– Те же глупости, что и двое других, – только от твоих мне приходилось тяжелее, потому что ты моя жена.
– Но – но какие?!
– Я скажу тебе с глазу на глаз.
– Пускай папа и тетя Хильда слышат, я не против.
– Зато я против. Наши радости мы можем делить с другими, но с трудностями давай справляться сами.
У меня защекотало в носу, на глаза навернулись слезы.
– Но я должна знать.
– Дея Торис, ты вполне можешь припомнить все инциденты без моей помощи, если будешь честной сама с собой. У тебя прекрасная память, и все это произошло на протяжении последних суток. – Он отвернулся от меня. – Должен настоять на одной вещи, прежде чем изберем капитана. Я позволил себя уговорить и отказался от власти на время стоянки. Это была грубейшая ошибка. На море капитан остается капитаном и на тот период, когда его корабль стоит на якоре. Тому, кто будет капитаном после меня, следует учесть мой горький опыт и не слагать с себя никаких полномочий только на том основании, что Ая находится в наземном положении. Новый капитан может установить на это время менее строгие правила, если ситуация позволит. Но решать должен он. На земле положение может оказаться опаснее, чем в воздухе или в космосе. Вот как сегодня, когда объявились русские. Если мы приземлились, то это еще не значит, что кончились уроки и можно пойти поиграть.
– Извини меня, Зебби.
– Хильда, я больше виноват, чем ты. Я хотел сбросить с себя ответственность. Сначала я позволил себя уговорить, а потом и вовсе перестал соображать. Возьмите хоть этот «тренировочный поход». Не помню, чья это была идея…
– Моя, – сказал мой отец.
– Может, и твоя, Джейк, но мы все уцепились за нее с ребячьим энтузиазмом. Хотели сорваться и побегать, словно ватага скаутов без наставника. Если бы мы вышли в срок, как собирались, где бы мы сейчас были? В тюрьме у русских? Или лежали убитые? Не подумайте, что я себе самому ставлю хорошие оценки: я отчасти потому и подал в отставку, что оказался не на высоте. Мы собирались оставить Аю Плутишку и все наше имущество без охраны на время прогулки – подумать страшно! Если бы я чувствовал бремя ответственности, мне бы такое и в голову не пришло.
Зебадия состроил кислую рожу, потом взглянул на моего отца:
– Джейк, ты самый старший из нас. Почему бы тебе не взять в руки председательский молоток на время избрания нового командира? Я за тебя.
– Я тоже!
– Возражаю!
– Поддерживаю!
– Какой еще молоток? Откуда я вам возьму молоток на этой планете?
Впрочем, папа ломался недолго. Мы вырвали листок из записной книжки Зебадии, разорвали его на четыре части и проголосовали: каждый написал имя. Листочки были сложены и вручены мне. Я объявила результаты голосования:
«Зеб».
«Зебадия».
«Зебби».
«Шельма».
Зебадия повернулся назад, протянул руку, взял у меня бюллетени, отдал мне тот, что означал «тетю Хильду», а остальные порвал на мелкие кусочки.
– Я вижу, вы меня не поняли. Я отстоял свою вахту. Кто-то должен меня сменить, иначе мы будем торчать на этом берегу, пока не умрем от старости. Пока что наибольшее число действительных бюллетеней набрала Шельма – можно ли считать, что она избрана? Или будем голосовать еще?
Мы проголосовали еще:
«Шельма».
«Джейкоб».
«Джейкоб».
«Хильда».
– Поровну, – сказал папа. – Может, попросить Аю проголосовать?
– Заткнись и сдавай карты.
«Шельма».
«Дити».
«Дити».
«Хильда».
– Эй! – запротестовала я. – Кто подменил бумажку? – Я за себя определенно не голосовала.
«Шельма».
«Хильда».
«Зебби».
«Хильда».
– Один бюллетень недействителен, – сказал мой муж. – Вписано имя лица, не являющегося кандидатом. Вы утверждаете результаты, мистер председатель?
– Да, – кивнул папа. – Дорогая моя… капитан Хильда, вы избраны без единого голоса против.
У тети Хильды был такой вид, будто она вот-вот опять заплачет.
– Вы просто сукины дети!
– Это верно, – согласился мой муж, – но мы твои сукины дети, капитан Хильда.
Ответом ему послужила невеселая улыбка.
– Ладно, давайте. Буду стараться.
– Мы все будем стараться, – сказал папа.
– И все будем помогать, – сказал мой муж.
– Обязательно будем! – сказала я совершенно искренне.
– Извините меня, пожалуйста, – сказал папа, – мне с самого начала не терпелось найти поблизости кустик. – И он собрался было вылезти.
– Минуточку!
– Что-что? Да, дорогая… капитан.
– Никому не разрешается выходить на поиски кустика без вооруженной охраны. Не более – и не менее – чем два человека будут удаляться от машины одновременно. Джейкоб, если тебе нужно срочно, то попроси Зебби поторопиться – я хочу, чтобы охраняющий был вооружен одновременно винтовкой и пистолетом.
В общем, в конце концов папа отправился за кустик последним – и думаю, ему было уже совсем невмоготу. Чуть позже я случайно услышала, как папа говорил Зебадии:
– Сын, ты читал басни Эзопа?
– Конечно.
– Тебе ничто не напоминает басню про то, как лягушки просили себе царя?
Глава двадцать вторая
От каждого по способностям, каждому по потребностям.
ХИЛЬДА:
Я с первого же тура поняла, что Зебби твердо намерен заставить меня сменить его на посту капитана. Поняв это, я приняла решение стать капитаном – с тем чтобы я им осточертела и они потребовали Зебби обратно.
Потом вдруг оказалось, что я действительно капитан – и все стало по-другому. Я перестала стараться им осточертеть. Я стала тревожиться за них. И стала – просто стараться.
Сначала мой муж по вполне очевидной причине захотел найти кустик – и я неожиданно поняла, что на него может напасть бантф. Не барсумианский бантф, а какой-нибудь местный хищный зверь.
Вот я и приказала учредить вооруженную охрану. И ввела правило не ходить в одиночку. Обременительное правило, но я потребовала, чтобы оно неукоснительно соблюдалось… и ощутила наконец, какой груз лежал на Зебби.
Но кое-что мне было вполне под силу усовершенствовать: я решила сделать так, чтобы мы могли спать в машине.
Пространство за переборкой позади задних сидений было очень плохо организовано. До наступления темноты оставалось примерно шесть часов (перемещаясь на запад, мы частично нагнали солнце), и я велела вытащить наружу все, что находилось в этом пространстве.
