпы не могут остаться незамеченными. Меня никто не спрашивал, что я о ней думаю.
– Ты же подписала купчую!
– У меня не было выбора. Мой вклад – одна меховая накидка и кое-какие драгоценности. Дити вложила больше – но тоже, по существу, никакого золота. У нее были ее акции, другие ценные бумаги, немного денег – бумажных – и несколько монет. Я отыскала у себя две двадцатипятиньюдолларовые бумажки. И Дити и я, покинув Землю, стали нищими. Обе мы, женщины – не «девочки», Джейкоб! – были когда-то богаты. Но когда мы покупали это место, решали вы, платили за него вы, а нам оставалось только поставить свою подпись. Выбора у нас не было.
